Нефертити. Повелительница Двух Земель - Эвелин Уэллс

Хармхаб правильно выбрал сферу своей деятельности – армию со сломленным моральным духом, потерпевшую множество поражений. Победы хеттов подорвали силы великой военной машины, которую в течение веков создавали египетские цари, особенно Тутмос III. Хармхаб, любимец и доверенное лицо Эхнатона, не испытывал трудностей, возвышая себя, простого штатского писца, до ранга генерала. Он стал хорошим офицером. Он обладал четким и реалистичным умом, как раз таким, который следует иметь военному.

Когда Эхнатон умирал, а вместе с ним умирали «амарнская революция» и дух Атона, Хармхаб впервые показал себя сильной личностью. Он вновь собрал армии, даже провел дополнительный набор, и возмущенно требовал разрешения вступить в войну, но ему так и не удалось сломить сопротивление умирающего в Амарне царя. Однако Хармхаб уже начал восхождение, непреодолимое, как восход солнца. Все, что он теперь делал, посвящалось Амону, и именно на нем были сконцентрированы надежды фиванских жрецов на восстановление старого бога.

Нам не многое известно о деятельности Хармхаба во время короткого правления Сменхкары. Возможно, Ай и молодой царь были достаточно сильным тандемом и не собирались полностью удовлетворять притязания Амона. Однако времена меняются, и Сменхкару сменил мальчик-царь Тутанхамон, и тут уж Хармхаб не упустил свой шанс.

Теперь, окидывая взглядом происшедшие события и яснее представляя себе характер Хармхаба, мы видим, как шаг за шагом он принуждал мальчика Тутанхамона сначала сменить имя, потом переехать из Амарны в Фивы, затем заключить мир со жрецами Амона. Эхнатон, Сменхкара, Тутанхамон – все они были лишь ступеньками его карьеры, все способствовали продвижению Хармхаба и дарили ему подарки. К тому времени, когда Ай стал царем, Хармхаб был одним из богатейших людей Египта. Особенно его возвысил Тутанхамон, который больше всех нуждался в его силе. Он сделал генерала Хармхаба главным царским советником и верховным командующим всеми египетскими армиями.

Он не мог этого сделать без согласия Ая, который был ему ближе, чем Хармхаб. Однако Ай никогда не был воином, а Тутанхамону требовалась могущественная помощь. Когда он приехал в Фивы, он едва вышел из детского возраста. Поэтому Ай полностью поддерживал Хармхаба, который, будучи главнокомандующим, прилагал максимум усилий, чтобы восстановить боевой дух и силу деморализованной армии. Восстановив армию, он сделал следующий шаг – защитил от вторжений границы Египта.

Со стен своего захоронения в Саккаре Хармхаб хвастается своими победами, называя себя «главнокомандующим египетскими армиями, носителем опахала по правую руку от царя, спутником царя в его походах на север и юг, впередсмотрящим, который шел впереди его армий в завоевательных походах, единственным сподвижником царя, находившимся у ног своего господина на поле боя, когда он убивал азиатов».

Последнее относится к битве, в которой, по преданию, принимал участие Тутанхамон.

И дальше Хармхаб рассказывает, как в качестве посланника царя он отправился «туда, где восходит солнечный диск, чтобы завоевать восставшие страны и навсегда захватить Сирию». Затем он хвастается Тутанхамону: «Страны, никогда не знавшие власти Египта, теперь в моей власти на веки веков, потому что Амон передал их в твое распоряжение».

Вряд ли Хармхаб вернул Египту земли, потерянные в Азии, но он предотвратил дальнейшее вторжение и смог удержать то, что осталось от Египетской империи. Ему было позволено присвоить себе титулы, никогда прежде не использовавшиеся в Египте: «Величайший из великих, избранник царя, властелин Двух Земель».

Итак, когда трон занял царь Ай, Хармхаб стал самым могущественным после царя человеком в Египте.

Пока Хармхаб строил свое великолепное захоронение около Мемфиса, Ай начал строить собственное захоронение в Фивах. Он дожидался этого последнего удовольствия в течение всей «амарнской революции». Теперь он был царем и мог строить по своему усмотрению. На стенах этого захоронения он поместил все заявления, которые хотел сделать при жизни. Пренебрегая окружающей обстановкой, он поместил их под знаком Атона, чтобы его божественный сын Эхнатон мог вечно говорить со стен его гробницы.

Даже будучи царем, Ай не выказывал открытого сопротивления Амону. Он принял старого бога так, как принял Хармхаба: оба были неизбежным злом, необходимым для возрождения Египта.

Но он и не сдался Амону. Он не позволял жрецам Амона повсеместно распространять свою власть и не давал Хармхабу им помогать, хотя последний и приписывал все свои победы Амону.

Старый и усталый, он храбро взялся за непопулярную задачу – возведение пристройки к храму Атона, построенному Эхнатоном между храмами Амона в Карнаке и Луксоре! И делал он это не для собственного прославления, а чтобы увековечить память Эхнатона.

Пока был жив Ай, жива была память об Эхнатоне, а Нефертити могла содержать двор в оставшемся у нее городе Солнца. В один из этих последних лет в Амарне она позировала для своего, вероятно тоже последнего, портрета. С рельефного изображения из амарнской коллекции университетского колледжа в Лондоне на нас смотрит измученное заботами лицо с глубокими морщинами, протянувшимися от ноздрей к углам рта. Но маленькая головка высоко поднята, гордо выгнута стройная шея, на этом изящном костяном портрете она все еще выглядит красивой. Вместо голубого головного убора на ней надет густой парик с прикрепленными к нему рожками и диском Исиды.

Исида была женой-богиней, оплакивающей своего умершего мужа Осириса.

Какой-то кризис в жизни Нефертити мог вновь заставить ее надеть эмблемы богини, отвергнутой Эхнатоном.

Нефертити было почти сорок, Ай был в два раза ее старше. Как долго могли они удерживать Египет?

Правление царя Ая нельзя было назвать счастливым. У него не хватало сил, чтобы остановить коррупцию, постепенно захватывающую Египет. Хармхаб знал об этом и мог ее искоренить; ведь, отдав ему в распоряжение армии, Ай наделил его неограниченной властью. Но пока на троне был Ай, Хармхаб не сделал ни единой попытки восстановить порядок в Египте. Вместо этого он позволил жрецам Амона возложить всю вину за распад Египта на умершего Эхнатона и его единственного бога. Жрецы уважали Ая, тем не менее он постоянно вызывал их возмущение прославлением политики умершего царя-еретика.

Разжигание ненависти составляло лишь часть далеко идущих планов Хармхаба. Он точно знал, что делал.

Мы должны помнить, что, пока был жив Ай, честолюбивые планы Хармхаба постоянно урезались. Но даже самый мудрый из людей не может жить вечно. Более молодой и жестокий Хармхаб (когда-то таким был и Ай) наступал на пятки и все больше нажимал на почтенного царя. А в это время величайшая цивилизация мира, казалось, приближалась к окончательной гибели.