Последний аватар - Александр Зорич

Где-то неподалеку, по расчетам Локи, должен был стоять его "Форд".

На плечах киборга, словно агнец на Добром Пастыре, лежала миниатюрная коротко остриженная брюнетка. Она, похоже, спала. На ней были надеты белое трико и футболка. Всем своим видом она напоминала чахоточную постоялицу крымской туберкулезной лечебницы.

Брюнетке было далеко за тридцать и, не исключено, даже за сорок. Однако отказать ей в привлекательности не смог бы даже самый строгий критик.

Ее дыхание было глубоким и ровным и она, похоже, ведать не ведала о том, кто и куда ее несет. У нее было много имен – Бриджит Льюис, Рут Сакрифайд, Берил О'Ши и, наконец, Черная Пантера.

Тело ее лоснилось словно бы от жира. Требовался специальный растворитель для того, чтобы стереть остатки биораствора автономного жизнеобеспечения с нежной человеческой кожи. У Локи этого растворителя не было, однако, судя по счастливому выражению лица Шалуна Фрэнки, его это мало беспокоило.

За деревьями маячил "Форд" цвета "мокрый асфальт", на переднем сидении которого спал, положив голову на руль, человек. Этого человека его погибшие друзья звали Локи.

Сей причудливый парадокс позабавил Локи, который вел тело киборга, мечтая только об одном – чтобы действие саамы окончилось как можно скорее и иллюзорная реальность поскорее отпустила его назад, чтобы Берил наконец проснулась и увидела перед собой не побитого огненно-пороховой молью киборга Фрэнки без ресниц, бровей и волос, без четырех пальцев на правой руке и кожных покровов, а привычного Локи в его привычном теле. Когда-то она звала его Филом.

Локи открыл заднюю дверцу и положил Берил на заднее сидение. Теперь нужно было сесть рядом с водителем и дожидаться, пока... Но Локи не успел открыть переднюю дверь.

Нечеловеческая боль пронзила все его существо и разорвала мозг на миллион не связанных друг с другом островков боли. В спину киборга Фрэнки впились обладающие страшной сокрушительной силой шарики. Свинец? Пластик? Концентрированный Огонь?

Похоже, в него стреляли не то разрывными, не то термитными пулями.

Ему было больно, да, больно. И ему причиняли ощутимый вред. Конечно, причиняли! Но это, последнее, нападение было самым... странным. Ядро регенерации? Но ничего похожего на регенерацию Локи не ощутил.

"Неужели это смерть?" – горько усмехнулся он и провалился в многоголосую безликую бездну.

15

Когда голый, обожженный и, вдобавок, лысый здоровяк упал, уткнувшись затылком в переднее колесо "Форда", Мак-Интайр вышел из-за ствола массивного, древнего ясеня.

В его руках был "Унимаг".

Эффект был даже лучшим, чем ожидал Мак-Интайр, когда на скорую руку составлял сценарий импровизированного спасения Бриджит Льюис из лап полуголого урода.

Подобранный возле тела убитого человека в форме охраны ВИН "Унимаг" был зачем-то заряжен именно термитными пулями. Сама судьба ему улыбалась!

Мак-Интайр подошел к машине. Убитый лежал лицом вниз.

Он был определенно мертв. Притворяться столь натурально не сумел бы никто. Но ничего похожего на лужу крови возле колес не было. Лежащий был сух и опрятен, словно ненароком свалившийся с витрины манекен. Из-под кожи торчали нейропластиковые сухожилия, а мышцы неестественно обуглились вокруг тех мест, куда вошли термитные пули.

– Damn! – выругался Мак-Интайр.

– Да меня уже просто тошнит от ваших сраных киборгов, – добавил он почему-то по-русски.

Однако, несмотря на заявленную тошноту, Мак-Интайр продолжил осмотр. За рулем – еще один убитый. Сзади – Бриджит.

О, Бриджит! Он склонился над спящей брюнеткой. Она дышала. Она была жива. Значит, он еще увидит ее улыбку, услышит ее голос. Он знал Бриджит уже более пятнадцати лет. Они ссорились и ругались почти беспрерывно. Потом мирились и исступленно занимались любовью. А потом снова дрались и ссорились.

Вокруг нее роились мужчины, мальчики, старики, лесбиянки, геи и трансвеститы всех возрастов. Она нравилась всем – даже самцам гуппи. У нее всегда было готово оправдание – мол, агент Интерпола должен всегда находиться в гуще событий. Он любил ее. Он ненавидел ее. Он желал ее. Он стрелялся из-за нее на дуэли с каким-то влюбленным кретином, который даже бриться не умел как следует. Он едва выжил после этой дурацкой дуэли.

