Древняя душа (СИ) - Амеличева Елена

Опять! Все требуют одного и того же! Да если бы от меня зависело, неужели бы!.. Я зарычала от бессилия, закрыла глаза и не смогла удержать слезы, скользнувшие по вискам.

— О, Господи! Не плачь, Саяна, пожалуйста! — Горан стиснул меня стальным кольцом. — Прости!

— И ты меня. — Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не расплакаться.

— Все будет хорошо, жизнь моя! — проворковал мужчина, гладя меня по волосам. — Главное, ты жива. Мама вернулась к малышам.

— Но ты бы хотел, чтобы я вернулась и к тебе.

— Господь и так слишком много мне дал.

— Все будет хорошо, — я обняла его, он снова вздрогнул всем телом, прижался, застонал.

— Что же ты со мной делаешь!

— По-моему, я что раньше чаще всего не особо представляла, что делала, что сейчас, — со смешком выдохнула Ангел ему в шею.

— Воистину! — хрипло ответил супруг.

— Горан, — я помедлила, но договорила, заглянув в его глаза, — а если я никогда не вспомню? Что будет тогда?

Глава 12 Поцелуй лун

Алатар

Я вернулся в храм на следующий день. Стоял перед древом, пытался молиться. Но мысли возвращались к одному и тому же — к ней. Почти выбежал на улицу, ходил по территории, искал ее взглядом. Нашел. Девушка, одетая в коричневое платье, которое всей своей грубостью и простотой все же не смогло скрыть роскошную фигуру, порхала между коек с больными в госпитале. Даже не морщась, снимала пропитанные гноем и кровью повязки, обмывала старческие хилые тела, улыбалась, для каждого находила ласковое слово.

Так вот кто она, эта простолюдинка, что сумела сделать немыслимое — свести с ума правящего принца-дракона, лекарь! Быть может, ей под силу вылечить и мою хворь — то, что вопреки всем запретам, чувствует тело? Я следовал за ней, когда Риэра направилась на берег реки. Замер, наблюдая, как девушка сняла косынку с головы, дав свободу роскошным локонам, что сияющим шатром накрыли ее тело, и долго стояла, подставив лицо солнцу.

Понимая, что не должен, я подошел к ней. Она насторожилась, но страха в ней не было. Не прогнала — билось вместе с ударами ошалевшего сердца у меня в груди. Мы сели на песок и… Говорили! Не припомню ни единого раза, когда я просто говорил с женщиной! Разве что с матерью, Императрицей Шаиной, да и то, лишь в детстве, и все время ощущая преграду между нами, возведенную ее почти что божественным положением.

А с Риэрой я будто стал собой — тем, кто останется, если с меня снять несколько слоев правителя, принца, мужа, сына и брата. Просто мужчина. С трудом смог соврать ей, сказав, что имя мое — Тар, что работаю во дворце распорядителем развлечений династии, и рискнул признаться, что дракон. Но и это не оттолкнуло ее от меня. Она с интересом слушала мои рассказы о придворных, правящей семье Владык суши, их прошлом.

Я не мог отвести глаз от лица девушки — но не столько из-за его красоты, сколько из-за живости эмоций. Ее мимика — искренняя, что редкость в моем окружении, непосредственная, как у ребенка, живая — все, до последней мысли, тут же отражалось в глазах, покорила меня, похоже, еще сильнее, чем ее красота.

Слова лились с моих губ, пока я не охрип. Оказывается, этого безумно не хватало принцу, зажатому в тиски условностей — так привык в них жить, что уже и не замечал. А теперь словно глотнул свободы — настоящей, не прикрытой фальшивой маской вседозволенности, когда делаешь все, что хочешь, потому что знаешь — тебе за это ничего не будет. Это была настоящая воля, когда ты хозяин своей жизни, сам выбираешь, в какую сторону двинуться, что делать, чем заняться, один несешь за это ответственность и просто чувствуешь, не подчиняясь пыльному своду правил.

