Когда падают листья... - Наталия Андреева

Яр посмотрел на Велю и попросил заткнуть этого дурака, пока он не сделал это самостоятельно.

— Ничегошеньки ей не сделают, — буркнула вдруг Велимира, — она — ундина.

— Кто? — переспросил Ждан.

Но ему никто не ответил.

Друзья перелезли через невысокий забор и зашагали по улице. Парень стал раздумывать над тем, что же такое "ундина". Слово было знакомым, да и можно было догадаться, что это что-то связано с чародейством, раз за ночь в этом белобрысом нахале произошли такие разительные перемены.

Девушка шла сбоку от Ждана, помалкивая и стыдясь самой себя. Когда она посмотрела на Нити Яромира, то сразу же почувствовала неприятный укол внизу живота, в простонародье называющийся ревностью. Веля приводила сама себе убедительные доводы, ругала сама себя, говорила, что суженным ей все равно назначен другой, и что этот другой сейчас в опасности…

Но ничего не помогало.

Вот Велимира и хмурилась, немного отстав от друзей. Дарен сбежал, попытавшись всех надуть, и потому девушка на него очень сердилась — и это еще мягко говоря! И на Яромира сердилась, потому как смотался к своей ундине, не потрудившись ничего объяснить, а теперь тут сияет, как начищенный самовар и светится, как новогодний фонарь…

"А с чего это он должен перед тобой отчитываться? — вдруг возникла в сознании девушки снисходительная мысль, — он тебе кто: кум, сват, брат?"

Нет, нет и еще раз нет. Да и вообще чего удумала — ревновать княжьего сына! Да еще к ундине — морской деве, о красоте которых не зря ходят легенды. Куда ей, весницкой девке, с ней тягаться по красоте, уму и даже Дару? Он на такую, как она, Веля, даже и не посмотрел бы в обычной жизни, возится с ней только из-за того, что она его вытащила из загребущих ручонок Моарты. Да и то: оказалось, что гадкая ундина и то сделала лучше.

И на Ждана девушка тоже сердилась, хотя, если поразмыслить, то на него уж тем более злиться было не с чего, да и бессмысленно, по правде говоря. Но Велимиру упорно раздражал тот факт, что парень выкаблучивается, как может, перед Яромиром, которому это, судя по всему, жить особо не мешало. И чего они не поделили с самого начала? Ее, что ли? Смешно, право слово.

— А куда мы, собственно, идем? — спохватился Ждан, когда все свернули на рынок.

— На рынок.

— Зачем? — не отставал парень.

— За кобылой. Или ты все это время прятал красавицу Сташу в своей торбе, а я и не заметил?

— Ну хватит, — жалобно попросила Веля, — мы так никогда его не найдем. Яромир, а у нас хватит денег на двух лошадей?

— Зачем двух? — натурально удивился шатренец, — нам с тобой и одной хватит, а дурак рядом побежит.

— Яромир!

— Я тебе сейчас побегу! — пообещал Ждан, закатывая рукава рубашки, заскорузлой от грязи.

— Правильно, — чуть не всхлипывая от обиды на всех, бросила девушка, — вы еще подеритесь тут, чтобы снова оказаться в тюрьме.

Яр, насмешливо глядя на парня, только сказал:

— Вот я и гляжу, что твоему дружку уж очень там понравилось.

— Заткнись!

— Ждан!

— А то что?

Велимира сжала кулаки и крикнула:

— Да прекратите, наконец! Оба!

Как ни странно — сработало. Спутники девушки замолчали, но красноречивые взгляды, то и дело бросаемые друзьями через нее друг на друга, прекрасно говорили о том, что перепалка вовсе не окончена, а лишь отложена на неопределенный срок.

Повезло путникам лишь отчасти: двух приемлемых лошадей они нашли, но гад-продавец заломил за них такую цену, что как взбешенный Яромир ни торговался, результат не оправдал их совместных ожиданий: в кармане из того, что дала шатренцу ундина, остался лишь злот, да несколько стрибряников.

— Ну лошадки, — угрюмо приговаривал шатренец, пока они выводили их из города, — раз вы такие золотые, то и работать будете втрое больше, чем какие-другие кони.

Велимира его взглядов не разделяла, но отчасти и себя чувствовала виноватой в плохом настроении друга: ну кто ее дернул именно к тому прилавку? Если бы не она, то они бы не потеряли еще кучу времени, чтобы найтись. Единственное, что утешало, так это то, что девушка сообразила затовариться провизией на день пути.

Слава Оару, путь в искомое место был только один, и весницы встречались на нем не так уж часто: дорога лежала к югу, и частые возгорания торфяников были нередки для этой местности, вот и желающих рисковать хозяйством да и собственной жизнью почти не находилось. Правда, Яр никак не мог успокоиться с потерей времени, а потому решил срезать через почти заросший тракт, несмотря на увещевания Вели, что раз его забросили — значит, там было очень опасно.

Когда это он боялся опасностей?

Дарен устало плюхнулся на стул около стойки и заказал ужин с кувшином вина в придачу. Вопрос "не замахнулся ли он на слишком уж геройский поступок" отметался, как глупый, потому как единственное, что ему сейчас хотелось больше всего на свете — так это напиться.

Как бы это ни смешно звучало, но у войника так не вовремя проснулась совесть, настойчиво напоминавшая ему о том, что друзей оставлять нехорошо. Но это еще полбеды. Беда же заключалась в том, что у него окончательно пропали все линии на ладонях, стоило ему загородиться от девушки стеной. Да еще эта картинка, которую Дар был вынужден прикрывать сейчас кожаным ремешком, жгла, зараза, как незнамо кто. Была бы рядом Веля, наверняка бы объяснила, что и почему, но войник скорее удавился бы, чем признался ей, девушке, что он чего-то не знает, и оттого страдает.

Помимо всего этого, "стена", которую воздвиг его высочество Лексан вокруг Дареновой сущности, еще вчера была атакована жалобной ищущей нитью Велимиры, которая беспомощно в нее тыкалась, надеясь найти прореху. Это могло значить только одно: сомнительная и без того легенда не прошла. То ли Яромир сообразил, то ли сама девушка умнее оказалась, но, так или иначе, друзья все-таки узнали, что их общий знакомый, обдурив всем головы, сбежал в никуда. Надеяться можно было лишь на то, что они не докопаются до сути проблемы, даже если очень глубоко копнут: Лексан не даст.

Лексан… Вот обрадовал-то, его высочество, врыха ему в зад! Третья Школа Чародейства — это уже не шутки. Да и этот старик, Странник, который его инициировал, не мог, что ли, рассказать? Сложно было? Теперь вот сиди и думай, как бы чего ненароком не натворить.

В общем, утешало в этот вечер войника только одно: стоящий перед ним кувшин вина, который мог бы заглушить муки совести и вообще все мысли, мешающие спокойно следовать к своей цели.

Агенты его высочества, тенью следовавшие за ним до самой весницы, неодобрительно косились в сторону хлещущего вино Дарена из-за углового столика, но пока помалкивали. Надеялись, наверное, что до драки не дойдет.