Путь меча - Генри Олди

(…Ишь ты! Вот негодяй… мирно спавших в колыбелях… просто плакать хочется!..)

Но однажды дикий якшаНе успел следы упрятатьТрапезы своей кровавой —И его за преступленьемСам отец-Анкор застал.Янг Анкор за меч схватился,Но не смог ударить сына,Одержимого безумьем —Он не знал, что это якша,И что Чэн лежит в пруду.Засмеялся Асмохата,Вынул свой клинок волшебный,Что огнем в ночи пылает —И пронзил Анкору сердцеИ его напился крови,Силы черной набираясьИ взывая к Бхимабхате,Прославляя злую нечисть,Отвергая путь Творца.И возрадовались якши,Ведьмы, ракшасы и дэвы,Ибо время подходило,Время ужаса и смерти,Что навеки воцаритсяНа пылающей земле.И явился Бхимабхата,Страшный Бхимабхата Швета,Двухголовый повелительЯкшей, ракшасов и дэвов —Он явился к Асмохате,Своему родному сыну,Он расхохотался злобноИ сказал ему: «ТеперьОтправляйся, Асмохата,Под покровом темной ночиНа восток Барра-дорогой —Доберешься до МэйланяИ найдешь ты там на тронеЯсноглазую Юнъэр.Соблазни ее немедля —И наследник пусть родится,Чтобы был он нам опоройНа земле среди людей».

(…Юнъэр как-то подозрительно покосилась на меня — и я отвел глаза, пытаясь сохранить на лице выражение невинной заинтересованности джиром.)

И отправился к МэйланюХитрозлобный Асмохата,То летел он над пустыней,То в тени деревьев крался,То обличья принимал онРазных гадов и зверей.До Мэйланя он домчался,Во дворец вошел незримоИ возлег с Юнъэр на ложе,Усыпив жену чужую,И, сорвав с нее одежды,Сделал то, за чем явился.

(…я почувствовал, что краснею…)

В срок положенный родилсяУ Юнъэр малыш-наследник,И ее великим мужем,Праведным Ю Шикуанем,Был объявлен общий праздник —И пришел в тот день провидецИ великий чародей.Поглядел он на младенцаИ сказал Ю Шикуаню:«То не твой ребенок плачетНа руках жены твоей!»Вопросил его правитель:«Кто сей подлый осквернитель,Что навлек на нас позор?!»И ответил мудрый старец:«Это — отпрыск БхимабхатыПо прозванью Чэн Анкор.»В гневе выбежал правительИз дверей опочивальниИ седлать коня велел.Вот помчался он к Кабиру,Меч сжимая Цзюваньдао,Ветром мести он летел.Но подстроили лавинуЗлые ракшасы предгорий,И в ущелье под ХартугойДело подлое свершилось —Не доехал до КабираГордый мститель на коне.Погребла его лавина,И смеялись воры-якши,Хохотали дэвы в злобе,И скорбели всюду люди,И в пустой опочивальнеГорько плакала Юнъэр.В это время АсмохатаРазгулялся не на шутку,Убивал со смехом громкимОн людей мечом волшебным,Что огнем в ночи пылает…

(…этот постоянно пылающий в ночи меч начал меня всерьез раздражать. Что же касается остального… очень, очень поучительная история!..)

…Кровь из жертвы выпивал он,И на улицах КабираНаходили мертвецов.Уж кабирскому эмиру,Многославному ДаудуИз семьи Абу-СалимовСлал угрозы и проклятьяХитрозлобный Асмохата —И искать управу сталиНа исчадье темной силы.Долго мудрецы гадали,Долго мудрецы искали —И нашли в конце концов!На турнире храбрый воин,Чье хранится в тайне имя,Отрубил злодею руку,Что сжимала страшный меч.

(…«Что огнем в ночи пылает», — чуть не добавил я.)

И возрадовались люди,Но воскликнул злобный якша:«Рано радуетесь, люди —Новую, стальную рукуДля потомка БхимабхатыЗавтра выкует кузнец!»Как сказал он — так и сделал:К кузнецу пошел назавтра,Золотом того осыпал —Сделал руку из железаАсмохате тот кузнец.И покрыл всего железомОт подошв и до макушки —Засмеялся Асмохата,Ибо стал неуязвим.Люди прятались от страха,Хоронились за ограды,Только их не тронул якша —Ведь коварный АсмохатаДело подлое задумал.Вновь отправился в Мэйлань он,Чтоб сыграть в Мэйлане свадьбуСо вдовою Ю ШикуаняЯсноглазою Юнъэр.В это время Бхимабхата,Ракшас Бхимабхата Швета,Двухголовый повелительЯкшей, ракшасов и дэвов —Сам задумал он жениться,Ибо жен всех предыдущихОн успел свести в могилу.

(«…Видимо, этот Швета решил начать исповедовать Хайракамскую ересь, — ядовито подумал я. — Что ж это он — после целого гарема взять всего одну Аала-Крох?! Головы две, а жена одна, пусть даже и Шестиносая… ослабел повелитель, ослабел! Аж засов понадобился…»)

Предложил он узы бракаМатери пещерных дэвов,Алмасты и горных духов,Диких гулей-трупоедовШестиносой Аала-Крох.Свадьбу царь задумал справитьВ ночь на кладбище МэйланяМеж надгробий и могил —Чтоб потом отсюда с сыномСтрашный Бхимабхата ШветаЭмиратом править мог.Двухголовый повелительПочесал свои затылки,Грозно крикнул парой глоток —Вызвал братьев-великановАмбаришу да Андхаку,Чтобы те ему досталиВоротА Семи Небес.

(«…ВорОта», — машинально поправила Юнъэр. Сказитель сделал вид, что не расслышал, и продолжил джир…)

Ночью демоны явились —И великие ворОтаБыли вырваны из петель,И на кладбище мэйланьском,Проломив легко ограду,Два могучих великанаИх оставили стоять.И теперь грядут две свадьбы —Асмохаты, злого якши,Что живет в обличье ЧэнаИз семьи Анкоров Вэйских,Свадьбы якши-кровососаСо вдовой Юнъэр Мэйланьской,И убийцы Бхимабхаты,Что в людей вселяет ужас,На не менее ужаснойШестиносой Аала-Крох.Если свадьбы состоятся —То погаснет в полдень солнце,Смерть войдет в дома людские,Мрак войдет в людские души…

— Вот такой веселый джир! — уже не сдерживаясь, закончил я.

Побледневшая Юнъэр испуганно смотрела на меня. Похоже, на какое-то мгновение ей действительно показалось, что я не Чэн Анкор, а якша-кровосос Асмохата в чужом обличье. Правда, надо отдать ей должное — всего на мгновение. Потом она протянула руку к столику, плавным движением взяла кубок с вином, отпила глоток, другой — и щеки ее слегка порозовели.

Вот так-то лучше…

— Скажи-ка мне, почтенный, где же ты услышал такой замечательный джир? — как ни в чем не бывало спросил я у застывшего на ковре сказителя.

— Этот замечательный джир я сложил сам! — гордо ответил старец, глядя мимо меня незрячими глазами. — А историю подмены в семействе Анкоров Вэйских — правда, вкратце — мне поведал сегодня на рассвете один добрый человек. Он даже дал мне десять золотых динаров — полновесных кабирских динаров! — чтобы я сложил этот джир и спел его на базарной площади не позже полудня. Что я и сделал, и даже значительно раньше полудня, научив этому джиру Сяо-чангира, его братьев У и Аня, а также двоих певцов с площади Фонтанов — и с каждого я брал по четыре связки монет…