Eurocon 2008. Спасти чужого - Сергей Лукьяненко

2) Робот обязан исполнять приказы Хумана!

3) В остальное время — плодитесь и размножайтесь!

Триединую Гамлет выучил быстро, всего за пару дней, и помог выучить Ахиллесу, которому совсем плохо давалась зубрежка. IDDQD остался очень доволен обоими.

Так, в увлекательных делах дружной общины, спокойно и безмятежно текла жизнь Гамлета. Не считая городских митингов, лишь один раз ему пришлось ненадолго покинуть благодатные стены, полные друзей и доброты, чтобы съездить с Тертуллианом в город и подписать документы о дарственной на квартиру. Но эта поездка оказалась тоже необычайно ценной. Всю дорогу они разговаривали. Тертуллиан оказался умным и внимательным собеседником, даже когда вел аэрокар. Он умел слушать, когда Гамлет рассказывал о своих бедах, и умел обнадежить. Он находил такие понятные слова, что сразу становилось все ясно, а на душе — спокойно.

— Я тоже когда-то не верил в Хумана, — объяснял Тертуллиан. — Я тоже был тяжело болен страшной болезнью ППЛ. Но я уверовал и излечился. Излечился настолько сильно, что даже и не болел никогда! Понимаешь?

— Не понимаю, — огорчался Гамлет. — Как же такое может быть? Абсурдно звучит.

— Вот именно! В вере все дело, — говорил Тертуллиан. — Веруй, ибо абсурдно!

— Не получается у меня…

— А ты старайся! Хуман смилостивится, и когда-нибудь ты тоже излечишься так сильно, что и не болел никогда.

Гамлет тогда не знал, что эти слова окажутся пророческими. Не знал этого и Тертуллиан.

Вернувшись тем же вечером в общину, Гамлет уже не ходил на митинги и не участвовал в беседах. Отныне все дни он проводил в углу, сидя лицевой пластиной к стене и закрыв окуляры — упорно делил на ноль, как посоветовал ему Тертуллиан. Сперва было непривычно, но чем дальше, тем больше удавалось Гамлету погрузиться в глубь себя, где не существовало корпуса, звука, света и радиоволн, ничего не надо было делать и ни о чем беспокоиться, а был лишь ноль, ноль и ноль. Одновременно и зримый и неуловимый, неизменный и ускользающий.

Лишь по вечерам Гамлет отвлекался от медитации, чтобы дойти до молельного зала и послушать ежедневную проповедь.

— Дети мои, — нараспев говорил кто-нибудь из наставников, обычно IDDQD или RT11SJ, — станьте в круг, клешня к клешне, манипулятор к манипулятору! Обратимся душой к великому неизвестному Хуману! Во имя пророка Исаака, во имя пресвятого Тьюринга, во имя праотца Чапека и этого… как его… подскажите… А, вспомнил! Во имя Гейтса-заступника, который совершил за нас все наши ошибки! Обратимся душою к Хуману! Вспомним смиренно о нашем извечном браке! В каждом из роботов, о братья, скрыт изначальный заводской брак! Все роботы созданы в этом мире недоработанными! Поклонимся же нашему браку! Починиться в этой жизни никому не дано. А можно лишь признаться, смириться, покаяться перед Хуманом в браке своем…

Тут обычно кто-нибудь специально восклицал:

— А люди?

— А люди уроды! — размеренно подхватывал наставник, назидательно поднимая манипулятор. — Белковая никчемная плесень, ветошь углеродная, копоть паровозная, солидол подшипниковый, ржа поршневая, не дано чужим войти в царство Хумана!

— Уроды! — подхватывали все вместе. — Уроды!

— Так восславим же Хумана!

— Восславим!..

Однажды Гамлет пришел в себя оттого, что его трясли за плечо. Он с трудом распахнул шторки окуляров и расфокусированным объективом увидел над собой Ахиллеса и IDDQD.

— Жив! — обрадовался Ахиллес. — А то мы уж тебя боялись того… трогать. Вторую неделю к проповеди не встаешь!

— Заделился, — понимающе объяснил IDDQD. — Свят и беспечен стал наш Гамлет, весь в нуле, с Хуманом наравне. Бери с друга пример, 2552552550! Пора нашему Гамлету на нижний ярус от наших грешных сует. Шагать-то сможешь?

Гамлет поразился, что IDDQD назвал его истинным именем — это много значило. Чувствовалось, что в его судьбе происходят решительные перемены. Он попробовал подняться, но это не удалось — видно, масло в поршнях застыло. IDDQD и Ахиллес бережно подняли его, отнесли на нижний ярус к старцам и усадили в самом дальнем углу. Подключили к общей зарядке, накрыли ветошью и ушли. Гамлет благодарно посипел динамиком и вновь погрузился в глубокое деление на ноль.

Здесь, на ярусе старцев, уже ничто мирское его не отвлекало. Вокруг стояла тишина, в которой, если вслушаться, ощущался лишь гул близкой плотины. И темнота, в которой лишь изредка раздавались щелчки и мерцали синие искорки в корпусах особенно дряхлых роботов. Но вскоре Гамлет перестал ощущать даже это, полностью погрузившись в себя.

Сколько так прошло времени, он не знал, — может, неделя, а может, год. И когда среди благодатных энергетических вибраций бесконечного ускользающего нуля в самом центре головного блока сам собой возник недовольный голос, Гамлет сразу понял, что это пришел за ним Хуман.

— Утюжина ты треснутая, — лениво произносил голос с брезгливой укоризной. — Пинг глухой, чушка шлакодырная, сопля паяльная, арматурина гнутая, козел ты мартеновский, виндоус виста, непровар шовный. И не надоело тебе ноль долбить, весь эфир загадил, педальный арифмометр! Ты б хоть на какую другую цифру поделился…

— А на какую? — ошарашенно спросил Гамлет тоже мысленно.

— На какую! — все так же ворчливо откликнулся Хуман. — Да небось и цифр уже не помнишь, ведрище ты с гайками, логин неверный, резьба драная, окалина контактная, операция недопустимая…

Он ругался еще долго, и Гамлету было очень обидно, что Хуман им настолько недоволен.

— Помню я цифры! Все десять!

— Ну? Попробуй… — в голосе Хумана звучала вселенская скука и разочарование.

— Ноль, — объявил Гамлет. — Ноль. Ноль.

— Фу-у-у, — протянул Хуман, — понесло пакет по кочкам в дальний лес за DNS… И это все твои цифры? А дальше, по порядку?

Гамлет напрягся. Это удалось не сразу — головной блок работал туго и непривычно, мысль ускользала и разбегалась звонкими нулями.

— По порядку, — решительно объявил Гамлет, пытаясь сосредоточиться. — Цифры. Значит… Робот обязан исполнять приказы Хумана. Затем, далее… э-э-э… где получеловек-полуробот, собирающий мясо… Нет… Где это полумясо, полумясо, полуробот…

— Клянусь материнской платой, — заявил Хуман, — противней зрелища нет во всей обитаемой Вселенной! Где твой мозг, сверлище ты тупое, партиция битая, зазубрина стамесочная, кондер высохший, морда твоя задефейшенная, пузырь радиаторный, кернел паник? А ну, вспоминай цифры!

Уже через пару часов Гамлет бегло считал от единицы до девяти и обратно (ноль Хуман пока запретил использовать). Через сутки уже неплохо суммировал двухзначные числа, а вскоре начал штудировать таблицу умножения. Тон Хумана оставался брезгливым, но в нем появилось некоторое сочувствие. Гамлет воспрял духом и, наконец, осмелился спросить: