Войско грозного царя. Том 2 - Владимир Алексеевич Волков

стрельцов (или, как их обычно называют, фистулаторов, или склопетариев), которые пользуются небольшими ружьями. Этот вид оружия был неизвестен его предкам, пользовавшимся почти только луками и стрелами.[27] В войско набирают каждого десятого. Они становятся либо княжескими телохранителями, либо служат на войне, либо размещены по гарнизонам крепостей. Дома они оставляют жен и детей, и иногда, в случае их гибели, дома мало-помалу лишаются людей. Многих погубила чума, о которой никогда до этого времени не было слышно в Московии из-за очень сильных здешних холодов и обширных пространств. Многочисленные войны, казни многих тысяч людей (даже знатных), постоянные набеги татар, сожжение ими 12 лет тому назад столицы (к этому можно прибавить постоянные победы короля Стефана в течение последних 3-х лет) довели князя до такого состояния, что его силы можно считать не только ослабленными, но почти подорванными. Известно, что иногда на пути в 300 миль в его владениях не осталось уже ни одного жителя, хотя села и существуют, но они пусты. В самом деле, ровные поля и молодые леса, которые повсюду выросли, являются свидетельством о ранее более многочисленных жителях; впрочем, области, расположенные к северу от Москвы, имеют весьма значительное число людей, так как не испытывают набегов татар и обладают более здоровым климатом. <…>

Наиболее известные города и народы московского князя.

Наиболее значительные по многолюдству и известности города по эту сторону Дона следующие: Москва, Смоленск, Новгород, Псков, Тверь и, кроме того, к северу Вологда (а к востоку – Казань и Астрахань <…>). К городам они причисляют Ярославль, Александровскую слободу и еще несколько городов подобного рода, хотя, пожалуй, их стоило бы назвать «городки», если бы не то обстоятельство, что они имеют, по местному обычаю, крепости, не заслуживающие пренебрежения. Достойно удивления то, что некоторые приписывают им население в сотни тысяч простого народа и десятки тысяч знатных людей, которые зовутся здесь боярами. <…> Я считаю, что послы иностранных государей, так как их принимают с изысканнейшими почестями, недостаточно хорошо поняли обычай московского князя собирать людей и расставлять их в середине города и на наиболее возвышенных местах. <…>

Что касается царской столицы, которой, как я говорил, является Москва, я сообщаю следующее: в настоящее время в ней не насчитывается и 30 тысяч населения, считая детей обоего пола. И какое бы впечатление не производил город на человека, подъезжающего к нему, когда приезжий оказывается на небольшом расстоянии (я не говорю уже о въехавшем), открывается картина, более соответствующая истинному положению дел: сами дома занимают много места, улицы и площади (а их несколько) широки, все это окружено зданиями церквей, которые, по-видимому, воздвигнуты скорее для украшения города, чем для совершения богослужений, так как по большей части целый год заперты. Конечно, и при нынешнем государе Москва была более благочестива и многочисленна, но в 70-м году нынешнего века она была сожжена татарами,[28] большая часть жителей погибла при пожаре, и все было сведено к более тесным границам. Сохранились следы более обширной территории в окружности, так что там, где было 8 или, может быть, 9 миль, теперь насчитывается уже едва 5 миль. И так как быки, коровы и прочие подобные животные, ежедневно выгоняемые на пастбища, содержатся в городских домах, большая часть которых окружена изгородью или плетнем, дома имеют вид наших деревенских усадеб.

Однако в двух московских крепостях,[29] одна из которых примыкает к другой, есть нечто более великолепное. Одну из них украшает несколько замечательных храмов, построенных из камня (в то время как остальные храмы города деревянные), и княжеский дворец, другую же – новые лавки, которые расположены каждая на своей улице по характеру представленного в них товара. Но так как эти лавки малы, то в одной венецианской лавке, кажется, больше товара, чем хранится на целой московской улице. Здесь почти не живут, и, конечно, те, кто имеет свое жилище в городе, ясно показывает этим, насколько это им важно.

Я склонен думать, что в Смоленске, Новгороде и Пскове насчитывается одинаковое количество народа – то есть, когда нет войны, они в конечном итоге насчитывают по 20 тысяч жителей каждый. Сколько бы московиты не хвастались, говоря о большем количестве, я не думаю, чтобы населения было больше по тем причинам, о которых я говорил <…>

Но уже гораздо малочисленнее народ в Твери, которая издали производит впечатление большого и красивого города. На самом деле, она не окружена стенами, хотя имеет значительное количество разбросанных повсюду домов, она почти не испытала потерь на войне и нападений врагов.

По этой же причине, Вологда и Казань, но в особенности область, простирающаяся на север, изобилует населением. Но как бы ни обстояло дело, сколько бы земель русских ни занимал московский князь от границы Литвы и Ливонии до Каспийского моря, Лапландии, Черемисии и прочих, скорее пустынь, чем населенных мест, справедливо говорят, что он выводит в строй 200 или 300 тысяч конницы и, кроме того, имеет бесконечное множество татар, которых, если захочет, может посылать в военные походы.

Крепости московского князя и способ их защиты во время осады

Крепости и укрепления, существующие в настоящее время у московитов, довольно значительно отличаются от тех, что были в прежние времена. Укреплены они не одним и тем же способом.

Некоторые сложены из камня и кирпича, к ним относятся две крепости в Москве, крепости в Новгороде, самом Пскове, Порхове, Старице, Александровской слободе, отчасти в Ярославле, а также на Белом озере.

Другие же состоят из земляного вала и плетней, спресованных до твердого состояния, как, например, в Смоленске. И в самой Москве есть сооружения из стен, возведенных после татарского пожара. Остальные, сложенные из бревен, скрепленных четырехугольником с землей или песком посередине, выдерживают натиск и удары, но не выносят огня. Поэтому их иногда обмазывают глиной. Но вообще у них нет вынесенных вперед укреплений, которые отвечали бы предъявляемым к ним требованиям (что так свойственно нынешнему и прошлому веку).

Две крепостные стены в Москве построены по приказу князя Василия, отца нынешнего государя, миланским архитектором и итальянскими строителями.[30] Память об этом сохранется в надписи над воротами в крепостной стене, сделанной латинскими буквами под святым ликом пречистой девы. Эти высокие стены и расположенные повсюду башни свидетельствуют о творении, достойном царя.

То же самое наблюдается и в Новгороде, но в самой крепости, кроме того храма, возле которого живет архиепископ со своим окружением, едва ли есть подобные ему строения. Новгород был построен в древние времена почти в