Цветы пиона на снегу. Том 4 - Моргана Маро

Надменная улыбка пропала с губ Шэ Яо, но из-за вечно насмешливых глаз казалось, будто он все еще улыбается.

– Ты не понимаешь. Никто из вас не понимает. Хаос должен быть освобожден.

– Чтобы залить все Царства кровью? – сухо выплюнул Лу Чуньду. – Люди не настолько глупы, чтобы вновь становиться рабами!

– Не настолько глупы? – переспросил Многоликий. – Боюсь, младший мастер Лу не прав. Люди глупы и скрывают правду от самих себя, загоняя сознание в рамки! Вы уничтожили изначальный мир и, словно вам было мало, теперь уничтожаете и этот! А духи Небесного порядка… люди изменили и их первоначальную суть. Эта ошибка длится тысячелетиями, но я ее исправлю.

Он поднял руку в сторону Лу Чуньду, и амулет в виде оленьей головы, ярко вспыхнув на груди шифу, с дребезгом разбился. Гуцинь тут же пропал, и покрытое трещинами ядро раскололось. Кровь вместе с красными лепестками сорвалась с губ Лу Чуньду, и он упал на колени, в ужасе смотря на свои дрожащие ладони. Вэнь Шаньяо не помнил, как оказался рядом. Поймав взгляд шифу, он похолодел. Впервые в лиловых глазах Демона в Белых Одеждах был страх, при виде которого у Вэнь Шаньяо замерло сердце.

С ресниц шифу скатилась слеза, и, задыхаясь, он открыл рот, вместе с лепестками выдохнув всего одно слово:

– Шаньяо…

Лу Чуньду резко оттолкнул ученика, и меч пробил спину и сердце шифу, выйдя из его груди. На белых одеждах появилось кровавое пятно, похожее на алый цветок. Свет в глазах Лу Чуньду погас, и он медленно упал в руки Вэнь Шаньяо.

Стряхнув с клинка кровь, Шэ Яо взглянул на Вэнь Шаньяо, крепко прижимающего к себе шифу.

– Хаоса не остановить, как и меня, – произнес Многоликий, войдя в туннель. – Мир не может противиться своей судьбе, а она имеет свойство повторяться.

Его шаги и голос потерялись в туннеле, но в ушах Вэнь Шаньяо они все еще звучали до того громко, что он не слышал собственных мыслей. Он чувствовал тепло тела Лу Чуньду, однако не было стука его сердца. Вместо возмущений была жуткая тишина. И кровь, что текла из груди шифу и впитывалась в одежду Вэнь Шаньяо.

Глаза обожгло, и слезы, одна за другой, потекли по щекам.

– Ши… фу? – позвал Вэнь Шаньяо, опустив голову и вдохнув мягкий аромат волос Лу Чуньду. Они пахли мыльным корнем и сандаловым деревом, а еще едва уловимыми нотками зеленого чая. – Шифу… вы же не…

Умерли? Вы же не могли, правда?

– Вы ведь… хотели уйти из клана, – прошептал Вэнь Шаньяо, сильнее прижав к себе Лу Чуньду. Одежду запачкала кровь и алые лепестки цветов, слетающие с губ Демона. – Вы ведь не можете так… так просто… уйти от меня. Вы мне нужны… Вы мне очень нужны…

В Вэнь Шаньяо что-то надломилось, и он закричал, уткнувшись в плечо Лу Чуньду. Сердце болезненно сжалось, внутри образовалась жуткая пустота, разъедающая органы и кости. Вэнь Шаньяо отчаянно цеплялся за одежду шифу и его холодеющие пальцы, бережно гладил мягкие волосы.

Лу Чуньду. Человек, которого он ненавидел, боялся и мечтал убить. Но в то же время первый и единственный мастер, которого Вэнь Шаньяо признал. И чью смерть больше всего страшился увидеть.