Небо показало свой темный лик. Риэра встала, пояснив, что ей пора, много дел. Меня поглотило отчаяние — мысль о расставании с ней тяжелым камнем легла на душу. Я с трудом удержался, чтобы не схватить ее в охапку и не унести в один из моих замков. В холостяцкие годы я так и поступал, если попадалась несговорчивая девица. Чаще это была просто игра — и она не особо протестовала, и мне лишь хотелось принять условия предлагаемого развлечения. Потом следовал дорогой подарок, и милашка возвращалась на свое место.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но с этой девушкой я так поступить не решился. Сдерживая себя, проводил до храмовых огромных ворот и, приняв обличие силы, когда никто не видел, улетел домой. Во дворце получил небольшую взбучку от Алатары, но сердилась жена недолго — почти сразу же затащила меня в постель. И я, обожающий смотреть на нее во время секса, впервые закрыл глаза и представил, что подо мной она — та, что владела отныне в равной степени и думами, и телом принца.

Страсть охватила меня с такой силой, что изо рта шипением вырвался раздавленный ею крик. Стало не до любований, заботы и всего прочего — плотское желание стерло все мысли, оставив одну — обладать ею. Я навалился всем телом, прижал ее к постели, пронзая яростными движениями. Сквозь стоны Алатары мне слышались крики Риэры. Запустив руку в ее волосы — в золотистые роскошные локоны, я вжался лицом в шею, дурея от того аромата, что чудился сквозь морок страсти — водной свежести, смешанной с легким флером цветов и неожиданным вторженцем в эту идиллию — запахом лекарств, который ничего не портил, как ни странно.

Не заботясь о ее наслаждении, будучи жестким, словно наказывая простолюдинку за то, что возымела такую власть над правящим принцем династии Владык суши, я излился в нее с драконьим рыком. В голове билась только одна мысль — она моя, теперь Риэра моя, принадлежит мне и будет принадлежать всегда! Любого сокрушу, кто посмеет встать на моем пути, сотру в порошок! Остановившись лишь на секунду, чтобы посмаковать эту мысль, я вновь отдался страсти, но уже медленнее. Подо мной все еще была Риэра, распаленная, постанывающая, подчиненная, признавшая власть мощного самца, отдавшаяся ему на растерзание.

Движения чресл стали реже и мягче, я открылся новым потрясающим ощущениям — как ее кожа скользит по моей, мокрой от пота, как полыхающее естество обхватывает член тугой хваткой, как бедра движутся мне навстречу, словно желая поглотить полностью. Короткие постанывания в ответ на мои хриплые выкрики, ноготки, впивающиеся в спину, всхлипы. Она желала меня! В равной мере, как и я ее. Слаженность, легкость, приправленная ароматом мускуса, нежность, пронзающая тяжелое облако страсти! Сколько всего неизведанного ты подарила мне, моя простолюдинка!

— Люблю тебя! — исторгла самая сердцевина души, когда наслаждение молниями пронзило тело.

— Люблю! — простонала она, тоже познавшая пик удовольствия.

Я открыл глаза и увидел раскрасневшуюся, запрокинувшую голову Алатару.

— Ты никогда не любил меня так раньше, — промурлыкала она с улыбкой.

— Прости. — Пришлось лечь на спину, чтобы не видеть ее, хотя хотелось убежать прочь, и как можно дальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Не прощу, — супруга прильнула ко мне.

— Алатара…

— Не прощу, если не повторишь этого! — она рассмеялась и поцеловала в шею. — Оказывается, это так… — супруга смущенно улыбнулась, но договорила, — так заводит, когда ты такой властный, даже жестокий, Алатар!

Мне нечего было ответить ей. Я мог лишь обнять ее и крепко прижаться к еще мокрому телу драконицы, противный сам себе.

Риэра!.. Я повторял это имя, пробовал на вкус, на слух, держал в ладонях. И снова пришел — как приходил потом каждый день. Днем говорил с ней, а ночью не мог уснуть, провожая глазами луны — темную и светлую — и видя в них ее лик. Желание сжирало плоть, но сдерживался, не мог позволить себе то, после чего уже не будет хода назад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Было сложно улучать время, когда она совсем одна — с девушкой рядом постоянно кто-то был. То этот бастард Сар, который буквально не слезал с ее рук, хотя уже дорос головой мне по пояс, то кто-то из больных, то кахары или прислужницы — всем от нее было что-то нужно! Я скрипел зубами, летая в ледяной вышине в обличии дракона и благодаря своему зрению видя каждую пылинку под ногами у девушки. Хотелось камнем упасть с небес и…