Почти Джульетты (СИ) - Сидней Мария

Выплакав всю боль, Тая вытерла глаза, заплела волосы и вышла на улицу. Она чувствовала себя грязной и поношенной. Ей стало мерзко находится в собственном теле. Девушка спешила домой, чтобы принять душ, а после упасть на кровать, снова зарыдать в подушку, дождаться пока Дана к ней подойдет, начнет утешать и гладить по головке Может, тогда ей станет легче.

Уже подходя к дому, Тая увидела Валеру: он нервно курил, шаркая носком кроссовки по асфальту. Удивительно, но девушке не захотелось накричать на него, дать пощечину или исцарапать лицо. К ней вновь вернулось то чувство незаинтересованности и скуки, которое она испытывала вчера, когда одноклассник рассказывал свои истории. Тая спокойно подошла к Валере и встала прямо перед ним в ожидании оправданий.

– Я вернулся в гараж, но тебя там не было, поэтому приехал сюда.

– Зачем?

– Не знаю, – парень провел рукой по взъерошенным волосам, – поговорить.

– Нам не о чем разговаривать, – равнодушно ответила девушка. Как ни странно, она была спокойна и уверенно смотрела однокласснику в глаза, – вчера было ошибкой. Не знаю, как вообще это произошло.

– Тая, – Валера выглядел потерянным. Он, явно, не находил слов.

– Что ты хочешь? Ты получил от меня все, что только мог. Что тебе еще нужно? Извини, мне больше нечего предложить, и я не хочу тебя видеть.

Тая сделала глубокий вдох. Она испытывала к Валере слабость и перепробовала все варианты, только бы он был с ней, но все усилия оказались тщетны: парень все еще ей не принадлежал. Молодой человек посмотрел в сторону, будто ожидал оттуда подмоги. Видимо, юноша чувствовал вину за вчерашнее: он использовал Таины чувства, но непонятно зачем. Получается, целуя ее вчера, он уже знал, что не будет с ней, и думал об Инне.

Тая окинула Валеру холодным взглядом и пошла домой. Теперь девушка окончательно попрощалась с парнем. Ей больше не хотелось его видеть, но не потому, что она боялась снова проявить слабость, а потому, что он стал ей противен. Зачем общаться с человеком, который дважды втоптал ее в грязь. Нужно ценить людей, которые тебя любят. Одна из таких людей встретила Таю в коридоре. Пока девушка раздевалась, Дана внимательно на нее смотрела, подмечая, в порядке подруга или в ней что-то изменилось.

– Я сама себе пообещала больше не вести себя, как мамочка, но мне нужно спросить, где ты была, – художница прошла следом за подругой в комнату.

– Дана, я полная идиотка. Наверное, большей идиотки нет на свете.

– Что опять стряслось? – Дана села рядом с Таей.

– Я переспала с Валерой, – девушка издала короткий смешок, – на дряхлом диване в гараже.

Тая неожиданно расхохоталась, чем вызвала полное недоумение подруги.

– Почему ты смеешься? – строго спросила Дана, – Не вижу в этом ничего смешного.

– Я тем более, – будущая журналистка не могла остановить смех, – он оставил меня в гараже, а сам поехал к Инне, а сейчас ждал меня у подъезда. Наверное, хотел извиниться, но только мямлил, трус.

– Тая, я не понимаю, ты расстроена или нет? – Дана продолжала подозрительно смотреть на подругу.

– А ты, как думаешь?

– Не знаю, по логике, ты должна рыдать без остановки, но ты сидишь и смеешься, что тоже плохо. Ты решила страдать новым способом?

– Если честно, у меня уже кончились силы на страдания, мне надоело постоянно реветь. Я плачу, переживаю, а потом иду и нахожу новые проблемы. Зачем напрасно тратить слезы, если все равно натыкаюсь на то же самое?

– Мне кажется, это твоя последняя ошибка, – Дана говорила совершенно серьезно.

– Перестань, – отмахнулась Тая, – я еще миллион их совершу.

– Конечно, совершишь, но маленьких, которые никак не отразиться на твоей жизни. А эра больших закончилась, ты повзрослела, Тая.

– Ты, правда, так считаешь? – недоверчиво спросила девушка.

– Правда, – добродушно улыбнулась Дана, – я верю, что теперь ты будешь разумна и встанешь на взрослый путь. Просто, видимо, нужно было поставить жирную косячную точку.

