Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары - Алексей Шепелёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ба, какие люди! Никак…
Мастер сделал паузу, делая вид, что вспоминает имя стоящего перед ним молодого человека. На самом деле, ждал, пока тот назовёт, как его в этот раз следует величать.
— Лечек. Лечек из Шофа я и есть.
— Ну, конечно. То-то я и смотрю.
Тесла крепко обнял дорогого гостя. Если кто из соседей случайно смотрит в окно — пусть ещё раз полюбуется пылким южным гостеприимством.
— Пошли в дом, дорогой. Угощу с дороги, накормлю, напою…
— Отчего ж не пойди, — согласился Йеми.
И только войдя внутрь, поинтересовался:
— Кто-нибудь дома есть?
— Только дочурка, — успокоил мастер. — Счас она нам на стол соберёт. Ты давно в городе?
— Сегодня после полудня приплыли, — ответил кагманец, проходя во внутреннюю комнату. — Ну, рассказывай, что тут у вас интересного.
— Дык, ты сначала бы перекусил.
— Успеется. Хотя… Кваску у тебя холодного не найдётся?
— Как не быть. Вича! Вича!
На зов отца появилась дочка: красивая статная девица. Одежда вся толийская, машинально подумал Йеми, а голова не покрыта. Конечно, толстая русая коса — это очень красиво, только вот в Толе для женщины показаться перед посторонним мужчиной с непокрытой головой считается неприличным. В Хланде нравы проще, особенно в горах. Тесла, правда, с побережья, но и там простоволосая женщина — обычное дело. Что и говорить, не так строго следят на полуострове за формальной нравственностью. Зато и карают тех, кто нарушил законы чести не в пример строже, чем в большей части Заморья.
— Ой, отец, что же ты мне сказал… — Вича остановилась на пороге и залилась краской от смущения.
— Не стесняйся, дочка, — перешел на родной язык Тесла. — То гость с наших земель, достойный Лечек из Шофа.
— Истина правда, — подтвердил на хландском Йеми, сопроводив слова характерным движением головы, принимаемым в Заморье за отрицание.
Девушка шумно вздохнула.
— Ой, а я уж испугалась…
— Хорошего человека не нужно бояться, — усмехнулся Неко. — А лучше принеси-ка нам, дочура, по доброй кружке холодного кваса из погреба.
— Конечно, папа.
— Хороша у тебя дочка, — одобрительно промолвил Йеми, когда стихли шаги. — Вроде видел её не так давно, около позапрошлого Квицо.
— У, это когда было, — протянул Тесла. — В таком возрасте восемь осьмий минуло — уже не узнать. А ты говоришь "позапрошлый Квицо".
— В прошлый не сложилось, — виновато развёл руками Йеми. В последний раз в Толе он был по дороге в Тампек и очень спешил. — Замуж ей пора.
— Дык, есть уже жених на примете. После Илока сватов зашлёт — и свадебку сыграем.
— Кто таков?
— Сын красильных дел мастера.
— Ясно.
"Новых секретов это мне не откроет", — подумал Йеми. А с другой стороны, нелепо было ожидать, что дочка гравёра выйдет за писца из базилики, или станет женой толийского графа. Что уж тогда сразу не принца на белом коне?
— Ладно, рассказывай новости, что у вас изменилось с моего последнего приезда.
— Да многое. Мастера почтенные померли: Зенден-литейщик и Вегкамп, старшина красильщиков.
— Хм… Зенден-то вроде молодой ещё.
— Не старый, по имперскому счёту пары вёсен до четырёх дюжин не хватало. А вот слёг зимой — и помер. Как говориться, чему бывать — того не миновать.
— Ясно. Ещё что?
— Верховный жрец Фи умер, ещё осенью, — неторопливо продолжал Тесла.
— Туда ему и дорога. Кто вместо него стал? Мельхион?
— Нет, отец Тейс.
Йеми наморщил лоб.
— Это белобрысый, что ли?
— Он самый, — подтверждающе кивнул хозяин. По северному кивнул. Да, длительная жизнь в чужих краях привела к тому, что родную культуру отец и дочь изрядно подзабыли. Хотя, не до конца. Коса-то у Вичи хландская, местные девушки волосы в косы не плетут. Да и Нико в домашней обстановке предпочёл родной таларис северной камизе.
Вернулась Вича, неся на деревянном подносе две пузатых глиняных кружки. Навязчивая идея подмечать всё и вся заставила Йеми отметить, что роспись на кружках была хландской, а не толийской.
Кроме кваса на подносе оказался изрядный кус ветчины. Поставив поднос на стол, девушка извлекла из продуктового шкафа начатый каравай ржаного хлеба и большой кухонный нож.
— Да ничего, дочка, ступай к себе, мы уж тут сами за собой поухаживаем, — ласково сказал Тесла.
— Хорошо, отец.