Вэнь Шаньяо не знал, сколько так просидел. Его веки давно отяжелели от слез. Изумрудное пламя уже закончило плясать на деревьях, оставив после себя выжженные стволы и покрытую пеплом землю. Однако он не мог заставить себя сдвинуться с места, не мог потревожить тело шифу.

– …яо! Шаньяо! – раздался приглушенный голос.

С трудом подняв голову, Вэнь Шаньяо взглянул на бегущую к нему размытую фигуру. Вскоре он различил черные одежды и наконец понял, что это волк. Резко замерев в паре шагов от Вэнь Шаньяо, Лэн Шуан тяжело сглотнул. Он увидел, как красное пятно растеклось по спине Лу Чуньду и как крепко Вэнь Шаньяо прижал Демона к себе.

Медленно опустившись на одно колено, волк протянул к нему руку и произнес слегка дрожащим голосом:

– Лао Вэнь…

– Он умер, – прошептал Вэнь Шаньяо, и по щекам вновь покатились слезы. – Шуан, он… он… почему? Почему шифу?..

– Я не знаю, – совсем тихо ответил Лао Вэнь. – Не знаю…

Вэнь Шаньяо опустил глаза к до странности безмятежному лицу шифу. Даже не верилось, что мертвец мог быть настолько спокойным. Казалось, все волнения и страхи вдруг покинули Лу Чуньду, оставив лишь пустую оболочку.

Пальцы Лэн Шуана коснулись плеча Вэнь Шаньяо, и, взглянув на волка, он понял, что начинает задыхаться от ужаса и затопившего сердце горя, готовых разорвать его на части. Мягкие, едва ощутимые поглаживания по спине заставили Вэнь Шаньяо тихо зарыдать, кусая губы до крови и дрожа всем телом.

Глупый шифу. Глупый Демон!

Пусть его ученик и боялся смерти, он бы все равно ожил. Тень срастила бы сердце, мышцы и кожу. Но Лу Чуньду не такой, он не мог воскреснуть!

Такая глупая и неправильная смерть столь ужасного заклинателя.

– Нам нужно отнести его тело главе…

– Нет, – прохрипел Вэнь Шаньяо, сжав плечи Лэн Шуана. – Мы оставим его у светлого источника.

– Шаньяо, – мягко прошептал волк, – его нужно похоронить, а светлая ци…

Он замолк на полуслове.

– Светлая ци не даст его телу разложиться, – договорил Вэнь Шаньяо. – Я спущусь в Царство призраков и верну душу шифу.

В глазах Лэн Шуана мелькнуло отчаяние, и он замотал головой.

– Это опасно. Тетушка Фагуань всем нам отмерила жизнь, которую мы должны прожить. Если ты нарушишь ее волю…

– Плевать я хотел на ее волю! – закричал Вэнь Шаньяо, схватив волка за грудки. В его светлых глазах горело белое пламя безумия. – Сначала я достану душу шифу, а потом убью ублюдка Шэ и Многоликого!

– Хорошо, – выдохнул Лэн Шуан. – Давай тогда отнесем его к источнику.

Вэнь Шаньяо медленно разжал пальцы, позволяя волку бережно поднять тело Лу Чуньду. Сердце больно сжималось при виде шифу, похожего на глубоко уснувшего человека.

– Шэ Яо… – запоздало вспомнив о Короле Бездны, прошептал Вэнь Шаньяо.

– Он покинул клан, – успокоил его Лэн Шуан, войдя в туннель, куда, казалось, не так давно зашел Многоликий. – Погром, что он устроил… даже не знаю, какой клан пострадал сильнее: Байсу Лу или Ганшань.

Вэнь Шаньяо, до боли сжимая кулаки, следовал за расплывающейся из-за слез фигурой волка. Казалось, они вечность шли по ведущему вниз туннелю, освещенному приятным желтым светом, пока светлая ци не стала жалить кожу. Найдя просторную пещеру с круглым потолком и каменным ложем, Лэн Шуан бережно уложил на него Лу Чуньду. Вэнь