Недетская игра в прятки - Алексей Игоревич Жеребцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В театре и не только в театре очень неуютно стали чувствовать себя лица еврейской национальности, кажется, их назначили жертвами. Что же дальше? Хочется надеяться, что не дойдет до погромов. Кажется, нас опять подталкивают спуститься в средневековье.
Что же с этим делать? Ведь рождаются дети, подрастают, становятся октябрятами, потом пионерами, комсомольцами, этого не избежать, как не избежать и того, что каждый день им придется слушать радио, читать газеты и тогда, чем наполнятся их головы?
Андрюша пошевелился, как будто почувствовал, что отец подумал о его будущем, и заплакал, а Александр решил, что, вероятно пора менять пеленки и кормить малыша, он отбросил неудобные мысли, поднялся со скамьи и поспешил к дому.
В это же время Гриша подходил к тому месту, которое по старинке москвичи продолжали называть Покровскими воротами и издали заметил Александра с коляской.
В этом году Гриша оканчивал школу, и пора уже было выбрать институт, в который летом надо будет поступать. Гриша вырос в творческой семье, все его близкие были связаны с кино или театром и, казалось, у него просто не могло быть другой дороги, но он не был уверен, что именно в этом его призвание. Его также привлекала романтика путешествий, хотелось увидеть море, побывать в горах, ощутить горячий воздух пустыни, все это можно было сделать став журналистом или инженером и рассказывать или участвовать в реализации планов восстановления и развития народного хозяйства, о которых так много пишут в газетах и говорят по радио. Сейчас он шел в геологоразведочный институт послушать преподавателей и студентов старших курсов о романтике, красоте и трудностях этой профессии.
Гриша махнул рукой Александру и перебежал дорогу.
— Привет папаша! — поздоровавшись с Александром, он склонился над коляской, — Как дела, племянник? Что нагулялись? Пора покушать и опять поспать?
Он перевел взгляд на Александра:
— Вот бы мне так пожить, хотя бы денек.
Александр улыбнулся:
— У тебя все это было и уже далеко позади, и как ты знаешь, дважды в одну реку не войти.
— Да, ты прав. Хотя с философской точки зрения это немного другой случай.
— Ах ты, умник. Ты не на философский случайно собрался поступать?
Тут уже рассмеялся Гриша:
— Нет, избави бог, меня, а главное родных и близких. Я к геологам. Хочу послушать, как они молоточком простукивают породу.
— Ладно, дерзай. Вечером расскажешь, какой нотой звучит золото, а какой серебро.
Гриша поспешил дальше, а Александр подумал, что и правда, вечером надо зайти к Панариным, повидать Илью Григорьевича, что-то он стал в последнее время прихварывать.
Придя домой, Александр передал Андрюшу на попечение Анастасии Георгиевны, быстро перекусил и отправился в театр. Там после репетиции должно состояться собрание, на нем информация о политической обстановке в мире, затем персональное дело одного молодого актера.
Александр не был занят в вечернем спектакле и собрание, назначенное на четыре пополудни, было совсем некстати, но не пойти на него было нельзя, и Александр выбрал себе место в зале подальше от президиума.
Первым, как обычно выступил директор театра, после его короткого выступления слово взял инструктор райкома партии. Он долго рассуждал о глубоком противостоянии капиталистического мира и Советского союза, о том, что недавно созданный военный блок НАТО является прямой угрозой мирному существованию стран социалистического лагеря, интересы которого не жалея сил отстаивает СССР. В конце своего выступления он с торжеством в голосе заявил:
— Теперь, дорогие товарищи, я хочу от души вас поздравить! Советская наука совершила исторический подвиг, теперь мы твердо знаем, что ни у кого в мире нет, и никогда уже не будет преимущества над нами в военно-технической сфере. Хочу зачитать вам краткое сообщение, которое распространило сегодня агентство ТАСС. Вот, как оно звучит: «Советский Союз уже открыл секрет атомного оружия, и он имеет в своем распоряжении это оружие».
Зачитав эту крайне важную информацию, инструктор поднял глаза в зал. Первым правильно понял сигнал инструктора директор театра, он быстро встал со своего места и зааплодировал, залу ничего не оставалось, как повторить это действие. Похлопал и инструктор, когда он перестал хлопать, перестал аплодировать и зал, все расселись на свои места, а инструктор продолжил свое выступление:
— Как кратко, но как мощно звучит это сообщение, у Советской страны появился надежный щит, который способен сохранить в неприкосновенности наши границы от любых посягательств внешнего врага, но мы не можем забывать о бдительности. Враг очень коварен, он стремится воздействовать на нас не только извне, он пытается воздействовать на несознательных граждан соблазнительными эффектами буржуазной культуры и мы обязаны противостоять и строго осуждать любого члена нашего общества подверженного капиталистическому дурману. Мне говорили, что в повестке сегодняшнего собрания персональное дело актера вашего театра. Если не возражаете, я бы хотел послушать, что вы решите по этому делу.
Члены президиума согласно покивали, и инструктор присел на свое место.
Александр едва знал молодого актера, которому сегодня приписывали слабости и грехи, которым было подвержено большинство присутствующих в зале. Единственное, чем он выделялся, это тем, что он не вполне организован и недостаточно дисциплинирован, отчего страдает репетиционный процесс, однажды он даже опоздал к началу спектакля, что стало поводом и сигналом к обсуждению его поведения на собрании коллектива театра.
Александр, слушая выступления коллег, вспоминал своего друга Виктора, который, как он считал, был ненамного более виноват перед Родиной, чем этот молодой человек. То, что с ним случилось, произошло много лет назад, тогда Виктора оговорили, написали донос, а коллектив не решился или не смог за него заступиться. Где он теперь и что с ним никто из его бывших коллег ничего не знает. Да и вспоминает о нем кто-нибудь кроме Александра? Неужели участь Виктора может постигнуть этого парня?
Собрание шло к завершению, молодого актера осуждали, но, как-то так не очень строго, скорее журили, не было похоже, что коллектив видел в нем испорченного влиянием западной культуры, потерянного для Советского театра молодого человека. Такая атмосфера собрания озадачила инструктора, и он удивленно поглядывал на председателя собрания. Председатель испугался, что инструктор подумает, будто он недостаточно хорошо подготовил собрание и пустил в ход, припасенный для завершения собрания сильный с его точки зрения аргумент, пригласил выступить молодую актрису, активистку комсомольской организации. Эта девушка уже года три служила в театре,
