Календарные обычаи и обряды народов Юго-Восточной Азии - Роза Шотаевна Джарылгасинова

тайских ученых, принца Бидьяланкарана, истоки этого обряда следует искать в древней идее «богоедения», так как зерна риса представляют Богиню риса, а сладости, сделанные из них, даруют вкушающему их здоровье и богатство [Bidyalankarana, 1932, с. 79–81].

По случаю осеннего Праздника середины года (Сат) в буддийских храмах с утра до полуночи читалась джатака о Вессантаре — последнем земном воплощении Будды. Исполнение этой джатаки, по представлениям тайских буддистов, дает «большую заслугу», оно является литературной основой буддийского ритуала тхет махачат, зафиксированного в Сиаме с XIV в. Текст джатаки, первоначально зачитывавшийся среди монахов и придворной аристократии на священном языке тайского буддизма — пали, позднее, с расширением аудитории слушателей, которые не понимали пали, стал пересказываться на местном языке; в оригинале была сохранена лишь поэтическая часть [Schweisguth, 1953, с. 52–53].

В Северном Таиланде к дню проведения этой религиозной церемонии (последней перед началом уборки урожая, когда крестьянам будет уже не до праздников) делали громадный, диаметром около 2 м, шар из разноцветной бумаги, который наполняли дымом. Храм украшали китайскими фонариками, свечами. Свечи зажигали и в домах крестьян — у ворот, дверей, на окнах. По объяснению деревенских жителей, значение этой иллюминации — привлечение внимания богов и духов, приглашение их к участию в празднике. По окончании проповедей в усадьбе храма устраивалось шумное веселье — с барабанным боем, дымом от запуска ракет и бумажного шара [Kingshill, 1960, с. 207–212].

Воздушный шар главного жреца. Он запускается в осенний Праздник полнолуния. [Kingshill, 1960, рис. 119]. Прорисовка Г.В. Вороновой.

В аютинский период истории Таиланда (1350–1767) существовала королевская церемония принесения в жертву первых плодов нового урожая (дханья даха). Ее начало напоминает начало церемонии первой вспашки: пышно одетый чиновник, назначенный на роль временного короля, возглавлял процессию, отправлявшуюся на королевские рисовые поля. На поле сооружался помост, над ним — многоярусный королевский зонт, сплетенный из стеблей риса. «Король» садился на трон, а затем поджигал соломенный зонт. Его свита делилась на две партии: одна — в зеленых одеждах (последователи Индры), другая — в красных (приверженцы Брахмы). Они боролись друг с другом за право унести зонт. Победа каждой из партий сулила земледельцам различные перспективы. Дж. Джерини писал о четырех партиях, на которые распадалась свита короля, изображавшая разных богов [Gerini, 1912, с. 890]. Время проведения церемонии дханья даха и доставки риса с поля во дворец, согласно сообщению этого автора, падало на 3-й лунный месяц.

При одном из аютинских королей, Парамакозе, помимо сожжения зонта ритуал включал церемонию доставки риса с поля во дворец. На королевское поле отправлялся сам король, нагружал повозку зерном, а члены королевской фамилии волокли ее к дворцу за веревку, свитую из рисовой соломы. Во дворце из этой веревки делали многоярусный зонт, из зерна выжимали сок и смешивали с молоком кокосового ореха. Получалась кашица, которой угощали настоятелей королевских монастырей; это означало принесение в жертву первых плодов нового урожая [Wales, 1931, с. 226–230].

Запуск воздушных змеев.

Потребность в воде у земледельцев огромна с самого начала цикла сельскохозяйственных работ и до времени сбора урожая. После созревания риса лишняя вода уже мешает земледельцу, а непрекращающиеся дожди могут вызвать наводнение, грозят гибелью урожая. С этого времени начинаются обряды предохранительной магии, направленные на прекращение дождя или даже наводнения.

С этой целью в 11-м или в 12-м, а иногда даже в 1-м лунном месяце устраивается королевская церемония запуска бумажных змеев с целью вызывания сезонного ветра — северо-восточного муссона, который разгоняет тучи, прекращает дожди, после чего поля быстро высыхают. Ла Лубер в XVII в. писал, что бумажными змеями (вао) забавлялись зимой все дворы стран Индокитая. Иногда к змею «привязывали огонь», чтобы он казался в воздухе звездой, иногда — кусочек золота, который доставался тому, кто находил змея, когда он разрывался и падал на землю. По наблюдению Ла Лубера, змей короля Сиама находился в воздухе все ночи в течение двух зимних месяцев, его посменно держали придворные. Над королевским дворцом в Луво парили змеи «с огнем и с колокольчиками». Устраивались также битвы воздушных змеев. Для этого создавались две партии: одна символизировала мужское начало, а другая — женское. К змеям «мужской» партии привязывали к веревкам острый, как лезвие, бамбук, чтобы он мог перерезать веревку змея соперника. На змеях, которые запускала «женская» партия, это режущее устройство было меньше размером и имело форму ромба с длинным ремешком. Во время боя ремешок обвивался вокруг веревки «мужского» змея и таким образом побеждал его. Битва происходила в нейтральной зоне, противника старались заманить на свое поле. Один воздушный «змей-мужчина» должен был для победы опустить на землю двух воздушных «змеев-женщин» [La Loubere, 1691, т. 1, с. 148].

Возможно, обычай запуска воздушных змеев был заимствован из Китая (где, однако, он использовался для изгнания зла, а в Корее запускаемые воздушные змеи служили символическими козлами отпущения) [Wales, 1931, с. 221–222]. В Таиланде этот обычай в момент, когда ветер начинает дуть на северо-восток, возможно, связан с представлением о том, что именно таким образом можно положить конец дождливому сезону. Тай полагали, что змеи своим шумом вызывают ветер, который разгоняет тучи, что их полет обращает в бегство змеев-нагов и других животных, «заведующих» дождем.

Воздушные змеи в Юго-Восточной Азии по своим названиям ассоциируются с хищными птицами, пожирающими змей, земноводных, рыб и других влаголюбивых. У кхмеров они называются «хищной птицей» кхлен. И по форме бумажный змей напоминает хищных птиц [Porée-Maspéro, 1964, с. 480, 487, 503]. Ближайшая аналогия тайским бумажным змеям — кхмерские.

Гонки лодок.

К обычаям и обрядам праздничных циклов, смысл которых состоит в умилостивлении гениев воды и в «изгнании воды», относятся гонки лодок — ритуальный обряд, исполняемый по поводу окончания сезона дождей, служащий средством для того, чтобы «заставить» реку вернуться обратно в свое русло. Родоначальником приведенного толкования гонок лодок является Ж. Пшилусский. Однако дальнейшее исследование этого феномена показало многофункциональность этого ритуального комплекса, наличие нескольких его вариантов, привязанных к различным субкультурам [Archaimbault, 1972, с. 96].

Большой барабан, сделанный из цельного ствола дерева. [Kingshill, 1960, рис. 110]. Прорисовка Г.В. Вороновой.

Возникший в глубокой древности и сохранившийся до наших дней, этот обрядовый цикл вошел в обиход многих народов, заселяющих территориальное пространство от бассейна р. Янцзы до оз. Тимор. Все эти народы имеют такие сходные элементы культуры, как изготовление зооморфных пирог, бронзовых барабанов и мечей. В число народов, причастных к так называемому общему фонду перечисленных выше