Предел совершенства - Ольга Черных

— Всё верно, — довольно сказал Билл, сопоставив факты, — сейчас Паркеру за шестьдесят, он провёл в ЭО с самого начала его создания. Большая честь для нас, что он теперь на нашей стороне. Он жаждет мести «Идеалу». Прости, Адам…

— Я понимаю, в этом нет его вины, — сказал Адам, встретившись со мной печальным взглядом. Ему так же, как и мне, сложно даются разговоры о родственниках и их тёмных делах. Вряд ли он желает своему дяде зла, но и добро в этом случае не поможет. — Так что рассказал Паркер? Он имеет какое-то отношение к «Идеалу», раз его быстренько ликвидировали?

— В том-то и дело, что не имеет, — сказал Билл, сосредоточившись только на своей речи, чтобы мы смогли полностью уловить суть. Несмотря на его лидерские способности, он остаётся доброжелательным и простым в общении, без пафоса и надменности. — Роберт Паркер был начальником государственной тюрьмы, о существовании которой знают только сверстники наших родителей, и то, они неохотно об этом говорят. Война поменяла взгляды, люди больше не хотели принимать и применять жестокость. Преступления уменьшились в разы, но тюрьма имела место быть. Твой дедушка, Ник, должен был об этом знать, но не был обязан произносить это вслух. Покопавшись в старых архивах, Найджел нашёл регистрационные журналы, как о заключённых, так и о работниках тюрьмы. В начале второго тысячелетия это было нормальным явлением. Преступники отбывали наказание в тюрьмах, но потом клеймо заключённого мешало построить нормальную жизнь. Тюрьмы располагались в каждом городе, но во время войны стало накладно содержать заключённых, ведь тогда в обороте были бумажные деньги, а средства нужно было вкладывать в боевые припасы, медикаменты и пищу. Преступники сбежали, почти все здания тюрем были разрушены, а их главное назначение забыто. Брэм Миллер в компании других членов организации вместе с Робертом Паркером пытались восстановить тюрьмы хотя бы для внутреннего порядка страны и временного заключения предателей и дезертиров. На короткое время у них это получилось, и, на мой взгляд, они поступили абсолютно верно. За преступлением должно следовать наказание, иначе бы снова начался хаос. С приходом «Идеала» Паркера сослали в ЭО, судьбы остальных сотрудников тюрем нам неизвестны. На сегодняшний момент существует одна главная тюрьма при «Идеале» — это Экспериментальное Общество. Паркер поделился с нами и другой информацией. Старые бункеры страны сейчас служат обычными довоенными тюрьмами. Этот факт нужно проверить, и я уже отправил сильную команду Сопротивления на разведку. Что скажете? Мне одному кажется, что в моей голове возведён лабиринт, из которого сложно найти выход?

— Вот так новость! — подытожил Шон. Действительно, в последние дни на нас столько всего навалилось, что трудно разобраться, где ложь, а где правда. — Да, проверка не помешает, ведь этот Паркер провёл в «отключке» почти десять лет, мог что-то перепутать или сочинить. Мне вот что интересно, почему «Идеал» старательно скрывает тюрьмы старого образца? Какая из этого выгода? По сути, преступников по-прежнему ловят…

— Я был одним из ловцов, — напомнил Билл, явно расстроившись от воспоминаний, — нам никто не докладывал, куда увозят преступников. Точнее, мы были уверены, что в исправительные лагеря, ведь не все сотрудники знают об ЭО. Далеко не все. Имеет доступ к правде только «верхушка», их приближённые и, как правило, дети… Мне довелось узнать, на что обречены люди, поэтому я ушёл из «Идеала»…

— Шон, ты спросил, почему «Идеал» скрывает тюрьмы, — перевела тему Мел. Наверное, почувствовала, что мне не нравится обсуждать «верхушку». — Я думаю, деспотам очень даже удобно под видом исправительных лагерей скрывать свой эксперимент. По сути, люди думают, что это и есть тюрьма.

— Ты права, — согласился Адам. Он переоделся в обычные джинсы и рубашку и перестал быть похожим на своего приёмного отца, но от Грега ему передалась привычка сидеть в позе «американская четвёрка». Адам даже в школе клал ногу на ногу, что сильно раздражало учителей. — Нарушители закона всегда были и всегда будут. «Идеалу» ничто не помешает и дальше развивать ЭО. Вопрос заключается в том, чего хотим мы. Вернуть старые тюрьмы или оставить всё, как есть…

— Спрашиваешь? Что тогда ты здесь делаешь? — возмутился Шон. Это не первое их расхождение во мнениях, но я хорошо знаю Адама, он всё решает мирным путём. Если бы дело дошло до драки, преимущество явно было бы на стороне Шона. Он самый крупный парень в комнате, не считая Билла, у которого иметь спортивное тело было частью профессии, а Адам вместо посещения тренажерного зала занимался игрой на гитаре. — Может, ты записываешь наш разговор и при первой же возможности сдашь нас дядьке?!

Не успел Адам возразить, как Билл взял ситуацию под контроль:

— Это неуместно, Шон, мы одна команда. В конце концов, Адам рисковал своей свободой ради нас, или ты забыл?

— Так пусть докажет свою верность Сопротивлению, — сказал Шон. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Ещё немного, и нам придётся разводить парней по разным комнатам, видимо, Трис подумала о том же и вцепилась своему парню в руку. — Адам, почему бы тебе лично не узнать у дяди о тюрьмах и президенте?

— Он не делился со мной секретами на протяжении двадцати четырёх лет моей жизни, боюсь, не поделится и сейчас, — не растерялся Адам. Меня всегда удивляло отношение Грега к племяннику. Адам рос в условиях жёсткой дисциплины, в то время как я узнал от дедушки всё о состоянии страны. Став старше, мы с Адамом пришли к выводу, что власть портит людей, они перестают доверять даже собственным детям…

— Я тоже до последнего не исключал из плана разговор с Грегом, — сказал Билл, — но у нас и так достаточно козырей на руках. Если ты имеешь что-то против, Шон, то спокойно можешь занять моё место, я за него не держусь.

Такого ответа не ожидал никто. Билл воспринял подозрение Шона, как личную обиду, и снова закурил безвредную сигарету. Или Билл сегодня не в настроении, или я глубоко ошибался на его счёт. Он достойный лидер, потому что результат его слов налицо, он даёт нам право выбора, но в то же время ведёт за собой. Шон молча кивнул, чего я тоже не ожидал. Возможно, его предложение было лишь секундным порывом, ведь мы прекрасно понимаем, чем бы закончился разговор с Грегом, причём неважно, кто бы вёл с ним беседу. Он бы и слушать нас не стал. Кто он, а кто мы. Кучка жалких людишек, пытающихся перевернуть систему ради мира во всём мире. Чёрт, я уже стал думать, как Мелоди. Она, как будто услышала, о чём я думаю, и сжала мою ладонь, от чего сердце застучало сильней. У меня до сих пор перед глазами стоит картина, как Мел целует меня в ванной…