Танец змей - Оскар де Мюриэл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Макгрей ахнул:
– Которая пьет ведьмовской настой.
– О господи! Это значит…
– Что тот маленький засранец на портрете… Он был папашей королевы. Папаша королевы был бастардом!
Последнее слово эхом разнеслось по всей библиотеке. Сперва я усомнился в этом.
– Какая там дата была на портрете? – спросил я. – Ты помнишь?
– Ага, 1799 год. Значит, ему было, скажем, немногим больше двадцати, когда написали это письмо. Отличный возраст, чтобы использовать его как… кхм, племенного жеребца.
Я кивнул – в уме завертелось столько мыслей, что у меня закружилась голова.
– Принц Эдвард прожил во грехе с какой-то известной французской распутницей почти тридцать лет. Все об этом знали. В те времена такое никого не заботило. Однако, – я взглянул на дату, – здесь говорится, что он женился на принцессе Виктории в июле 1818 года. Королева Виктория родилась в апреле следующего года… – я опустил глаза, подсчитывая месяцы, – значит, ее должны были зачать в первые же недели брака принца Эдварда.
– Тридцать лет бесплодия, – пробормотал Макгрей, – а потом он заявляет, что сделал ребенка новой женушке за пару недель?
– Да. В то время тоже ходили разные слухи, но все они развеялись, когда выяснилось, что девочка – просто вылитый Георг III.
Макгрей покачал головой:
– То есть они привлекли к делу какого-то бастарда из родственников, чтобы младенец выглядел как подобает?
– Неудивительно, что он показался мне похожим на принца Альберта, – сказал я. – Ведь тот приходился Виктории двоюродным братом… И у него был ганноверский подбородок.
– Вот ведь сборище вырожденцев!
– Потому-то ведьмам и понадобился тот журнал посещений! Они не только спрятали в нем портрет…
– Где само его присутствие вызвало бы подозрения, если бы кто-нибудь его там обнаружил…
– Да, но это также и доказательство того, что Август д’Эсте был в Аморбахе в то время, когда зачали королеву Викторию.
Макгрей кивнул и снова обратился к письму.
– Тут написано «Сассекс».
Я повторил это слово, рисуя в уме родословное древо королевской семьи.
– Видимо, это герцог Сассекский… – Я прикрыл глаза, выискивая в памяти все те сплетни о монархах, которые так обожала моя мачеха. – Его звали Август Фредерик. Скончался давным-давно. И я помню, что с ним был связан какой-то скандал… кажется, Георг III аннулировал его брак. Должно быть, уже после того, как он прижил мальчишку с портрета. В таком случае тот должен считаться незаконнорожденным.
– Но все равно родственником, – пробормотал Макгрей. – Достаточно молодым и здоровым для – ну, вот этого.
– Если Август д’Эсте был незаконнорожденным… – сказал я, – и, как сказано здесь, истинным отцом Виктории, то, стало быть, она вовсе не законная наследница престола…
Я откинулся, в ужасе прикрыв рот рукой, – до меня только начала доходить вся серьезность этого открытия.
– Так, значит, она всего лишь приблудная толстуха! – вскричал Девятипалый.
– И ее при этом называют бабушкой Европы! – добавил я. – Посредством браков своих детей она породнилась со всеми крупными монархическими династиями – от Габсбургов до Романовых. На всех них ляжет клеймо незаконнорожденности!
Даже циничный Девятипалый был совершенно сражен этим знанием.
– Хитроумные твари… – прошептал он. – Не шутили ведь, когда говорили о своей влиятельности. Они же могут схватить любого из всех этих ублюдков за яйца!
Теперь все получило объяснения; все те гонения и жестокие расправы. Для ведьм возможность обладать такими уликами оправдывала любую смерть – и не одну.
Макгрей поднял бумаги почти с благоговейным трепетом.
– А теперь они в наших руках. Просто подумай… чего мы сможем добиться, если это останется у нас!
Я сделал глубокий вдох.
– Ты предлагаешь этим шантажировать королеву Великобритании?
– Ой, только не рассказывай мне, что в тебе вдруг взыграла совесть и…
– Самого могущественного суверена в истории человечества? Который ныне…
– Ты закончил…
– Который ныне правит большей частью известного нам мира? Империей, над которой никогда не заходит солнце? Это ее ты предлагаешь шантажировать? – Мой голос эхом разносился по всей библиотеке.
– Именно, ага.
Впервые за долгие годы мои руки задрожали от неподдельного восторга.
– Да это же… чертовски гениальная идея! Если сама королева не сможет навредить нам, то не сможет и премьер-министр… Но мы должны тщательно продумать все детали. Мы не можем просто постучать в ворота Букингемского дворца со словами…
– Простите, можно нам, пожалуйста, поболтать с приблудной толстухой и сообщить ей, что она приблудная?
– Именно. И мы должны позаботиться о том, чтобы они никак не смогли до нас добраться. Можем просто взять пример с ведьм…
Громкий металлический лязг прервал полет моей фантазии и немедленно вернул меня в действительность.
Мы все еще были в Бодлианской библиотеке, единственный наш отходной путь пролегал через тесный желоб под землей, а снаружи нас, весьма вероятно, поджидали в засаде кровожадные ведьмы и их приспешники.
Макгрей расчехлил револьвер, и мы прислушались. Звук то и дело угасал. Он походил на перестук, то лихорадочный, то поспокойнее. В какой-то момент он раздался будто прямо у нас из-под ног – но тут же стих.
Я посмотрел вниз, но в этом крыле отопления в полу не было.
– Тебе не кажется… – сказал я, – что это похоже на птицу, которая застряла в трубопроводе?
Макгрей вслушался, прикрыв глаза.
– Возможно. Не думаю, что они сюда доберутся. Скорее дождутся, пока мы выйдем отсюда, и тогда нападут. Они же знают, как мы сюда проникли.
– Тот люк – единственный выход наружу, – пробормотал я.
Я раздраженно засопел, глядя на бумаги – все эти сведения, все улики… от всего этого не будет никакого толка, если мы не сможем выбраться из этого остывшего здания.
Крепко задумавшись, Макгрей опустил револьвер на стол. Через пару секунд он взялся за швейный набор.
– Займусь пока вот этим. Мать всегда говорила, что за рукоделием ей думается лучше. – Он продел нитку в иглу и кое-как принялся за дело. Ну и чудно́е же было зрелище: Девятипалый Макгрей, окруженный древними книгами, шьет при свечах. Он заметил, как я глазею на него.
– Ох, ну что ты расселся без дела! Иди поищи какой-нибудь другой выход!
Я встал и медленно огляделся – вид тех узорчатых балок и затейливых окон теперь угнетал сильнее прежнего. Золотая клетка.
Шагая мимо бесчисленных стеллажей с книгами со свечой, пламя которой подрагивало, я внезапно кое-что осознал.
Мне не нужно было напрягать память. Все необходимые сведения уже были здесь – буквально под рукой.
