Книга Мертвых - Джал Халгаев

Хромой, казалось, проглотил язык. Я похлопал его по плечу и отправился за своим ножом.

- Ага, старик, я злой дух. Всем стоять, твари, а то сожру и не поморщусь!

К моему удивлению, все застыли.

- Закройте дверь, дует же!

Полностью я оказался повержен, когда мой приказ засеменил выполнять сам хозяин. Естественно, народ тут весьма старомоден и суеверен. Поразительно просто, что они меня слушались, а не потащили на костер.

- Так, никому не выходить. Каждый, кто ослушается, будет кровью срать и дерьмом отрыгивать, ясно? - пораженное молчание. - Значит, ясно.

Я стиснул зубы. Как бы мне не опростоволоситься.

Я поднял с пола шляпу и решил вернуться в комнату. Говорить я передумал. Я просто вошел внутрь и стал собирать вещи, пытаясь не смотреть на Линду.

Но не смотреть на нее я не мог. Она сидела, укутавшись в одеяло, и уставилась в точку на перед собой. Она не сказала ни слова, просто сидела и смотрела в стену. Это меня и бесило. Так и хотелось встряхнуть ее и выдавить хоть какие-нибудь слова.

Я тем временем уже успел насобирать мешок своих вещей и прицепил к поясу набитый кошель. Второй такой же я припрятал в вещах.

- Нет, я так не могу! Хоть на ремни меня режь, я хочу знать: почему?

Сначала она не отвечала. Я старался не кинуться к ней и сдержал порывы задушить ее собственными руками, а потом вдруг понял, что она дрожит. Ее плечи поникли.

- Потому что мне заплатили.

- Не говори так. Пожалуйста.

- Почему? - она изо всех сил старалась не сорваться. Именно это и сбивало меня с толку. Если бы она говорила мне в глаза, если бы ее слова звучали уверенно и без этих страданий, я бы просто ушел, а сейчас уже не мог. - Этим я зарабатываю на жизнь. Мне платят, и я их ублажаю. Вот и все.

Я вспыхнул.

- А вот нихрена! Неужели все, что между нами было, тоже из-за денег? Черт возьми, да у нас же ничего не было! Неужели поэтому? Мне что, надо было заплатить? Так сказала бы сразу, я бы хоть понял, кто ты такая, и не хотел бы тебя сейчас придушить!

- Я не...

- Заткнись! - я стиснул пальцы в кулак. - Вот только не надо мне опять втирать, что ты меня понимаешь. Ничего ты не понимаешь. Что, неужто так хотелось срубить больше этого сраного золота? Надеялась дождаться, пока я скоплю больше, и перерезала бы горло во сне?

Это я загнул. Осознав это, я тут же заткнулся и уставился в ее дрожащую оголенную спину, проклиная свой дурацкий язык.

Она закашлялась. Я думал, что это просто приступ ее аллергии на пыль, но Линда продолжала с надрывом кашлять, и из ее горла вырвался сдавленный хрип.

Я подошел чуть ближе. Меня будто окатило ледяной водой.

По ее ладони, которую она прижимала ко рту, стекала мокрота, смешанная со сгустками алой крови. Я сглотнул. Почему-то вдруг стало душно и мерзко.

Я сел на уголок кровати и спросил:

- Когда это началось?

- Месяц назад.

Черт! Целый месяц! Почему я ничего не заметил? Я же видел все эти непонятные склянки и травы. Дурак!

Линда взяла лежащий рядом носовой платок и вытерла руку и губы.

- Почему мне не сказала?

- Я хотела сказать. Ты первый сказал, что хочешь уйти. Я решила не мешать, - девушка шмыгнула носом. - Ты должен уйти.

- Хрена с два я теперь уйду, долбанутая ты женщина!

Я мысленно отвесил себе оплеуху.

- Ладно. Прости. Иди сюда.

- Нет, уходи. Я не хочу тебя видеть!

Звучало тоже как-то неуверенно, поэтому я сам обнял ее сзади и положил голову на ее плечо. Линда перестала дрожать, зато на волю вырвались сдавленные рыдания.

Я дождался, пока она успокоится, и сказал:

- Там внизу сейчас полный кавардак. Я подрался и все увидели... в общем, ты знаешь. Так что я все равно уйду рано или поздно. Прости меня, пожалуйста. Я просто хотел защитить тебя от того, что следует за мной попятам.

- А я просила тебя это делать? Я просила тебя меня защищать? Никогда! Но ты вечно решаешь все сам.

Я обнял ее крепче.

- Да. Потому что так надо, дуреха, и никаких протестов я слышать не собираюсь. Как и насчет того, что сейчас ты одеваешься и идешь со мной. Купим небольшой домик у моря. Я слышал, морской воздух полезен при...

- Нет!

- Да.

- Нет!

- Да!

Она вырвалась из моих рук. Схватившись за одеяло, Линда прикрыла им наготу и вскочила на ноги, гневно сверкая глазами.

- Неужели ты не можешь от меня просто отвязаться? Я тебе не жена, даже не любовница! У тебя нет передо мной никаких обязательств, Дастин, так что проваливай! Ты сказал все, что хотел.

Я вздохнул.

- Слушай, я действительно без понятия, что надо говорить в таких случаях. Да, ничего нас не связывает, но это не значит, что я тебя просто так оставлю. Я люблю тебя, Линда Мартин, и еще раз да: отвязаться я от тебя не могу.

Казалось, мои слова ее поразили. Она столбом застыло посреди комнаты, и я решил не дать ей опомниться.

Я подошел ближе. Вытерев рукавом рот от крови, я ее поцеловал.

Наши губы встретились лишь на секунду, а в моем сердце уже все перевернулось вверх дном. Буря эмоций захлестнула с головой, и самым сильным среди них был страх. Страх того, что она умрет. Страх того, что сейчас, когда я признался ей в своих чувствах, она мне откажет, и, наконец, страх того, что за мной придет Немертвый, и я погибну, наобещав ей горы самоцветов. Как все сложно...

Линда отстранилась. Ее ясные голубые глаза сверкали от слез, и руки дрожали.

- Ты хороший мужчина, Дастин, - она провела пальцами по моей щеке, - и станешь еще лучшим мужем и отцом. Но меня рядом не будет.

- Почему? Потому что детей ты иметь не можешь? - я фыркнул. - Дети - еще не все счастье, Линда, и я не позволю тебе загонять себя в болото лишь из-за того, что с тобой сотворили много лет назад.

Нет уж. Один раз я потерял ту, которую любил. Второго раза не будет.

- Сколько тебе осталось?

Она отвела взгляд.

- Лекарка сказала, что четыре года - не больше.

- Значит, проживешь еще лет двадцать. Знаем мы этих шарлатанов. Одна такая "целительница" предсказала моему двоюродному брату смерть через год от плохого сердца.

- Да? И через сколько он умер?

Я пожал плечами.

- Через три месяца. Толстяк стал таким неповоротливым, что свалился в корыто для свиней и утоп, - мы молчали. Наконец, я решился спросить: - Поэтому ты спала с ним? Чтобы быстрее скопить денег и убраться из этой жизни?

- Да. Ты меня простишь?

- Не знаю, - честно признался я. - Но сейчас я с тобой готов хоть с горки на тачке скатиться, лишь бы не отпускать.

- Ты преувеличиваешь, мальчик, - вот сейчас меня действительно передернуло. Неужели я выгляжу настолько смазливо? - Сейчас в тебе говорит юношеский максимализм. Когда пройдут годы, и от хвори я стану тощей и некрасивой, ты еще пожалеешь о том, что сейчас сказал.