Темный паладин. Начало - Василий Маханенко

В желудке начался шторм. Птенец настолько взбесился, что волны кислоты достигали полутора метров высотой, стараясь смыть меня подальше от камня. Порой откатившаяся кислота целиком открывала камень, однако ничего особенного в нем не было. Обычная гладкая галька, выросшая на полметра. Энергия начала заканчиваться и, не желая тратить эликсир, я в последний раз ударил по камню, после чего начал примериваться к своей голове. Удар должен быть быстрым и четким, чтобы сразу и наверняка.

Получен уровень

Получен уровень

Получен…

Кислотный шторм утих и буквально сразу же окружающее пространство огласил яростный и жалобный крик птицы. Перед глазами проносилась информация о получении уровней и я замер с поднесенным к шлему артефакту, радуясь, что не успел всадить шипы в голову. Новые уровни вернули Энергию на место и у меня появились очередные двенадцать минут жизни внутри птенца. Хотя нет — эмоции потерявшей дитя птицы не позволяли Энергии уменьшиться даже не единицу.

Вы получили максимальный уровень в Академии (15)

Весь последующий полученный опыт будет передан вам после Академии либо при перерождении

Роясь в камнях, я не смог сдержать ухмылку — в Академии есть граница развития игрока. В рамках Академии уровни не давали ровным счетом ничего, кроме дополнительных жизней, зато в большом мире на них было завязано практически все. Уровень допуска в те, или иные миры, участие в тех, или иных соревнованиях, способности, Подземелья, цепочки заданий, отношение НПС — всё зависело от текущего уровня игрока. Именно поэтому уровень был страшной тайной, хранимой игроком хлеще живота своего.

— Это что еще такое? — нахмурился я, откидывая очередной булыжник. В мои руки попал небольшой плоский серебристый брусок в форме правильного шестигранника, в центре которого красовалась печать Императора — черный череп с тремя белыми глазницами. У предмета не было описания, не было названия, Игра не проинформировала, что я что-то получил и это меня напрягало больше всего. Что это? Просто безделушка, или мина замедленного действия? Почему у шестигранника не считываются свойства? При чем здесь печать Императора? Что вообще эта фигня делает внутри птенца? И есть ли внутри второго птенца такой же камень? Ответов не было. Как и другой добычи — в обломках больше ничего не было. Мало того, стоило мне забрать шестигранник, как обломки начали растворяться и буквально через несколько мгновений исчезли, оставив меня один на один со странным предметом. Покрутив его в руках и так и не найдя применения, я закинул шестигранник в инвентарь до лучших времен. Покажу Шарде, может гном знает, что это и с чем его едят. Вновь раздался душераздирающий крик утраты, напомнивший мне о том, где я нахожусь. Даже умерев, птенец не стал исчезать. Кроме того, он не завалился, поэтому выбраться через то отверстие, через которое я попал внутрь, было невозможно — до горла было три метра. Полчаса ковыряния туловища птенца не принесли ничего хорошего — я не смог проделать даже малюсенькой дырочки. Все мои удары, даже усиленные способностью, уходили в никуда. С текущим уровнем атаки насквозь мне не пробиться.

Возникла дилемма. Еще из прошлой жизни я помнил девиз оптимистов: «Даже если вас съели, у вас все равно есть два выхода» и сейчас мне предстояло решить — готов ли я найти эти выходы, или чувство брезгливости пересилит желание занести в Книгу знаний очередную запись и мне предстоит отправляться на перерождение? И тот, и другой вариант предполагали значительные задержки по времени, которого у меня уже не было — либо час на перерождение, либо неизвестно сколько на поиск выхода, преодоление его, спуск на землю, возвращение в село… Единственная вещь, которую мне было искренне жаль — полученный только что 15 уровень.

— Кла-а-а! — в очередной раз проорала мамаша и внезапно бока птенца потемнели. Птица села в гнездо и… — Кла-а-а!

Тряхнуло так, что я рухнул плашмя на спину. К такому повороту событий меня не готовили, поэтому я хорошенько приложился головой о желудок птенца, высекая искры из глаз. Землетрясение закончилось, чтобы тут же смениться аттракционом «Американские горки» — верх поменялся местами с низом, чтобы тут же вернуться обратно и вновь поменяться. Меня нещадно колошматило о стенки и только защита позволяла оставаться мне относительно целым. Побитым, но целым. Полет продолжался вечность — практически десять секунд. Последовавший за этим удар смял птенца в лепешку, отправляя меня в спасительную темноту — вновь физические законы победили энергетический щит. Что-то с этим нужно делать.

— Ты погляди, там кто-то живой! — сквозь тьму небытия раздался заинтересованный голос с забавным деревенским акцентом.

— Надо старосте сказать.

— Так уже послали за ним. Не каждый день птенец из гнезда выпадает, да еще и с живым человеком внутри. Тут разобраться нужно.

— Может, вытащим его?

— Не, пущай староста решает. Вдруг он настолько заразный, что мамаша сама отравившегося птенца из гнезда выкинула? Отвечать потом перед Громаной? Нафиг надо!

— Агр-х…, - простонал я, стараясь произнести, что со мной все хорошо и нечего оставлять меня внутри птенца. Не получилось. Как и не получилось открыть глаза — на это элементарно не было сил.

— Во! Видишь, как кровью плюется! Точно заразный! Может, прибьем его? Пущай перерождается.

— Не, староста не любит ходить, а за ним уже послали. Он же заругает.

— Где он? — раздался властный голос. — Почему до их пор не вытащили?

— Дык, это… Вдруг заразный… Кровью харкает…

— Вытаскивайте его! Где Громана?

— Не шуми, здесь я, — раздался довольно приятный женский голос. — Слушала дерево. Мать переживает, птенца убили. Именно убили, а не отравили. Сегодня будет новое яйцо, затем неделю будет его высиживать. Этот паладин спас рекрутов этого сектора, но подставил всех нас. За неделю Академия не успеет закрыться и нам придется идти на корм птенцам. Много раз. Неделя голодовки первого птенца нам аукнется.

— Хреново…, - протянул староста. — С этим что делать будем? Добьем?

— Нет. Раз нас ждут муки, пусть он тоже пострадает. Я заберу его.

— Энергия закончится и он переродится…

— Ты слеп, Растер. Паладин уже наш. Темный. Эмоций здесь много, ему хватит.

— Агр-х…, - простонал я, пытаясь спросить о том, что происходит?

— Спи, паладин, — мне в лицо дунули чем-то приторно сладким. — Мне нужно понять, что с тобой делать.

Пробуждение нельзя было называть приятным — голова в буквальном смысле раскалывалась. Застонав, я попробовал обхватить ее руками, но у меня ничего не получилось — руки были крепко привязаны к чему-то твердому.