Золотой берег - Нельсон Демилль

Еще бы он сказал плохое о человеке, который отстегнул ему двадцать миллионов. Но больше всего меня раздражало то, что он не пролил ни слезинки по случаю потери своего фамильного поместья. Даже я, который почти ненавидел это место, чувствовал ностальгию по прежним временам, а ведь эта земля не принадлежала многим поколениям моей семьи.

Но его, похоже, это совершенно не трогало.

— Сюзанна, я рад, что ты успела перенести конюшню на новое место…

— Я заплатил за половину работы, — вставил я.

Уильям покосился на меня, затем снова отвернулся к своей дочери.

— Беллароза сказал, что он хочет передвинуть «храм любви» на свою территорию. Он говорит, что один из его мастеров, Доминик, тот, который передвигал конюшню…

— Ты — козел!

— Прости, не понял. — Он испуганно воззрился на меня.

— Ты — дерьмо, прорва ненасытная, наглая рожа, старый хрен, козел вонючий.

Шарлотта начала хватать ртом воздух. Сюзанна продолжала как ни в чем не бывало есть свой десерт.

— Ты… ты… ты… — только и смог выдавить из себя Уильям.

Я встал и похлопал его по спине.

— Эй, скряга, не забудь заплатить за ужин. — Я взял Сюзанну за руку. — А ты пойдешь со мной.

Она встала, не говоря ни слова, и прошла вслед за мной к выходу.

По дороге домой она задала единственный вопрос:

— Как ты считаешь, реально передвинуть «храм любви»?

— Да, там же только колонны и перекрытия. Почти то же самое, что перенести детские кубики. Если делать все осторожно, то почему нет? Это легче, чем передвинуть конюшню.

— Интересно. Я думаю, не пойти ли мне на курсы по строительству и архитектуре. Мне это помогло бы в моих занятиях живописью. Ты же знаешь, мастера Возрождения изучали строение человеческого тела на трупах и скелетах, прежде чем создавать свои шедевры. Может быть, и мне не хватает таких знаний? Как ты думаешь?

— Возможно, ты права.

Мы въехали в ворота Стенхоп Холла. В окнах сторожевого домика света не было: Этель уехала погостить к своей дочери.

— Мне будет так не хватать Джорджа, — призналась Сюзанна.

— Мне тоже. — Я не стал выходить из машины и закрывать за собой ворота, так как собирался через пять минут выезжать обратно. Сюзанна, конечно, заметила это и всю дорогу до нашего дома хранила молчание. Я остановил «ягуар» у крыльца. Сюзанна вопросительно посмотрела на меня.

Прошло несколько мгновений, затем я сказал:

— В дом я заходить не буду. За вещами заеду завтра.

— Куда ты едешь?

— Это тебя совершенно не касается.

Она открыла дверцу, потом обернулась ко мне.

— Пожалуйста, останься сегодня со мной. — И добавила: — А если поедешь, возьми свою машину. — Она протянула ладонь и улыбнулась. — Ключи, пожалуйста.

Я заглушил мотор и отдал ей ключи. Сюзанна открыла входную дверь — мы вошли в дом. Я прошел на кухню за своими ключами, она поднялась наверх, в спальню. Когда я уже направлялся к выходу, раздался телефонный звонок. Наверху подняли трубку. Я услышал, как Сюзанна ответила:

— Да, пап, со мной все в порядке.

Я открыл дверь, чтобы выйти, когда услышал еще одну фразу:

— Да, но, возможно, он именно так думает о тебе, иначе он не стал бы ничего говорить. Джон всегда очень точно выбирает слова, чтобы выразить свои мысли.

Хотя я не люблю подслушивать чужие разговоры, в этот раз я все же задержался у двери.

— Нет, он не будет извиняться, и я за него тоже не буду просить прощения. — Пауза. — Жаль, что мама так расстроилась. Думаю, Джон мог бы добавить кое-что еще, если бы ее не было с нами. — Опять пауза. — Хорошо, папа. Я позвоню тебе завтра. Да, папа.

— Скажи этому сукину сыну, чтобы он подыскал себе другого бесплатного адвоката, — крикнул я.

— Не вешай трубку, папа, — услышал я. — Джон только что сказал… передаю его слова: «Скажи этому сукину сыну, чтобы он подыскал себе другого бесплатного адвоката». Да… — Она крикнула мне: — Отец говорит, что по тебе психушка плачет, что ты позор для своего отца, что ты безмозглый болван.

— Скажи ему, что он недостоин мизинца своего отца.

— Пап, Джон говорит, что он не согласен с твоими оценками. Спокойной ночи. — Я услышал, как она положила трубку. — Спокойной ночи, Джон, — крикнула мне Сюзанна.

