Ведьмы Алистера (СИ) - Дарья Шатил

подноса. Отчего-то ему казалось, что если он отведёт взгляд, то еда исчезнет, словно мираж, навеянный гнусной ведьмой.

— Я уже поняла, — ответила Марта, продолжая смотреть на охотника своим холодным ничего не выражающим взглядом. — Ну так что, может быть, отойдёшь? Или мы так и будет стоять здесь и играть в гляделки, пока ты не покроешься волдырями и не сгоришь заживо?

Коул перевёл взгляд с подноса на девушку, понимая, что они действительно стоят как истуканы в дверях, и именно это отделяет его от столь вожделенной еды. Он сделал шаг, и весь мир покачнулся. Следующим, что Коул увидел, оказались старые доски паркета, так чётко вырисовывающиеся перед глазами. В следующую секунду Марта уже была рядом с ним, опускаясь на колени, и подол её пышной юбки стал колоколом возле её ног, полностью закрывая их. Коул даже не заметил, как она так быстро избавилась от подноса.

Он попытался подняться. Тщетно. Руки и ноги каждый раз предательски разъезжались, стоило только напрячь их. Мужчина чувствовал себя то ли марионеткой с обрезанными лентами, то ли пауком на роликовых коньках. И ни то, ни другое сравнение ему не нравилось. Особенно при условии, что ещё совсем недавно он вполне мог контролировать своё вмиг оказавшееся бесполезным тело.

— Чёрт, — выругалась Марта, и в этот момент Коул был согласен с ней, как никогда прежде. — Неужели всё уже настолько плохо?

Риторический вопрос. Коул понимал, что ответа ей не требуется, но всё равно попытался кивнуть, царапнув лбом о пол. Неужели он не мог упасть хотя бы на ковёр? Тот ведь был совсем близко и мог хоть немного смягчить падение.

Марта обхватила мужчину за плечи и с трудом перевернула на спину — от натуги на её бледном лице проступили красные пятна. От девушки странно пахло. Не противно, просто странно. Возможно, то был горячечный бред, вызванный нехваткой яда в крови. На самом деле он не мог даже описать этот запах: нечто сладковато-горькое, травянистое, щекочущее в носу, отчего появляется дикое желание чихнуть. Коул шмыгнул носом, надеясь немного побороть это желание, но всё без толку — горло продолжало точить. Неужели так пахнут все ведьмы? Странно. Он помнил, что Кеторин пахла какими-то цветочными духами с примесью церковного ладана, да и Марта так раньше не пахла. Он вообще не помнил, чтобы от неё хоть как-то пахло до этого, а, значит, его восприятие — лишь следствие горячки и не более того.

— Ты что, не мог просто сидеть в кровати? Как я тебя туда дотащу, скажи на милость? — тяжело дыша, возмущалась Марта, возвращая Коула к реальности. — Чёрт.

Она отошла, и её движения вызвали новый поток этого сладковато-горького аромата. Коул всё-таки чихнул. Так сильно, словно ему под нос поставили целую банку молотого перца.

— Лежи здесь. Я сейчас приду, — сказала Марта и вышла за дверь.

Боже, она даже сейчас закрыла её на ключ. Коул нервно хохотнул. Он не в состоянии просто подняться, а Марта закрывает дверь на ключ, чтобы он не сбежал. Может, у неё паранойя?

Коул хохотнул ещё раз, и этот звук отдался резкой болью в груди. Марта с отцом вернулись через пару минут или около того — Коул был настолько погружён в себя, что не особо следил за временем. Когда они подняли его с пола, держа под руки с двух сторон, он чуть не подавился собственным вскриком. Коул не любил боль. Вспомнилось, как в детстве он ревел в голос при одном лишь упоминании слова «дантист» и как родители отпаивали его пустырником до и после посещения клиники. Хорошо, что ни Марта, ни мистер Рудбриг не знали о его страхах, а то им хватило бы лишь одной бормашины, чтобы вытащить из него всю информацию.

Отец и дочь посадили охотника на кровать, и Коул просто завалился на неё, будучи не в силах держать своё тело прямо. Если честно, ему было страшно от того, насколько быстро он терял контроль над собой и своим телом. Вот он мог ходить и полностью контролировал ситуацию — щелчок пальцев — и вот он уже безвольная кукла, полностью зависящая от других. Коул даже не представлял, что всё может быть настолько плохо.

Мистер Рудбриг подтащил мужчину к изголовью и облокотил на него, а затем закинул на кровать и ноги Коула. Охотник не мог двигать своими конечностями, но каждое прикосновение он ощущал, как давление пятитонного груза.

— Дальше сама справишься? — спросил мистер Рудбриг, поправляя манжеты рубашки. — Через полчаса мне нужно быть в страховой фирме.

Марта коротко кивнула и махнула в сторону двери, мол, «иди, куда хочешь, я тебя совсем не держу». Коул был бы очень рад, если бы она махнула так и ему, отпустив на все четыре стороны. Но куда больше он был бы рад, если бы ведьма наконец дала ему то, что облегчит его страдания и прояснит разум, потому что он чувствовал, что соображает примерно так же, как и двигается.

Мистер Рудбриг ушёл, а Марта, хвала всевышнему, начала что-то смешивать в чашке с чаем, которую принесла. Она подошла к кровати с подносом и взгромоздила его на маленькую прикроватную тумбочку. Коул с вожделением смотрел на еду и на чай с хьянгой, как чёртов наркоман, желающий новой дозы, которой крутят у него перед носом, но не дают.

— Кеторин сказала, что тебе нужно поесть перед тем, как пить эту дрянь. Так будет… хм… правильнее. Ты сможешь сам поесть? — Лоб девушки прорезали морщинки.

Коул попытался покачать головой. Не получилось. Поднять руку тоже. Так что он лишь прохрипел слабое «нет». Марта кивнула и принялась пододвигать к кровати кресло, которое противно скрипело, двигаясь по половицам. При этом каждое движение Марты пригоняло к Коулу новые порции её аромата, от которого он чихал, не переставая, каждый раз сжимаясь от боли в грудной клетке. Марта уселась в кресло и, взяв контейнер с подноса, принялась перемешивать картошку с подливкой.

— Знаешь, — начала она, зачерпнув полную ложку. — Никогда не думала, что буду кормить с ложечки человека, который пытался меня убить. Это нелепо.

Девушка поднесла ложку, и Коул, с трудом разжав зубы, взял ту в рот. Хорошо, что картошка была мягкой и ему практически не пришлось жевать, потому что это давалось ему точно так же, как и старику с вставной челюстью. Именно так он себя в этот момент и чувствовал — как старик на грани смерти. Столько планов, столько целей. И вот, к чему он пришёл: дряхлый, слабый и