Манипуляция сознанием. Век XXI - Сергей Кара-Мурза

Рынок образов диктует свои законы, и их продавец (телекомпания) стремится приковать внимание зрителя к своему каналу. Если это удается, он берет плату с остальных продавцов, которые рекламируют свои образы через его канал – телевидение «продает свою аудиторию». Эта «продажа аудитории» представляет собой огромный и быстро растущий рынок. В США в 1987 г. расходы на рекламу составили 109,7 млрд. долларов, а уже в 1992 г. 168,7 млрд. долл.

На Западе реклама дает 75 % дохода газет и 100 % доходов телевидения (в США реклама занимает около 1/4 эфирного времени). Даже немногие оставшиеся государственными каналы в большой степени финансируются за счет рекламы (во Франции два государственных канала зависят от рекламы на 66 %; наиболее независимо телевидение ФРГ). В конце 80-х годов на американском телевидении плата за передачу 30-секундного рекламного ролика во время вечернего сериала составляла в среднем 67 тыс. долларов, а во время популярных спортивных состязаний – 345 тыс. долларов. В 2000 г. показ 30-секундного ролика во время финального матча чемпионата США по американскому футболу стоил 1,5 млн. долларов[40].

Соединение телевидения с рекламой придает ему совершенно новое качество. В рекламе «молекулярная» потребность предпринимателя в продвижении своего товара на рынке соединяется с общественной потребностью буржуазии в консолидации общества (обеспечении своей культурной гегемонии). Именно этот кооперативный эффект сочетания потребностей вызвал взрывное развитие рекламы как особой культуры и индустрии.

Сам по себе ранний капитализм, основанный на конкуренции, вовсе не был связан с рекламой. Напротив, как замечает М.Вебер в исследовании протестантской этики, конкуренция в «экономике спроса и предложения» должна была быть основана лишь на добротном качестве товара, а не на умении соблазнить покупателя. Поэтому торговцам строго запрещалось устраивать витрины красивее, чем у конкурентов. Реклама стала экономически необходимой при возникновении общества потребления и «экономики предложения», когда товар было нельзя продать, не создав искусственно потребность.

Мы не будем углубляться в сложную природу рекламы и отметим лишь интересующую нас сторону. В современном буржуазном обществе идеологическая роль рекламы намного важнее, чем информационная. Реклама создает виртуальный мир, построенный по «проекту заказчика», с гарантированной культурной гегемонией буржуазных ценностей. Это – наркотизирующий воображаемый мир, и мышление погруженного в него человека становится аутистическим. В общем, такие люди образуют общество спектакля в чистом виде – они знают, что живут среди вымышленных образов, но подчиняются его законам.

В США в течение 10 лет (начиная с 1986 г.) велось организованное Фондом Карнеги большое исследование подростков в возрасте от 10 до 14 лет. Доклад, опубликованный в октябре 1995 г. впечатляет во многих отношениях, но здесь нас интересует один вывод: «Телевидение не использует своих возможностей в воспитании и дает пищу самым отрицательным моделям социального поведения… Пассивное созерцание рекламы может ограничить критическое мышление подростков и стимулировать агрессивное поведение».

Это действие рекламы, как уже говорилось, резко усиливается, когда она увязывается с, казалось бы, достоверными сообщениями информационных выпусков. Возникает синергизм двух типов сообщений, и сознание людей расщепляется. Воображаемые образы рекламы по контрасту убеждают зрителя в правдоподобности известий, а теперь уже «заведомо истинные» известия усиливают очаровывающий эффект рекламы: бесстрастный репортаж создает инерцию «доверия», которое распространяется на идущую вслед за ним рекламу, а реклама, возбуждающая эмоции, готовит почву для восприятия идей, заложенных в «бесстрастном» репортаже. Против обеих этих вещей по отдельности может устоять сознание, но оно беззащитно против их комбинации. Поэтому увязка рекламы и последних известий на телевидении – вопрос большой политики.

С другой стороны, реклама, разрывающая ткань целостного художественного произведения (например, кинофильма), резко снижает его благотворное воздействие на сознание человека. В начале 90-х годов в Италии коммунисты добились запрещения прерывать рекламой кинофильмы категории «высокохудожественные». Принятие закона сопровождалось тяжелым правительственным кризисом, это было одно из самых острых за те годы политических столкновений. Удаление рекламы с экрана всего на полтора часа – вопрос принципиальной важности, существенно изменивший положение в обществе. Уже этого времени в сочетании с оздоровляющим воздействием неразрушенного фильма достаточно для «починки» сознания.

