Попаданка в семье драконов 2 (СИ) - Свадьбина Любовь

Хотя... если подумать, этот лук очень нам помог в битве, а так валялся бы где-нибудь в забвении.

Коридоров в цитадели Фламиров удивительно много, Пушиночка, утомившись нести скипетр, его заглатывает. «Ты не подавишься?» — с беспокойством уточняю я, но она корчит умилительную рожицу и семенит дальше, посверкивая короной. Не похоже, что проглоченная золотая «дубинка» с изумрудами ей мешает.

Дегон сворачивает на широкую каменную лестницу, всю залитую огненной магией.

— Приготовьтесь, мы возле зала управления защитой цитадели.

Волшебная лапа мастер-ключа из ложечки ректора Дегона проносится вверх, сметая защиту, словно метла многослойную паутину.

Треть отряда драконов по мановению руки императора встает за нашими спинами, прикрывая тыл. Арен и ректор Дегон вместе выступают вперед, золотая магия вокруг Арена концентрируется в яркий щит, да и остальные драконы усиливают свои щиты. Мне вдруг кажется, что здесь тошнотворно тихо, страшно. И все же я иду вперед вместе с остальными, император ежесекундно косится на меня, даже руку выставил за моей спиной, видимо, ловить в случае, если спереди в нас что-то ударит.

А Арен с Дегоном уже возле массивных дверей, и мастер-ключ срабатывает, створки бесшумно раздвигаются в стороны, но внутри я вижу только сконцентрированную алую магию Фламиров.

Глава 45

— Тавегрин, довольно, — произносит ректор Дегон со смесью жесткости и сожаления. — Сними защиту и сдавайся, у тебя нет другого выбора.

— А ты ведь действительно предатель рода, — доносится презрительный ответ Тавегрина. — Позволил уничтожить огненного голема, отозвал лавового стража, притащил золотых в сердце нашей крепости. Что еще сделаешь? Сравняешь цитадель с землей?

Переглянувшись с императором, мы поднимаемся выше. Дегон с Ареном уже внутри огромного зала, Пушиночка тоже забежала, за ними втягиваются готовые к бою драконы, но бой пока не начинается. Возможно, удастся договориться? Ведь у Тавегрина действительно нет выбора, он проиграл.

«Лера, давай к ним, вдруг есть в кого пострелять», — Пронзающий изнывает от нетерпения.

— Я лавового стража не отзывал, — спокойно сообщает ректор Дегон. — Даже это существо понимает, что нельзя нападать на тех, кого благословил сам Великий дракон.

— Еще скажи, что я сумасшедший, раз пытаюсь вернуть былую славу Фламирам.

— А если скажу? — Дегон говорит подчеркнуто спокойно, Арен стоит рядом с ним, выпустив когти и едва сдерживая гнев от того, что видит, и я чуть прибавляю шаг, чтобы понять, в чем дело.

Тавегрин тоже говорит спокойно, уверенно:

— Тогда я убью тебя, как убил этого жалкого труса Шарона, не достойного носить имя нашего великого рода.

— А брата своего ты за что убил? Тоже за это?

— Да, — на этот раз голос Тавегрина чуть вздрагивает. — Он пытался занять место главы рода, чтобы сдаться вам. Я этого допустить не мог.

Мы с императором как раз поднимаемся на верхнюю ступень и заглядываем в огромный каменный зал с пятью массивными дверями по кругу. Стены, пол и сводчатый потолок пронизаны алыми узорами магических печатей и связей между ними, а центр зала скрыт сферой плотного алого магического щита.

Пронзающий недовольно цокает: «Не достанем. Выкуривать надо!»

Я гашу зрение Видящей, чтобы посмотреть внутрь: посередине зала возвышается черный с огненными узорами трон, на нем сидит Тавегрин с лавовым посохом в руке. У ног, поперек резных ступеней, раскинулся его младший брат, и его волосы кажутся красными от крови, вытекающей из чудовищных порезов когтями на груди и шее. Как-то мне тошно, я резко поднимаю взгляд на лицо Тавегрина — он бледен, под глазами залегли серые тени. И... мне кажется, он прекрасно понимает, что обречен, но все равно не сдастся. Смотрит на ректора Дегона с презрением, словно на какого-нибудь таракана.

