ИЛИ – ИЛИ - Рэнд Айн

– Мне не нравятся твои слова, профессор, – громко и уныло сказал Лоусон.

– Помолчи, – приказал Мауч. – Доктор Феррис не теоретизирует, он говорит о практических вещах.

– Если речь идет о практической стороне дела, – включился в разговор Фред Киннен, – позвольте напомнить, что мы в такое время не можем беспокоиться о бизнесменах. О чем надо думать, так это о рабочих местах. Больше рабочих мест. В руководимых мною профсоюзах каждый работающий кормит пятерых неработающих, не говоря о своре голодающих родственников. Если хотите моего совета, я знаю, что вы им не воспользуетесь, но все же – издайте указ, обязующий предпринимателей увеличить штат, скажем, на одну треть, за счет безработных.

– Господи всемогущий! – воскликнул Таггарт. – Ты с ума сошел! Мы с трудом платим тем, кто работает. Даже для них не хватает работы! Еще треть? Нам их нечем занять!

– А кого это волнует? – вскинулся Фред Киннен. – Людям нужны рабочие места. Потребность – вот что главное, а не ваши прибыли.

– Прибыли здесь ни при чем! – поспешно завопил Таггарт. – Я ни слова не сказал о прибылях и не давал оснований оскорблять меня. Где нам найти деньги, чтобы заплатить рабочим, черт возьми, когда половина поездов ходит порожняком, а грузов не хватает даже на одну платформу? – Его голос понизился до осмотрительно-рассудительного тона: – Однако мы понимаем, в каком положении находятся рабочие, и – это просто идея, – пожалуй, могли бы принять некоторое число людей, в случае если нам разрешат удвоить расценки на перевозку грузов, которые…

– Ты что, рехнулся? – воскликнул Орен Бойл. – Я на грани разорения и при твоих нынешних расценках, я содрогаюсь каждый раз, когда товарный вагон прибывает на мой завод. У меня отбирают последнее и еще хотят повысить тарифы в два раза?

– Неважно, в состоянии ли ты платить за наши услуги, – холодно ответил Таггарт. – Нужно быть готовым к жертвам. Общество нуждается в железных дорогах. А потребность важнее всего, даже твоих прибылей.

– Каких прибылей! – завопил Орен Бойл. – Когда я их получал, прибыли? Никто не может обвинить меня в том, что я руковожу прибыльным предприятием. Да взгляни на мой баланс и на баланс одного моего конкурента, у которого есть покупатели, сырье, оборудование, да еще и монополия на секретные технологии, а потом говори, кто получает прибыли!.. Но конечна, обществу необходимы железные дороги, и может быть, я сумел бы пережить небольшое повышение расценок, получив – это просто предположение – небольшую субсидию, чтобы продержаться год-два, пока снова не войду в колею…

– Что? Опять? – воскликнул мистер Уэзерби, теряя свою обычную сдержанность. – Сколько раз мы предоставляли тебе субсидии, сколько раз ты получал отсрочки и разрешения приостановить платежи по облигациям? Ты не вернул ни гроша, а где, когда вы все разоряетесь и поступление налогов постоянно уменьшается, взять деньги вам на субсидии?

– Ну, положим, разоряются далеко не все, – медленно произнес Бойл. – Пока есть те, кто не разоряется, вы, ребята, не имеете права говорить, что сделали все, чтобы предотвратить углубление кризиса.

– Я ничего не могу поделать! – громко запротестовал Висли Мауч. – Я бессилен! Мне нужны большие полномочия!

Никто не мог сказать, что побудило мистера Томпсона присутствовать на этом совещании. Говорил он мало, но слушал с интересом. Казалось, он намеревался что-то узнать, и сейчас он выглядел так, будто достиг своей цели. Он встал и весело улыбнулся.

– Валяй, Висли, – сказал он. – Запускай указ номер десять двести восемьдесят девять, и все будет в порядке.

В знак уважения все уныло и нехотя встали. Мауч, взглянув на лежащий перед ним лист бумаги, нетерпеливо произнес:

– Если вы хотите, чтобы я ввел в силу указ номер десять двести восемьдесят девять, вам придется объявить чрезвычайное положение.

– Я сделаю это в любой момент, как только ты будешь готов.

– Существуют определенные трудности…

– Решай сам. Делай, как считаешь нужным, это твоя работа. Покажи мне черновой вариант завтра-послезавтра, но не беспокой меня по мелочам. Через полчаса у меня выступление на радио.

– Основная проблема в том, что я не уверен, имеем ли мы законное право вводить в действие некоторые положения указа номер десять двести восемьдесят девять. Боюсь, их законность можно оспаривать.

– Да брось ты, мы столько чрезвычайных законов провели – покопайся в них, найдешь что-нибудь соответствующее. – Мистер Томпсон обратился к присутствующим, улыбнувшись им, как лучшим друзьям: – Я оставляю вас, чтобы вы все уладили. Я ценю то, что вы приехали в Вашингтон помочь нам. Рад был повидать вас.

Они стоя ждали, пока за ним не закрылась дверь, затем, не глядя друг на друга, заняли свои места.

ОЕШ ничего не слышали об указе номер десять двести восемьдесят девять, но догадывались, что в нем будет. Каждый из них предвидел появление этого указа, но в силу сложившейся своеобразной привычки держал эти сведения в тайне, предпочитая не воплощать их в слова. Именно поэтому каждому из них хотелось по возможности не слышать текст указа. Все их умственные ухищрения к тому и сводились, чтобы избегать подобных ситуаций.

Они хотели, чтобы этот указ вступил в силу. Но не хотели, чтобы он был воплощен в слова, не оставляя им возможности не знать, что они делают именно то, что делают. Никто из них не заявлял, что этот указ служил конечной целью его усилий. Его появление было подготовлено многовековой работой предшественников, а в течение последних месяцев каждый пункт этого указа озвучивался в бесчисленных речах, газетных публикациях, проповедях и передовицах. Звучали весьма целеустремленные голоса, возмущенно вопившие всякий раз, когда кто-нибудь называл своим именем ту цель, к которой они стремились.

– Ситуация такова, – начал Висли Мауч, – что экономическое положение страны в позапрошлом году было лучше, чем в прошлом. Прошлый год выглядел лучше, нынешнего. Очевидно, что мы не продержимся еще год, сохраняя такой темп. Первостепенная задача состоит в том, чтобы остановиться. Замереть на месте, чтобы потом двинуться вперед. Установить полную стабильность. Экономическая свобода себя не оправдала. Следовательно, необходим жесткий контроль. Если люди не могут и не хотят решить свои проблемы добровольно, необходимо их заставить. – Он выдержал паузу, взял лист бумаги и добавил менее официальным тоном: – Ну, в общем, получается, что мы можем продержаться и дальше в таком положении, но не можем позволить себе двигаться! Мы должны стоять там, где стоим. Не шелохнувшись. И всех этих гадов заставить стоять.