Хроники российской Саньясы. Том 2 - Владислав Лебедько

В то время у меня сложилась довольно большая частная практика. И я очень тщательно поначалу подходил к индивидуальному консультированию. Во-первых, я вел большое количество всяких дневников, где отмечал свои погрешности и особенности состояния. Во-вторых, каждому сеансу в начале своей деятельности я уделял около десяти часов. Что это значит: два часа длился собственно сеанс с пациентом, который записывался на магнитофон. Потом я переписывал содержание сеанса в тетрадь и производил всесторонний анализ и своих действий и того, что происходило с пациентом. Потом я анализировал состояние пациента с точки зрения разных терапевтических подходов, языков и диагностических схем, добиваясь видения ситуации со всех сторон. И затем строил план возможной работы на следующем сеансе и далее, на перспективу и подбирал ряд домашних заданий для пациента. У меня до сих пор хранится большая тетрадь в девяносто шесть листов, полностью исписанная по результатам работы с одной пациенткой, с которой я провел пять сеансов, добившись хорошего эффекта.

Здесь уместно добавить, что, добиваясь в ряде случаев неплохих результатов, я стал заносчив, начал закрывать глаза на свои ошибки, уверовав в свою непогрешимость и совершенство — были такие периоды. Потом глаза открывались и я вынужден был признать, что я отнюдь не самый лучший из консультантов и очень многого не осознаю и не понимаю. Так что бывали периоды «крутости» и бывали периоды честности.

Следующей очень мощной вехой была поездка в Москву. В период обучения на ПсихФаке я ходил на всевозможные семинары и лекции по разным видам терапии. Тогда же впервые познакомился с Алексеем Вовком и попал на его семинар. Потом было что-то по НЛП, по групповому анализу, по гештальт-терапии… И еженедельно проводились лекции в ассоциации психологов-психотерапевтов, где обычно выступал кто-нибудь из ярких специалистов. И вот в середине января после одной из лекций в Ассоциации некто Жора П. пригласил желающих на конференцию по гештальт-терапии в Москве. Я, не раздумывая, поехал. Это оказалось как раз тем, что мне было нужно. Первое, что там произошло, был семинар Владимира Баскакова по телесной терапии. Это здорово смыкалось с тем, что я получил от Бори Кузнецова, так что я даже стал подумывать о том, чтобы еженедельно ездить в Москву и учиться у Баскакова (но до этого, по причинам, которые станут ясны далее, дело не дошло). А на следующий день был очень интересный семинар, который вел Борис Новодержкин, который учился гештальт-терапии в Германии. Семинар Бориса назывался «Маленькая группа исполнения желаний». Его работа меня поразила и вдохновила. Борис вел себя тогда совершенно неожиданным для меня образом и в необычном стиле. И этот образ ведения и его стиль оказались необычайно эффективны. Он нагнетал напряжение, потом кто-то из группы выходил на «горячий стул» и выражал свое желание, — Борис долго его мурыжил, делая вид, что никак не понимает о чем речь и когда возникал накал страстей, неожиданно производил точное действие и у человека происходило внезапное озарение.

То, что еще потрясло меня на конференции, — был видеофильм с записью работы Фрица Перлса — основателя гештальт-терапии. Его состояние вдохновило сразу же. На вид старый, постоянно курящий человек с хриплым голосом, — он делал чудеса. Небольшая группа сидела вокруг него, а он говорил каждому буквально несколько фраз. Но фразы были столь точны, что уже через несколько минут кто плакал, кто смеялся, кто сидел в состоянии безмолвного откровения. Все пришло в движение. Запустилась, зажглась, заиграла на разные лады Жизнь. Разом исчезли невротические маски и проявились живые человеческие лица…

Совершенно окрыленный, я приехал в Питер, осознавая, что я нашел свой стиль, отличающийся и от Новодержкина и от Перлза и от Баскакова, но каждый из них очень много мне дал, несмотря на короткое время конференции. Тут же качественно изменилась работа в группе, которую я вел. А еще появился семинар «Магический Театр Исполнения Желаний». Идея и замысел этого семинара родились, с одной стороны, после московской конференции, а с другой стороны, после прочтения романа Германа Гессе «Степной волк». Кроме того, что «Степной волк» потряс меня до глубины души, там была описана модель Магического Театра, которую я положил в основу семинара. Это, прежде всего, метафора личности, как набора шахматных фигурок — субличностей, из которых можно строить разные комбинации и композиции. «Умение строить из своих фигур разнообразные комбинации — это и есть Искусство Жить» — говорит герой Германа Гессе.

Магический Театр я провожу уже девять лет. За эти годы он неузнаваемо менялся, преображался, насыщался Духом и сейчас я воспринимаю его, как действительно Магический и действительно Театр — пространство, где участники могут стать режиссерами, актерами и зрителями мистерии своей судьбы…

А тогда, в феврале девяносто второго года на один из первых Магических Театров пришли двое ребят, со знакомства с которыми началась для меня совсем иная жизнь. Это были Раф и Женя. С Рафом получилась очень красивая и сильная работа, — он был потрясен, у него произошло какое-то озарение. Так мы познакомились, а потом и подружились. Появились какие-то совместные творческие планы. Раф рассказал мне, что есть группа психофизической регуляции, которую ведут очень интересные люди, и пригласил туда.

Так я попал в Школу, а потом познакомился со своим Учителем… Мне повезло в том, что я сразу стал общаться с Учителем, без посредников. Фактически все консультации я брал у него и все возникающие вопросы решал с ним. Общение с Учителем было очень плотным и насыщенным. Чем дальше, тем больше вопросов у меня появлялось…

Я не буду здесь описывать Школьный период. (Кто знает, может быть когда-нибудь я решусь его описать, ведь то, что пережито в Школе — грандиозно, я не встречал в мировой литературе ничего похожего). За эти девять лет я очень многому научился и, в то же время, все больше и больше сознавал, сколь мало я знаю и умею и какой масштаб остается неосвоенным.

Нет смысла рассказывать о том, что невозможно описать даже в многотомном труде. Поэтому скажу только общие слова. Девять лет в Школе были наполнены огромной гаммой событий, переживаний, откровений, метаний, конфликтов, пиковых переживаний самой разной окраски. Я не сожалею ни об одной минуте за эти годы, несмотря на то, что были тяжелейшие для меня минуты, дни и даже месяцы. Были удивительные взлеты, периоды колоссального вдохновения. Было прикосновение к Неописуемому. Было настоящее, глубокое, искреннее общение.

Я могу сказать о своем восхищении жизнью и работой Учителя. Я видел многих Мастеров и со многими общался. Но ни среди российских мистиков, ни среди приезжих я не встречал столь глубокого, светлого Мастера. Нигде не встречал я и методологии, подобной Школьной, даже близкой по масштабу и детализации.