Раздать сценарий - Александр Никоноров

Я целую неделю сопротивлялся его напутствию, а потом таки не выдержал и нашел книгу. Прочел я ее быстро, многого не понял, а от концовки аж затошнило. Не потому, что она выдалась неинтересной, а просто из-за ощущений и самих событий… Мозг ребенка, ребенка, старшего своих нормальных сверстников, все равно не был готов к такому. Мне это не понравилось. Не нравилось мне также, что читать книги — вполне себе интересно и необычно…

Не нравилось и то, что я поссорился со Шмайсером. Поводов для ругани у нас не находилось, мы держались на строгом нейтралитете. Иногда бывали групповые стрелки, но мы обходительно сторонились друг друга. Однако я поставил крест и на этом. Я не был мечтателем, а смотреть на мир сквозь розовые очки меня не то что никто не учил — такие линзы в моем мире просто не работали. И вот однажды на выходе из библиотеке, уже под вечер, меня окликнули. Понятное дело кто.

— Очень уж ты складно про морду ворковал, сучок, — победно произнес Шмайсер. — Борец за справедливость, да? Давайте, пацаны.

Его прихвостни скрутили меня, не давая возможности дернуться. Чуть ли не распяли.

— И плюнуть-то ты мне хотел, да? На!

Он со всем старанием шмыгнул носом и плюнул в лицо.

— Сука, — сквозь зубы прорычал я.

— Сука, сука, — проворковал Кирилл, ударяя в живот. — Запомни: нельзя идти против всех. И гладить против шерсти. У нас детдом, а не фильм, в благородных поиграешь в жизни.

«Жизнью» мы называли тот период, который начнется после детдома. Но на тот момент о жизни можно было только мечтать, и когда меня били по ногам, животу и спине, я думал не столько о боли и неправильном поступке, сколько о тех ребятах в столовой. Они сидели, смотрели и смеялись. Почему им было весело, а мне нет? Почему мне захотелось исправить ситуацию? Почему я не остался равнодушным? Не знаю. До сих пор не знаю…

— А это тебе на память о том, чтобы помнил мои слова. Когда захочешь выделиться и сделать не как все — вспомни обо мне.

Он достал складной пирочинный ножик и полоснул меня по щеке. Это сейчас мне легко сказать про такое одним предложением, а тогда я намертво испугался, думая, что жить осталось несколько мгновений.

— Остальным скажешь, что поцарапался о проволоку… Библиотекарь.

— А этот? — стражник указал на меня лезвием двуручной секиры, способной потягаться со мной в росте.

За его спиной дверь, ведущая сквозь стену. Тяжелая кованая решетка опущена, за ней — неширокий, дай бог две телеги разминутся, проезд. На том конце я увидел такую же решетку, своими острыми прутьями упирающуюся в землю. А еще левее от проезда — огромные высоченные ворота, выполненные из дерева. Материал усилен металлическими пластинами и железными «пломбами».

— Этот? Этот со мной. — Трэго толкнул меня в спину, уверенно направляясь к массивной деревянной двери, обитой железом.

Стражник выставил руку, уперев ее мне в грудь. Красное небритое лицо… Правильнее будет назвать его рожей. Красная небритая рожа уставилась на меня как на врага народа.

— Документы! — рявкнул верзила. Дохнуло ужасной смесью перегара и чеснока.

Я ничего не ответил. А что я, мать его, отвечу-то?! Беженцы мы, дяденька, денег нет, паспорта нет, родителей нет. И сами-то мы не местные.

Вмешался Трэго:

— На него напали и ограбили с ног до головы. Документов нет.

Стражник нахмурился:

— Откуда будешь?

— Он с Малых Пахарей.

— Зачем одет не по-нашенски?

— Да он циркачем пробовал себя. Реквизит.

— Слушай! — прорычал красномордый, — я не с тобой разговариваю. Ты иди давай к своим колдунам! — и снова посмотрел на меня. — Ну?

— Он не говорит. Испугался очень, потерял дар речи.

Я судорожно закивал, стараясь придать себе как можно более растерянный вид.

— Ы-ы-ы, ы-ы-ы-ы, ы-ы! — так должно быть гораздо правдивее. Вдогонку к мычаниям я помахал руками, чтобы уж наверняка.

Стражник вытаращил большие выпуклые, как у хамелеона, глаза и гаркнул:

— Я должен доложить! Берон!

— Да тихо ты! — шикнул на него маг. — Его имя Маккой, он сын тамошнего мельника. Не думаю, что следует устраивать шум.

— Правда? А вот мне так не думается! Эй, Берон, отсохни твой ствол! Куда запропастился?

Трэго расправил плечи и подошел вплотную к стражнику:

— Слушай сюда внимательно, — процедил маг. Для пущего эффекта ветер снова сопроводил его слова ледяным дуновением; стражник невольно поежился. Пот, текший с его лба, застыл на усах инеем, а изо рта пошел пар. — Я не уверен, что генералу Драммигу понравится новость о том, что его подчиненные, находясь на самом ответственном посту, пьют и занимаются не пойми чем! Понятия не имею, как ты, жирная рожа, заполучил это место, но потерять его так же просто, как мне превратить тебя в кучку зловонного дерьма!

Стражник задрожал, из груди вырвался хрип. Он дышал столь часто, что вокруг него образовалось целое облако. Раздался шум; с порога двери, ведущей в проходной коридор под стеной, вылез невероятно тучный мужик. Почесывая брюхо, он озлобленно рявкнул:

— Ну чего тебе? Я тебе мамка что ли?

— Ничего, — стиснув зубы, проскрипел красный как рак стражник. — Уже ничего.

— А, чтоб тебя! Визжит, как обделавшийся малолеток! Ла-а-адно, хоть отолью. — Берон отошел от двери и принялся справлять нужду прямо на стену.

Упрямый стражник посмотрел на меня, через силу улыбаясь. Он выдавил, так натужно, словно толкал в гору огромную телегу с поклажей:

— Куда держите путь, любезный?

По традиции Трэго ответил вместо меня:

— В департамент населения. Восстановить документы, — жестко отчеканил он.

Верзила лучезарно улыбнулся желтыми зубами, между которыми застряла не то петрушка, не то укроп.

— Добро пожаловать в Энкс-Немаро. Успеха в ваших делах.

С этими словами он отошел в сторону, давая нам возможность пройти. Миновав проход, пропахший мочой — полагаю, ленивых стражников, — Трэго с шумом выдохнул:

— Фу-у-у-ух, слава благосклонной Лебесте! Прокатило.

— Я не думал, что ты такой зловещий, — с усмешкой заметил я.

— Я тоже… Повезло просто. А вообще, все говорят, что я актер хороший. Лишнее доказательство в копилку. На самом деле на северных воротах частенько стоят вот такие — народ здесь ходит редко, ничего примечательного. Совсем разбаловались. Из прихожан только местные, студенты, выпускники наподобие меня и жители с периферии, кто к родне, кто по делам. На ярмарку через эти ворота не ездят — все больше через западные, а то и южные, ведь есть хороший шанс нарваться на перекупщиков — цены они предлагают сносные, а уж как они дальше распорядятся с товаром, никого не волнует. Сельскому жителю лишь бы сбагрить продукт и радоваться полученным денежкам. Поэтому встретить северные ворота открытыми — редкое зрелище. Незачем, все равно есть проход.