Я поднялся наверх.

— Мне понадобятся мои туалетные принадлежности, — сказал я.

Я вошел в спальню, чтобы забрать свои вещи. Сюзанна, пока говорила по телефону с отцом, успела раздеться и теперь, закинув ногу на ногу, лежала поверх покрывала и читала журнал. Она была совершенно голая.

В голых женщина есть что-то такое, ну вы сами понимаете, а тем более я только что насмерть разругался с ее отцом, а тут лежит она, его дочь, абсолютно голая. Я вдруг понял, что должен изнасиловать ее, чтобы закрепить мою победу. Я так и сделал. Кажется, она осталась довольна.

Настоящий дикарь на моем месте после этого удалился бы, показывая тем самым презрение к ней и к ее роду, но я смертельно устал, было поздно, поэтому я немного посмотрел телевизор и свалился спать.

Часть пятая

Плевать мне на общество.

Глава 25

Несмотря на провозглашение мною намерения уйти из дому, а может быть, благодаря ему, наши дела с Сюзанной пошли на лад. Мы единодушно согласились, что в последнее время я испытывал стрессы из-за финансовых и профессиональных проблем, что смерть Джорджа нанесла нам обоим сильную душевную травму, что, наконец, продажа Стенхоп Холла сыграла свою негативную роль и привела к скандалу в ресторане и обещанию уйти из дому. Однако я заверил Сюзанну, что по-прежнему считаю ее папашу отъявленным мерзавцем. Она сделала вид, что согласна с этой оценкой.

Как бы то ни было, к концу июля мистер Мельцер позвонил мне домой и объявил, что он уладил мои проблемы с Федеральной налоговой службой. В итоге я должен был выплатить в течение шестидесяти дней двести пятнадцать тысяч долларов, после чего дело можно было считать закрытым. Мистер Мельцер, казалось, был чертовски доволен своей работой.

— Я спас для вас девяносто девять тысяч пятьсот тринадцать долларов, — сказал он.

— Но я буду вынужден выплатить вам пятьдесят тысяч долларов и уже заплатил почти двадцать тысяч. Таким образом, мистер Мельцер, если произвести несложные арифметические подсчеты, то окажется, что вы сберегли мне около тридцати тысяч долларов. На таких условиях я бы и сам мог выполнить эту работу.

— Но сделал-то ее я, мистер Саттер. — Он закашлялся. — Кроме того, не забывайте об уголовных мерах против вас. Одно это стоит…

— Пусть они снизят ставку на десять тысяч или вы уменьшайте свои комиссионные.

— Но…

Я повесил трубку. Выдержав некоторое время, примерно через час, мистер Мельцер позвонил снова.

— Они согласны на двести десять тысяч долларов, мистер Саттер. Больше я ничего не могу сделать. Со своей стороны я готов уменьшить свой гонорар на пять тысяч. С учетом того, что они по-прежнему способны возбудить против вас уголовное дело, я советую вам согласиться.

— Не понимаю, мистер Мельцер, почему мафия и Федеральная налоговая служба до сих пор не объединились.

Мистер Мельцер захихикал.

— Их мучает профессиональная ревность, — ответил он. — Вы сможете подписать чек на эту сумму в течение шестидесяти дней?

— Да.

— Прекрасно. Я лично переправлю этот чек в ФНС и прослежу, чтобы он был надлежащим образом принят. Это входит в число моих обязанностей.

Намек был несколько грубоват.

— Вероятно, вы сможете одновременно забрать у меня и свой чек.

— Это будет очень кстати.

— Хорошо. Позвоните мне через месяц.

— Договорились. Благодарю вас, мистер Саттер. Было очень приятно работать с таким любезным человеком.

Я не мог ответить таким же комплиментом, поэтому сказал:

— Мне этот случай послужит хорошим уроком.

— Очень, очень приятно было познакомиться.

— Кстати, мистер Мельцер, а не знаете ли вы случайно, каким образом ФНС обнаружила эту мою оплошность с налогами?

— Я наводил справки именно по этому вопросу. Прямого ответа я не получил, но можно предположить, что копание в ваших налоговых декларациях прошлых лет было неслучайным.

— Можно ли сделать вывод, что существовал человек, заинтересованный, чтобы у меня появились проблемы?

— Мистер Саттер, я же говорил вам, вас недолюбливают в ФНС.

— Но меня недолюбливали с тех пор, как двадцать лет назад я начал портить их игру. Почему же они начали копаться в моих бумагах именно сейчас?

— Я думаю, они были в курсе вашей оплошности уже давно, мистер Саттер. В их обычае накапливать компромат на людей.