Соседняя дверь раскрывается, по залу разносится бас:

— С оружием разобрались, мы готовы пройти по подземным ходам в тыл к имперцам, нам нужен план подземелий или путеводитель, — в зал, держа базуку на плече, входит закованный в черную броню медведеоборотень, а за ним — демоны, драконы, маги, некоторых из них я даже видела на своих свадьбах.

Только пройдя шагов десять, они замечают нас, столь же оторопевших от их появления, медведеоборотень поворачивается — это Халанхар, бывший начальник охраны императорского дворца. Глаза у него округляются, рот приоткрывается, Халанхар судорожно дергает с пояса заряд для базуки, демоны заряжают свои, а эеранцы вскидывают руки.

«Дай в него выстрелить!» — Пронзающий дергается в спрятанной в складках кобуре.

Арен вмиг оборачивается драконом, потеснив нас всех, и выдыхает раскаленное добела пламя на сообщников Тавегрина. Накидывая на Арена щит, тут же активирую дар, чтобы увидеть потенциальную угрозу, и остолбенело наблюдаю, как пламя Арена выжигает не до конца сформированные разноцветные щиты врагов, гасит их магию. С грохотом взрываются боеприпасы, каменные плиты пола оплавляются. Император выступает вперед в ослепительной вспышке золотого.

«Мне никого не оставили, — сердится Пронзающий. — Почему мне никого не оставили?! Я тоже сражаться хочу...»

Наши щиты гасят удары огня, а мастер-ключ в ложечке ректора Дегона сдерживает метнувшиеся к нам от щита Тавегрина огненные щупальца, впитавшие огонь взрывов и норовящие заполнить все пространство зала. У меня глаза горят от ярких вспышек и сухости горячего воздуха.

Несколько тяжелых минут красный огонь сражается с золотым, с разноцветными щитами вставших в глухую оборону драконов. Пушиночка размахивает выплюнутым скипетром, и с него тоже льется магия. Пламя Фламиров рычит, скалится огненными драконьими мордами, бесится, выжигает кислород. Драконы-воздушники подтягивают свежий воздух из раскрытых дверей, остужают нас, не позволяя раздувать вражеское пламя.

В полу пробегают зеленые трещины, но их припечатывает магическая лапа из ложечки Дегона, и они угасают, камни смыкаются.

Нарастает гул, грозный рокот, словно перед извержением вулкана. Зал сотрясается, и щит вокруг Тавегрина выплевывает еще больше огня, я усиливаю щит стоящего на передовой Арена, он сияет ярко, как солнце, и стеной встает золотой огонь, не позволяя красному перекинуться к нам. Постепенно золотое пламя охватывает щит Тавегрина, сдавливает. Еще несколько раз содрогается цитадель, и в эти моменты золотое полотно огня приподнимается, словно от взрывов, но красному пламени не вырваться. А даже если вырвется — остальные драконы готовы принять его на магические щиты.

Мучительно тянутся минуты. Раскаленный воздух пахнет гарью, магия достигает такой концентрации, что мне, наконец, приходится погасить дар Видящей, и тогда передо мной предстает наблюдаемая всеми картина битвы.

В человеческом виде покрытые чешуей драконы, расправив крылья, стоят в напряженных позах. Магические щиты выглядят не так красочно — едва заметные, чуть переливающиеся, будто мыльные пленки, даже в нашем с Ареном и императорском совместном щите на вид не так много буйного огня.

Арен величественно прекрасен в грозной позе готового к прыжку дракона, ректор Дегон под его крылом кажется маленьким. Маленьким кажется и покрывшийся чешуей Тавегрин, вцепившийся в раскаленный посох, разбрасывающий вокруг лавовые брызги, выжигающие его одежду.

— Сдавайся, — требует Арен, и его голос гремит, кажется, на всю цитадель.

— Лучше умереть, чем сдаться, — Тавегрин укладывает чуть умеривший алое свечение посох себе на колени, складывает на него когтистые пальцы. Лавовые капли больше не брызжут, Тавегрин застывает величественно, как одетая в настоящую броню статуя из исполинского коралла. С высоты трона взирает на нас презрительно.

Молчит.

«Может, мы по стенам постреляем? — интересуется Пронзающий. — Тут орнаменты такие, что вполне могут сойти за мишени».

«Не переживай, если не здесь, мы в другом месте постреляем», — следом за императором я подхожу к ректору Дегону и поглаживаю лапу стоящего рядом Арена.