– А знаешь, после вчерашнего я чувствую себя по-другому: паршиво, но не так, как раньше. Я вычеркнула Валеру из жизни, на этот раз навсегда, а еще поняла, что люблю Сережу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Что? – Дана расплылась в счастливой улыбке, – Ты сказала, что любишь Сережу? Я не ослышалась?

– Не ослышалась, – обидевшись, буркнула Тая, но поспешила улыбнуться, – он был рядом тогда, когда мне было очень плохо. Он меня смешит, а от его ласкового голоса по телу бегают мурашки. Наверное, я давно в него влюбилась, но только сейчас это осознала.

– Может, ты не решалась признаться себе, потому что боялась, вдруг Сережа причинит тебе боль, как Валера. Однако, получилось, наоборот, это он от тебя настрадался.

– Только теперь поздно об этом рассуждать. Я снова его подвела, и ничего не исправить.

– Ты расскажешь ему, что произошло?

– Да, он не заслуживает очередного обмана.

Возможность поговорить с парнем выдалась сразу: он пригласил Таю на концерт. В баре девушка встала ближе к сцене. На этот раз она хотела любоваться Сережей, ни на что не отвлекаясь. Ей было нужно слышать его голос, видеть, как подпрыгивают его непослушные кудряшки, ловить его взгляд и улыбаться в ответ. Ей хотелось, чтобы он позвал ее к себе и всем представил, как свою девушку. Тая корила себя за то, что потеряла столько времени и не ценила музыканта, который каждый день беспокоился о ней и дарил свой безграничный запас нежности.

Группа выступала без перерыва, исполняя тринадцать песен. Тая расплакалась, вслушиваясь в слова. Сегодня она видела все в другом свете и поняла, что некоторые песни Сережа написал для нее. Какой же дурой нужно быть, чтобы не заметить этого раньше.

После того, как разгоряченная толпа подарила группе одобряющие крики и аплодисменты, ребята покинули сцену. Тая сидела на ступеньках у гримерки, терпеливо дожидаясь Сережу, как верный пес. Молодой человек подошел почти сразу и встретил девушку приветливой улыбкой.

– Ты кричала громче всех, – усмехнулся парень, – наверное, даже музыку было не слышно.

– Вчера я переспала с Валерой, – Тая решила сразу же все выдать.

Сережа ничего не сказал, лишь коротко взглянул на девушку и обошел ее, чтобы подняться в гримерку. Из зала вышли остальные музыканты, но, увидев плачущую Таю, поспешили уйти обратно.

Девушка понимала, что Сережа не захочет ее слушать, но уйти просто так не могла. Она поднялась в гримерку, молодой человек сидел спиной к двери и негромко играл на гитаре.

– Сережа, я… – Тая хотела добавить «люблю тебя», но не смогла, – виновата перед тобой.

– Тая, я больше не могу. Я люблю тебя, но с меня хватит.

Сережа отложил гитару в сторону и начал тяжело дышать. Тая не произносила ни звука. У нее дрожали губы, но она сдерживалась.

– Я понимаю, – прошептала девушка и снова сжала губы, – значит, все?

Сережа кивнул и немного задрожал, он тоже сдерживал слезы. Девушка сделала два шага к парню. Он сжался, думая, что она хочет обнять его, чтобы загладить вину, как делала раньше.

– Тогда мы должны попрощаться, – Тая всхлипнула, – могу я тебя обнять?

Сережа не шевелился, было лишь слышно, как он часто глотает. Девушка покивала сама себе, понимая, что музыкант и не обязан ее обнимать. Она и так принесла ему слишком много боли. Но когда Тая уже развернулась, молодой человек вскочил с кресла и, резко схватив ее за руку, притянул к себе.

Тая чувствовала, как дрожит его тело и слышала громкое сопение. Она не смогла сдержать слез и плакала, обхватив Сережину спину с такой силой, что ее хватило бы то, чтобы поднять небоскреб.

– Прости меня, – прошептала девушка, уткнувшись носом парню в грудь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Пока, Тая, – Сережа резко оборвал прощание и сел на кресло, поставив локти на колени и спрятав лицо в ладонях.

Девушка еще некоторое время постояла в студии, не отрывая взгляда от Сережи, желая запечатлеть в памяти каждую деталь его внешности, каждую кудряшку. Музыкант так и не повернулся, и Тая ушла, даже не посмотрев ему в глаза в последний раз.