Между небом и морем - Карина Вран

В небе ничего не изменилось. Лишь светился — еще с момента, как был повержен Сару Смердящий — овал портала в центре ступени. Неподалеку от дымной сферы с лутом.

Но Хэйт плевать было и на портал, и на на сферу.

— Так, идею надо срочно нести к Маське, — увлеченно говорила она сама с собой. — Лично, с глазу на глаз. Ли Хао и как там его… Хохо? Вот ему надо передать поручение: пусть вся толпа прокачается до десятого уровня, лучше больше. Это не так уж долго. К осаде должны успеть. Без уточнений, зачем это нужно.

Лидер всегда прав — Хэйт начинала понимать прелесть этого пункта правил. И ничего, что в тех же Лишних людях лидером будет другой человек. Это частности.

Раньше времени говорить «нулям», чего ради их просят превратиться в «десятки», не стоит. Среди толпы легче всего затеряться.

Вон, поговорила она с Ли Хао о вычислении его шпионов в составе Прайда. Передала ему содержимое разговора со Шрамом. Удивился ли лидер Цю Фэн? Опечалился ли?

Фига с два. Чайку хлебнул с видом постигшего дзен. «Когда тигр выходит на охоту, он должен поймать дичь», — сказал китаец. Выходит, он нарочно подставил своих шпионов, когда понял, что противник выискивает в рядах Прайда таковых. Всех ли? Ответ очевиден: нет.

Считать врагов абсолютно тупыми вроде как нет оснований. Попросить кого-то из друзей затесаться в толпу новичков, чтобы знать о ситуации больше — очевидный ход.

— Так, детали мы обсудим уже с Маськой, — покивала Хэйт. — Она у нас деловая и смекалистая, ей и карты в руки. Или бананы. Обезьянчик, спасибо тебе и облака пухового!

Схватка велась на высоте, так что отправка павшего зверя на облако не так уж дико звучала. И теперь, после внезапного озарения, можно было и глянуть, за что они с Геро боролись.

— За что боролись, на то и напоролись, — согнулась от смеха глава Ненависти. — Саженец бананового дерева… Сорт с повышенным плодоношением. Рекомендуется высаживать в теплом и влажном климате. Игра так намекает мне, что драки и подземелья — это не мое. А мне лучше цветочки и деревца растить. Нет, ну а что… Неплохо получается же. Тролли вы, уважаемые разработчики!

Пора было шагнуть в портал. И, хоть скринов и видео из Эфириума Хэйт уже насмотрелась, глянуть самой хотелось. Одним глазком — перед разговором с Масей.

— Идем, чешуйчатый, — тронула она коронованную голову. — Вместе пробивали путь, вместе и пожмем, так сказать, плоды.

Смех немного подпортил торжественность перехода в портал, ведущий в занебесье.

Прода 23.02.2025

Внимание! Вы достигли Эфириума — парящего города. Множество открытий и чудес ждет вас в локации Занебесье.

Мудрость повышена на 10!

Внимание! Ваш персонаж не достиг уровня 50. Вам пока недоступно взаимодействие с обитателями Эфириума и Занебесья.

Репутация с фракцией эфириалы: 0 — Безразличие.

Текущий уровень репутации позволяет вам находиться в Занебесье до 30 минут. После чего ваш персонаж будет автоматически перемещен в локацию с наивысшим показателем вашей репутации.

Для увеличения срока нахождения в Занебесье повышайте репутацию.

Повторное перемещение в Эфириум доступно через 24 часа.

Внимание! В ваш инвентарь добавлен предмет: Небесный хрустальный шар.

Небесный хрустальный шар (неразрушимый предмет): один раз в сутки позволяет вам переместиться в Эфириум.

Ранг: внеранговое.

Класс: внеклассовое.

Внимание! Предмет не может быть передан или продан другому игроку. Нельзя выставить на аукцион.

Сначала по глазам ударил свет. Будто бы сотни звезд вспыхнули в невозможной близости к Хэйт. Следом пришло ощущение «прыгнувшего желудка», как в воздушной яме в самолете. Обычные (наземные) портальные врата в Тионэе таких эффектов и ощущений не создавали.

А затем художницу перенесло в ночное небо. Ночь в Восхождении, даже в заоблачной выси, лишь чуть темнее, чем белые ночи в Питере. Правда, северного сияния в период белых ночей не разглядеть. А тут — пожалуйста. Что называется: выдают при входе.

Небо, такое близкое, что руки тянутся сами собой, чтоб к нему прикоснуться (безуспешно), переливается нефритом, бирюзой, аметистовым, лунно-лиловым… Россыпь мерцающих звезд блекнет в многоцветных переливах.

Хэйт далеко не сразу сумела отвести взгляд от манящих всполохов и оглядеться по сторонам. И под ноги глянуть.

— Ауф!

Возможно, последнего делать не стоило. Потому как стояла она на чем-то мягком, словно пуховая перина, но выглядело это мягкое, как туманная дымка над прозрачным хрусталем. Под этим прозрачным, чуть поблескивающим слоем, виднелись облака.

И другие прозрачные платформы, и стены падающей (откуда — совершенно непонятно — воды), и снова туман. И здания из облачных «кирпичиков», скрепленных блескучим инеем. Иней не тает, несмотря на тепло.

И — колоссальное расстояние до земли. Границу, где кончаются прозрачные опоры, а где начинаются обычные облака, обрамляют стены непрестанно бьющих молний. Страшновато, но красиво. Ильсилль Буревестница оценила бы, вероятно.

«Напишу, покажу ей», — подумала художница и продолжила осматриваться.

Чуть дальше расходятся в разные стороны «дорожки» воздушных потоков. Или вернее назвать их — туннели? Они соединяют платформы, и выглядят, как мыльные пузыри, вытянутые в длину. Нижняя часть «пузыря» на вид плотнее, а стены и потолок едва заметны.

По воздушным шоссе — отчего-то Хэйт захотелось назвать так эти транспортные пути — движутся необычные создания. Те самые эфириалы, местное население. На художницу они не обращают внимания, словно ее и нет вовсе. Примерно так Хэйт представляла себе элементалей: воздушных, грозовых, водных и даже огненных. Сгустки стихии, все части тела которых находятся в непрестанном движении. Совсем близко пролетел с тихим треском грозовой эфириал.

Как бы тучка, вытянутая не вширь, а ввысь, пыхающая молниями внутрь себя. Голова — тучка над тучкой, вместо шеи — облачная спираль. Глаза — пара шаровых молний, вместо рта темный провал.

Поскольку ни карты, ни указателей главе Ненависти по прибытию не выдали, она решила увязаться за грозовым эфириалом. Вдруг в интересное место он движется?

И не прогадала. Воздушный поток (страшновато было ставить ногу на мыльный пузырь, но он легонько пружинил под ногами, не позволяя упасть) вывел девушку на площадь фонтанов. Вода возникала из воздуха, струи плясали и журчали под пение златокрылых и лазурных майн. Золотую однажды живописала Хэйт по просьбе тени отца Клауди. Как раз недавно вспоминала.

Пели крылатые и впрямь чудесно. Брызги создавали в центре площади эдакую запруду, из которой выныривали шустрые летучие рыбы.

Площадь, место оживленное, имела освещение: парящие прямо в воздухе кристаллы распространяли мягкий янтарный свет. Подсветку давали и деревья: отдельная необычность для «наземной» обитательницы. Вместо укоренения