Он настоял на том, чтобы принять непосредственное участие в штурме ВИН, хотя вполне мог бы отсидеться на командном пункте в альпийских недрах... В общем, Рут Сакрифайд, она же Бриджит Льюис, она же Берил была для Мак-Интайра таким же фетишем, как "Сердце Тайги" – для Щюро.

– Руки за голову, дружище!

В шею Мак-Интайра впилось ледяное дуло пистолета. С чего он, собственно, взял, что водитель мертв? Мак-Интайр скосил глаза в сторону опасности. Человек, сидящий за рулем "Форда", был ему хорошо знаком. Это был Филипп Валерьевич Алтаев. Бывший президент проклятой компании ВИН. Только вроде как немного пьяный.

16

В наступившей ночи Китеж, столица Герцогства Велес, затемненная в преддверии рокового сражения, рисовалась на фоне восходящих лун виртуального мира плоской декорацией, вырезанной из черного картона и поставленной среди рощиц низкорослых карельских берез, таких же черных.

Республиканские легионы разворачивались в боевую линию. Поскольку теперь больше половины бойцов составляли шатуны-киборги, шансов уцелеть у Китежа не оставалось. Но его защитники были готовы сражаться до последнего.

Собственно, вариантов у них не было. Те, кому повезет дожить до планового выключения, выживут. Остальных ждет убийство до смерти. Нечего всякой буржуазной сволочи поганить своими идейками дело Порядка.

Первая линия герцогских укреплений затаилась в ожидании приказа на открытие огня. До легионов оставалось не больше виртуальной лиги.

И в этот момент над Китежем вспыхнули сотни "медуз", выпущенных республиканскими Джирджисами. Темнота хороша для обороняющегося, но наступать в темноте невозможно, господа. Наши Адамы и Агасферы ни черта не видят!

Через полтора часа бой шел уже в предместьях Китежа.

Огневое превосходство Республики было подавляющим. Потоки напалма, огнеметной смеси и магического огня бушевали на улицах столицы.

Штурмовые группы шатунов прорывались через наспех устроенные баррикады, обходили очаги сопротивления и били из "швеек" в спину стаям волков, в чьих аватарах бежали наутек разбитые и деморализованные части Герцогства.

Генеральный Политический Комиссар не покидал седла уже пятый час. Он мог, конечно, принять любой из двухсот пятидесяти пяти аватаров, которые были доступны его высшему классу, Зу-л-Карнайну, но ему больше всего нравилось именно так – на жеребце с белой звездой во лбу.

Когда три часа назад Генерального Политического Комиссара видел Августин возле Аквилеи Великой, он сделал сразу два ошибочных предположения.

Первое: аватар коня под комиссаром принадлежит какому-то конкретному человеку.

И второе: комиссар – не Салмаксов.

За аватаром Каменного Человека стоял именно Салмаксов. А его конь был шатуном, которого некогда нахимичили в ВИН специально в подарок лидеру Социальной Партии Справедливости. Родом из ВИН был и "форсаж", с помощью которого убитый три года назад до смерти Салмаксов мог появляться в виртуальном мире в аватаре класса Зу-л-Карнайн.

Салмаксов вошел в виртуальную реальность сегодня в четыре часа дня, когда победа уже лежала у него в кармане.

Вошел, чтобы лично возглавить апофеоз Республики и принести Идеальный Катарсис многим и многим поклонникам Желтого Дьявола. Салмаксов не знал, что с восьми часов вечера идет штурм Главного Корпуса, что в настоящий момент Августин и Хотой появились на командном пункте Щюро и что он не узнает уже об этом никогда.

Из горящего здания выскочил перепачканный сажей человек и, вскинув восьмиствольный пистоль, выстрелил Салмаксову в грудь.

Генеральный Политический Комиссар наставил указующий перст на дерзкого и сказал "кх-х". Перед ним застыл соляной столп, бывший некогда комтуром Герцогства в аватаре класса Гильгамеш.

– Хорошая магия, правильная магия, единственно верная магия у товарища Кетцаля! – подхалимски ввернул преданный телохранитель Салмаксова по кличке Гюнтер, неотступно следующий за ним повсюду в аватаре немецкой овчарки.

Тихий поначалу бой африканских барабанов стал достаточно громок, чтобы его можно было расслышать даже сквозь грохот последней ночи Китежа. Потом появились и другие звуки.

Центурион-примипил Седьмого Гренадерского Легиона имени Идеального Катарсиса, возглавляющий в третьем резервном эшелоне когорту огневой поддержки, отшвырнул древко славного красно-черного штандарта и с нечеловеческим воплем бросился бежать, не разбирая дороги.