Реклама влияет на всю культурную политику телевидения. Часто указывают на тот очевидный факт, что телевидение в своей «охоте за зрителем» злоупотребляет показом необычных, сенсационных событий. Конечно, уже этим телевидение искажает образ реальности. Однако важнее другое: самый легкий способ привлечь зрителя, а значит, и рекламодателя, – обратиться к скрытым, подавленным, нездоровым инстинктам и желаниям, которые гнездятся в подсознании. Если эти желания гнездятся слишком глубоко, зрителя надо развратить, искусственно обострить нездоровый интерес. Один западный телепродюсер сказал об этом откровенно: рынок заставляет меня искать и показывать мерзкие сенсации; какой мне смысл показывать священника, который учит людей добру, – это банально; а вот если где-то священник изнасиловал малолетнюю девочку, а еще лучше мальчика, а еще лучше старушку, то это вызовет интерес, и я ищу такие сенсации по всему свету. А свет велик, и такого материала для ТВ хватает.

Особо выгодным товаром оказываются для ТВ именно образы, запрещенные для созерцания культурными запретами. Перечень таких образов все время расширяется, и они становятся все более разрушительными. Простая порнография и насилие уже приелись, поиском оставшихся в культуре табу и художественных образов, которые бы их нарушали, занята масса талантливых людей. Вот, недавно телесериал «Бруксайд», отснятый коммерческим четвертым каналом британского ТВ, получил «замечание» Совета по контролю качества телепрограмм (есть такой Совет в Англии). Ради привлечения зрителя режиссер, как сказано в замечании, «без всякой необходимости» показал сцену инцеста – полового акта брата и сестры. Дело усугублялось еще и тем, что для этого были приглашены очень привлекательные актеры, играющие обычно положительных героев (Джон Сэндфорд и Элен Грейс). Как же оправдывался режиссер? Мы, сказал он, включили сюжет с инцестом, потому что это позволяет «атаковать последнее табу». Лучше не скажешь.

Таким образом, уже рынок, независимо от личных качеств телепредпринимателей, заставляет их развращать человека. Если это совпадает и с политическими интересами влиятельной социальной группы, то ТВ становится мощной разрушительной силой. Что же мы знаем о разрушении культурных устоев с помощью ТВ? Прежде всего, ТВ интенсивно применяет показ того, что люди видеть не должны, что им запрещено видеть глубинными, неосознанными запретами. Когда человеку это показывают (а запретный плод сладок), он приходит в возбуждение, с мобилизацией всего низменного, что есть в душе. Набор таких объектов велик, обычно упирают на порнографию. Но скажем о таинстве смерти. Смерть, как уже говорилось, – важнейшее событие в жизни человека и должна быть скрыта от глаз посторонних. Культура вырабатывает сложный ритуал показа покойного людям. Одно из главных обвинений в адрес ТВ – срывание покровов со смерти. Это сразу пробивает брешь в духовной защите человека, и через эту брешь можно внедрить самые разные установки.

На частом показе смерти настаивают рекламодатели. Специалисты по рекламе, следующие принципам школы фрейдизма, считают, что зрелище смерти, удовлетворяющее «комплекс Танатоса», сильнее всего возбуждает внимание и интерес зрителей. А.Моль отмечает, что это мнение очень распространено среди редакторов прессы и телевидения: «Смерть является несомненной ценностью, так как человек с удовольствием узнает, что кто-то умер, в то время как он сам продолжает жить»[41].

В то же время люди чувствуют, что манипуляция образом смерти разрушает культуру. Поэтому здесь – область важного, хотя обычно скрытого общественного конфликта. Верх берет то одна, то другая сторона. Знаменитый фотограф Запада, который выставил высокохудожественные снимки смертной агонии своего отца, был негласно изгнан из общества. Не так давно застрелился французский фотограф, автор лучшего снимка десятилетия: маленькая девочка в Сомали бредет к пункту питания, а в двух шагах за ней вприпрыжку гриф – дожидается, когда она упадет. Во Франции фотографа спросили, отнес ли он девочку к пункту питания. Нет, сказал фотограф, я только гонец, приносящий вам вести. Его французы, по сути дела, казнили.