В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики - Дэниел Ергин

Некоторые, однако, отказывались признать поражение перед нефтяными песками, например Ховард Пью, президент Sun Oil, который, по словам его коллеги, «буквально влюбился в тамошние ресурсы». В 1967 г. Sun Oil запустила первый масштабный проект по освоению нефтеносных песков. «В наш атомный век ни одна страна не может чувствовать себя в безопасности, если она не обеспечена нефтью, – говорил Пью. – Нефть из района Атабаски может сыграть важную роль». В рамках так называемого проекта «Великие канадские нефтяные пески» неглубоко залегающие пески извлекались и перерабатывались уже на поверхности, где битум превращался в жидкую нефть. Но результаты этого проекта никак нельзя было назвать «великими». Предприятие сталкивалось с одной технической проблемой за другой20.

Наряду со значительными техническими трудностями обескураживали и условия эксплуатации. Зимой температура в этом регионе падает до –40 °С, в результате чего болота настолько промерзают, что по ним может проехать грузовик. Весной они вновь превращаются в топи, в которых тот же грузовик может целиком уйти под воду.

Экономическая среда тоже была неблагоприятной. В 1970-е гг. Канада проводила чрезвычайно националистическую энергетическую политику с высокими налогами. Возможно, это и отражало дух времени, однако ставило на грань выживания рискованное долгосрочное предприятие, требовавшее вложения миллиардов долларов. Освоение нефтяных песков было заморожено, поскольку компании стали сворачивать операции и уходить в другие места.

Мегаресурсы

Только в конце 1990-х гг. нефтяные пески начали показывать себя, чему способствовала радикальная налоговая реформа, ослабление государственного вмешательства и значительный технический прогресс. Процесс добычи был модернизирован, стал более масштабным и более гибким. Стационарные ленточные транспортеры были заменены огромными грузовиками с самыми большими шинами в мире. Различными методами из песка выделялся битум, из которого в конечном счете можно было получить бензин, дизельное и реактивное топливо и другие традиционные нефтепродукты.

Прорывом стало внедрение нового способа разработки нефтяных песков in situ (что на латыни значит «на месте») без поднятия породы на поверхность, т. е. перенесение ключевого звена производственной цепи под землю. Это было значительным шагом вперед по ряду причин, в том числе и потому, что 80 % нефтяных песков залегают слишком глубоко для добычи открытым методом.

При использовании этого способа перегретый пар, получаемый при сжигании природного газа, подается под землю для разжижения битума. В результате образуется достаточно текучая жидкость – смесь битума и горячей воды, – которая поднимается через скважину на поверхность. Наиболее известен метод парового гравитационного дренирования – технология SAGD (Steam-Assisted Gravity Drainage), которая была названа «наиболее значимым усовершенствованием в области разработки нефтяных песков» за последние полвека21.

В общей сложности с 1997 г. в нефтяные пески провинции Альберта было вложено более $120 млрд. Теперь их называют «мегаресурсами». Производство нефти из нефтяных песков увеличилось с 600 000 баррелей в день в 2000 г. до 1,8 млн баррелей в 2012 г., т. е. утроилось. К 2020 г. оно может вырасти до 3 млн баррелей в день, что превышает текущие уровни суточной добычи в Венесуэле или в Кувейте. Если добавить к этому традиционные углеводороды, то к 2020 г. суточные объемы производства в Канаде суммарно могут достичь 4 млн баррелей.

Между тем проблемы в разработке нефтяных песков остаются. Проекты предполагают масштабное промышленное строительство в довольно отдаленных районах. Они являются одними из самых затратных, особенно когда конкуренция поднимает стоимость рабочей силы и оборудования. Но нефтеносные пески привлекательны в ином плане. Нет опасности, что разведывательные работы окажутся безрезультатными. Такие месторождения не иссякают так быстро, как традиционные, и функционируют на протяжении очень долгого времени.

Одна из экологических проблем связана с воздействием разработки недр на местную природу, которое, надо признать, бросается в глаза. Но это воздействие ограничено. На сегодняшний день территория, где осуществляется разработка, в совокупности не превышает 600 км2 в провинции Альберта, сопоставимой по площади со штатом Техас. Когда участок выработан, операторы обязаны рекультивировать его. Жидкие отходы, похожие на сметанообразную грязь, сливаются в пруды-отстойники. Общая площадь прудов составляет примерно 170 км2. Обустройство таких прудов, как и остальное производство, регулируется правительством провинции Альберта. В последнее время регулирующие органы стали требовать внедрения новых процессов, предназначенных еще больше ограничить экологическое влияние отстойников22.

Другая экологическая проблема носит не локальный, а глобальный характер и вызывает наибольшие споры. Это выбросы парниковых газов, особенно диоксида углерода (CO2), связанные с производственным процессом. Их объем при получении барреля нефти из битуминозных песков больше, чем при производстве обычной нефти, поскольку для разжижения битума под землей требуется большое количество тепла.

Выбросы углекислого газа сделали нефтеносные пески первоочередной целью для экологических групп. Противники разработки нефтеносных песков превратили трубопровод, известный как Keystone XL, в общенациональную проблему. При длине около 2500 км этот трубопровод стоимостью $7 млрд увеличивает суммарную протяженность нефтепроводов в США менее чем на 1 %. Однако он должен стать главным каналом для перекачки жидких продуктов переработки нефтеносных песков – 800 000 баррелей в день, что эквивалентно примерно трети иранского экспорта нефти.

В попытке не допустить строительства трубопровода его противники фактически нацелились на ограничение разработки нефтеносных песков. Более того, в кампании против нефтеносных песков они видят более широкую цель. Как выразился руководитель одной крупной экологической организации, «нам нужно с чего-то начать, чтобы покончить с привязанностью к нефти»23.

Но насколько больше выбросы углекислого газа по сравнению с традиционной нефтью? Лучший способ оценки вредного воздействия – анализ «от скважины до колес», т. е. определение суммарных выбросов СО2 для всей цепочки от добычи до выхлопной трубы автомобиля. Исследования показали, что баррель нефти из нефтяных песков увеличивает выбросы СО2 в атмосферу примерно на 12–15 % по сравнению с баррелем обычной нефти, потребляемым в США. Причина столь незначительной разницы в том, что львиная доля CO2 образуется в двигателях внутреннего сгорания и попадает в атмосферу из выхлопной трубы24. Это примерно столько же, сколько дает тяжелая нефть, главный конкурент нефтеносных песков.