Чердынец - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кать! Я же уже сказал — я не ожидал такого. Почувствовал в какой-то момент, что Светка, ну… поплыла… так скажем. Но как-то легкомысленно что ли… решил — ну пусть, что плохого, если девчонка покайфует.
— Покайфует — это что?
— Да… американизм такой… кайф — ну что-то вроде блаженства… как-то так. А про оргазмы — они бывают разные — вагинальные, клиторальные, может еще какие есть — я же не врач сексопатолог. Вот клиторальный — понятно почему так называется, — дождавшись ответных кивков от Кати и Светки, продолжал, — он вовсе и не требует проникновения в вагину. Воздействие оказывается на половые губы, клитор и зону вокруг них. Разное воздействие. Вот как сейчас, например. Ну… или губами и языком, — что-то я под чай с коньячком сильно расслабился, что я несу? Вон какие удивленные и заинтересованные лица у девчонок, у Светки, например!
— Что-то у меня от твоих объяснений вопросов только больше становится! — потрясла головой Катька. Светка тоже — покивала, типа — да, есть такое!
— Ну что еще? Спрашивайте! — я допивал чай, расслабуха накатывала на меня волнами, мне было лениво и хорошо, еще бы низ живота не болел, эх!
— Юр! А сексопатолог — это что за врач? — Светка интересуется.
— По-английски «секс» — это пол. Но есть и еще одно значение — то есть — половые отношения между мужчиной и женщиной. Вот врач и разбирается в них, в этих отношениях, принимает клиентов, дает разные советы.
— Первый раз слышу, что есть такие врачи! — Светка удивлена, да и Катька от нее не отстает.
— Так это не у нас! Это вроде бы за границей — такое… новое направление в медицине! Читал где-то… У меня вот встречный вопрос — Света, а как долго у тебя длятся… эти дни?
Светка, смущаясь, объяснила, что по-разному — от трех до пяти дней. Если пять дней — то боли — вполне терпимые, просто — дискомфорт; а вот если три дня — тогда все — «туши свет!».
— То есть ты — по уровню боли знаешь, как долго они буду идти? — Светка кивнула. Ну вот — своими делами и не займешься, на этой неделе — точно. До трех — огород, потом лечение. Во же, млять!
— Юра! А ты, что — ну… там… врачом был? Ты так разбираешься в этом? — Светке было и интересно, и — «смущательно», ага.
— Нет, Зайка, — вижу, что Светке понравилось такое обращение, — просто там я был человеком, прожившим достаточно долгую жизнь, поэтому — много повидавшем и много чего слышавшим.
— А… ну… женщин — откуда так хорошо знаешь тогда?
— Ну как сказать…, — вот, действительно, как сказать-то? — я же и женат там был…
— Кобелем он там был, Светка! Что — скажешь не так? — Катька — это само ехидство!
— Ну… можно… и так сказать. Права ты, Катюшка! Ладно, красавицы, пойду я!
Бабушка была возмущена тем, что по приходе к ней — я отказался есть. Отговорился тем, что устал на огороде, и солнышком еще, наверное, напекло. Но мои губы она — увидела:
— Эта чё тако! Подралси с кем опять? С Крестикам опять? — я кивнул, — от же дурни хде! Вот вроди и лет вам уже… вроди и парни скора, а ума — как не было, так и нет! Чё вас мир-та ни бирёт? Чё вы все диретись и диретись! Вот жа беспути где! Вот жа телепни! И ведь с самава детства такои у вас!
Я, слушая причитания бабы, завалился на диван. В голове — звонкая пустота. Толи от коньяка, толи от пережитого. Вот еще и внизу живота — ноет и ноет! Но — быстро уснул!
Проснулся я сам, часа через два, по ощущениям. Пах уже унялся и боли я не чувствовал. Это — хорошо! А от пустоты в голове, есть у меня средство.
Я «прозевался», налил и выпил стакан молока и пошел в сарайку. Свой спортзал. Нужно вечерами заняться всеми расчетами. Дом я не смотрел еще, но основное — помню. Что там и как.
Ах, да! Сегодня же дядь Вова должен прийти, мы с ним договорились обсудить покупку мотоцикла. Точно. Так, пока займемся физкультурой.
Когда я услышал, как стукнула калитка и пару раз гавкнул пёсель, я уже активно прогнал весь возможный здесь комплекс, размялся и даже постучал кулаками в старое седло. Поэтому, когда вышел из сарая, пот с меня стекал каплями.
— Здрасти! — поприветствовал я дядю, Галину и Лизку. К дядьке подошел — поручкаться.
Какие они — разные! Дядька мой, по местным меркам, конечно — красавелло! Хоть ростом — невелик, так, средний у него рост — примерно метр семьдесят пять — метр семьдесят восемь… до ста восьмидесяти явно не дотянул. Сейчас одет — по местной моде: штаны в заднице — почти в обтяжку, с кармашками врезными у пояса, а внизу — «клеши» конкретные! Рубаха с воротником «ослиные уши», пестрая! Волосы удлиненные, не совсем длинные, но уши прикрывают. Усов у него, как у дружка его, дяди Юры Жилкина, нет, но вот «баки» — в наличие! Первый парень на деревне!
Галина — та одета вполне стильно: довольно узкое, но не «в обтяжку» светлое платье, в мелкую вертикальную полоску. Платье примерно до середины бедра — красивые смуглые ножки не закрывает. Без рукавов платье — летнее, руки у нее тоже очень красивые — в меру полные, мышцы иногда проглядывают. И шея… шея, как говорится — лебединая, высокая такая…
Он, дядька — получается — местный такой франт, провинциальный. А она — и в столице бы смотрелась очень к месту. Я так думаю…
Оп-па! А у дядь Володи тоже губы, как пельмени! Тоже целовался с кем или что?
Видя мой удивленный взгляд, дядька, посмотрев на меня, засмеялся, поморщившись:
— Во, племяш! Теперь мы и впрямь с тобой — похожи, как братья! Оба — Поли Робсоны!
А вот Галина смотрела с удивлением! Дождавшись, пока дядька и Лиза уйдут в дом, спросила:
— Это ты где так? Или, что важнее — с кем? Только — не рассказывай, что подрался! Это вон — Володе можешь «брехать» или бабу
