Марсельская сказка - Елена Букреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Верно, она досталась ему от моего дедушки, — незамедлительно ответила я, чувствуя, как стремительно покрывается трещинами моё ледяное спокойствие. — К чему вы клоните?
— Вы также сообщили констеблю Морелю о том, что бестирийцы якобы требовали с вашей семьи деньги, которые ваш отец задолжал им. Сейчас эта информация проверяется, в частности мы уже уведомили вашу мать, мадам Розалинду Маклауд, о сложившейся ситуации.
— Уведомили? — я в презрении сощурилась. — Так вы называете допрос? Что за подозрения? Меня похитили! В вашем государстве, ваши бандиты! И вместо того, чтобы искать их, вы начали рыть под моего отца, который, между прочим, уже год как мёртв? Это безобразие!
— Мадемуазель Маклауд, у нас есть все основания полагать, что у вашей семьи сложились весьма тесные отношения с бестирийцами, — ответил он без единой эмоции. — Как я уже сказал, сейчас вы находитесь под юрисдикцией парижской префектуры. Моя задача — найти и закрыть в тюрьме тех, кто вас похитил.
— Но вы не можете этого сделать, правда? — я усмехнулась, качая головой. — Вы не захотите иметь дел с кланом мафиози, которая сотрудничает с полицией.
— Поверьте, я не меньше вашего мечтаю пересажать всех этих мерзавцев, — вдруг выплюнул он. — Но есть такое понятие, как последовательность. Вы не совсем последовательны. Вам кажется, что завтра мы поймаем всех бестирийцев, они напишут чистосердечное, а вас мы непременно отправим в Шотландию, первым же рейсом, где вас встретят, как героя, который сбежал из их плена, но в реальности всё куда прозаичнее, мадемуазель. У нас есть все основания полагать, что ваша семья довольно тесно сотрудничала с этим кланом. И если в делах вашего отца вскроется хоть какой-то криминал, расследование примет совершенно иной оборот…
Я едва успела осознать эту мысль, когда за дверью вдруг раздалась чья-то ругань. Голос показался мне знакомым лишь тогда, когда его обладательница приблизилась к двери и резко её распахнула.
— Что происходит?! Немедленно покиньте кабинет!
Обернувшись, я увидела свою тётю Меррон — её пытались удержать пара испуганных констеблей. Выдохнув и широко улыбнувшись, я бросилась к ней.
— Тётушка! Боже мой, ты приехала! Как я рада тебя видеть!
— Эйла, девочка моя, — протянула она, отстраняя меня от себя и заглядывая в мои глаза. — Боже милостивый, я не верю, не верю, что вижу тебя! Всю эту неделю все мы просто с ума сходили!
— О, пожалуйста, при всем уважении, оставьте эти сопли за дверью! — вдруг выпалил комиссар, вставая из-за стола и подходя к нам. — Мадемуазель Маклауд, думаю, на сегодня достаточно. Мы пригласим вас в участок, когда данные о деятельности вашего отца подтвердятся. Надеюсь, вы понимаете, что на время расследования вам нежелательно выезжать за пределы Парижа.
— Так, постойте. Какие ещё данные? — тётя всем телом повернулась к комиссару.
— А что с Реми? — спросила я и, встретив недоуменный взгляд господина Дюрана, поспешила добавить: — Мой спутник. Он может быть свободен?
Комиссар задумчиво потрогал свои усы. Моё сердце болезненно сжалось в ожидании ответа.
— Да, — наконец, сказал полицейский. — Да, к месье Атталю у нас нет никаких вопросов. С ним мы можем попрощаться.
Слова эти камнем прилетели в мой затылок. «Мы можем с ним попрощаться». Они могут.
Но как же я? Как же я скажу ему «прощай»?
Глава 27. На прощание
Наши взгляды встретились, едва я вышла из кабинета комиссара. Он смотрел с немым вопросом, я — с кричащим отчаянием. Неопределённость и состояние подвешенности, как ни странно, дарили мне надежду. Но я не могла озвучить её Реми.
Я не могла надеяться.
Моего отца подозревают в связи с бестирийцами. Неужели всё, что эти бастарды говорили мне тогда — правда? В таком случае возвращение в Шотландию ставит моё будущее под удар. А есть ли у меня оно, это будущее? Или, может быть, я цепляюсь за любую возможность остаться с Реми? Но едва ли он этого хочет, и та близость, что возникла между нами… лишь момент слабости. Нет никаких чувств. И никогда не было. Он считает, будто я не знаю, чего хочу, а я думаю, будто мы оба просто боимся той неизвестности, что поджидает нас в том случае, если мы выберем друг друга.
Вот только проблема в том, что неизвестность эта уже охватила нас. У нас обоих нет прошлого — его смыло ужасами настоящего. И нет настоящего — его затмил страх будущего. На последнее все же теплится надежда в душе, у меня теплится, а он…
Конечно, Реми мечтает избавиться от меня как можно скорее. И мне от этого совсем не больно. Ведь я совсем в него не влюблена. А он совсем не влюблён в меня.
— Ах, так это вы тот самый месье Атталь! — пропела моя тётя, вырывая меня из мыслей. — Меня зовут Меррон Бэлфор. Но вы можете звать меня просто Меррон! Я так благодарна вам, все мы вам очень благодарны! Вы будете достойно вознаграждены за вашу помощь.
— Спасибо за добрые слова, мадемуазель Бэлфор, — Реми перевёл взгляд на меня и улыбнулся. — Я рад, что встретил вашу племянницу. Что она встретила меня.
Я улыбнулась, чувствуя знакомый трепет в душе, заглушаемый лишь осознанием скорого прощания и нависшей над моей головой тревожной неизвестностью. Но тётя, окрыленная знакомством, вдруг изменилась в лице и, вклинившись между нами и взяв нас обоих под руки, направилась к выходу.
— Нам лучше уйти отсюда, да поскорее, — сквозь широкую улыбку пропела тётушка. — Сдаётся мне, у меня плохие новости для тебя, Эйла. Доберёмся до особняка, и я все вам расскажу.
Мы выбрались на залитую золотым солнечным светом оживлённую улицу. Каждый уголок Парижа был мне знаком, и сейчас я точно знала, что мы находимся в Берси. На утреннем солнце поблёскивала Сена, на небольшой площади перед полицейским участком обосновались торговцы, а воздух от количества автомобилей был спёртым и тяжёлым. Мне хотелось, как раньше, пройтись вдоль набережной, погрузившись в свои мысли, обдумав услышанное и приняв важные решения, но у меня не было ни секунды на это.
К тому же, водитель тёти уже ждал нас у ступеней. Я уже сделала шаг по направлению к нему, когда почувствовала, как Реми остановился. Где-то за нашими спинами хлопнула входная дверь. Я обернулась, заметив полицейского, что привёз нас сюда на совсем мотоцикле.
— А, вот вы где, — он обращался к Реми. — Я искал вас