Йеми снова дождался, пока утихнут шаги, потом поднялся и прикрыл дверь на лесенку. Иссон оберегает того, кто и сам себя беречь не ленится.
— Хорош квас.
Тесла поморщился.
— До нашего, лакарского, ему далеко.
— До лакарского — далеко, это верно, — согласился кагманец. — Но для местного — хорош. Ладно, что ещё интересного?
— Жрецы про знамение толкуют. Дескать, взошла над городом хвостатая звезда, и принесёт она нам неисчислимые бедствия.
Йеми задумчиво потёр подбородок. Хвостатая звезда — это очень серьёзно. Тем более, что при храме Аэлиса подвизался отец Тиммер. Священником он был никаким, зато астрономом — пожалуй, лучшим на всём восточном побережье.
— Кто говорит-то? Сам Тиммер?
— Когда это Тиммеру говорить позволяли? — усмехнулся Тесла. — Его дело — в небо смотреть. А кому говорить — Гален найдёт. Языкастых у него много кормится.
— А что за бедствия — не уточняют?
— Не уточняют. Сейчас в городе отец Теокл, я его спрашивал. Он говорит, что раз не уточняют — значит и сами не знают. Может, это вообще не знамение никакое, а просто хвостатая звезда.
— Духовным виднее, — машинально согласился Йеми и тотчас подскочил на табурете, будто его в мягкое место иглою ткнули. — Отец Теокл? Нашей веры?
— Нашей, нашей, — успокоил собеседника гранильщик.
— А зачем он здесь?
— Полагаю, из-за дракона.
— Из-за какого дракона? — изумлению Йеми не было предела.
— Да ещё перед Квицо охотники за драконами притащили в город живого диктатора. Пока инквизиторы глазами хлопали, его Луций Констанций возьми, да и купи.
Йеми удивлённо моргнул. Это имя он сегодня уже слышал.
— Луций Констанций? Ланиста гладиаторской школы Ксантия Деметра Линвота?
— Он самый. И продавать дракона инквизиторам он не захотел ни в какую.
Кагманец улыбнулся.
— Представляю, как взбесился Сучапарек.
— Не то слово. Постоянно теперь в школу наведывается, но Луций упрямец ещё тот. Да и дракон, говорят, нрава скверного. В общем три упрямца теперь подсиживают друг друга: кто кого переупрямит.
— Какое уж упрямство у дракона, в его-то положении, — махнул рукой Йеми.
— Не скажи. Луций не может выпустить его на Арену, пока не укротит. Дракон — это тебе не осквип и даже не медведь.
— Пожалуй…
— Вот, а укоротить дракона у Луция пока что не очень получается. Морит голодом, жаждой, но всё без толку.
— Ясно. А при чём здесь отец Теокл?
— Он не так давно был в городе, тоже про новости спрашивал. Я ему про дракона и рассказал. А теперь вот пришел снова, опять про дракона расспрашивал. Только ведь ничего нового я ему сказать не могу: сам понимаешь, гравёр гладиаторской школе не надобен, да и дружбы ни с кем я там не вожу. Стражник один на нашей улице живёт, столкнёмся иногда в харчевне — тут-то я и узнаю новости.
Йеми задумчиво потёр подбородок.
— А отец Теокл обычно где живёт?
— Откуда мне знать? Где-то в глубине Угольного леса прячется.
— Угольный лес, Чёрные горы, Белые горы… — рассуждал вслух кагманец. — Неко, а тебе не кажется, что он пришел попробовать освободить дракона?
Хозяин промедлил с ответом. Он откусил ветчины и хлеба, долго и тщательно жевал пищу, Гость не торопил. Наконец, Тесла произнёс:
— Может и освободить. Мне он про это ничего не сказывал. Чем мог — я помог. А что большего не сделал — не взыщи.
— Так я разве тебя в чём упрекаю? — очень натурально возмутился Йеми. — Давно он приходил-то к тебе?
— Да вчера и приходил. Про дракона расспрашивал и про оборотня.
— Про кого? — вот теперь изумление кагманца достигло предела.
— Про оборотня, говорю. Спрашивал, не идут ли слухи, что оборотень в городе завелся.
— И что?
— Да нет никаких слухов. Уж не знаю, откуда он это взял.
Йеми аккуратно поставил кружку на стол. Сердце трепетало так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Конечно, это могло быть совпадением, но могло быть и следом Рионы. Следом, на который он наткнулся совершенно случайно. Или по воле Иссона, воздавшему верному адепту за то, что в сложной ситуации пожертвовал своим интересом ради помощи ближним. Покинув убежище в Торопских горах, можно было идти по следу похитителей, пусть и остывшему, но всё же следу. Но шансов спасти других детей было намного больше, и Йеми согласился на время отложить спасение племянницы. И вот теперь, приехав в Толу, он неожиданно получил новый след Рионы, гораздо более ясный. Или это всего лишь усмешка судьбы?