Венок кентавра. Желтый свитер Пикассо - Мария Брикер

Мария Леви была доставлена в прокуратуру в сопровождении своего адвоката. Выглядела она неважно. Синие тени под глазами, бледное лицо, потухший взгляд, немытые волосы. Она похудела и осунулась.

«Пила, – подумала Елена Петровна, разглядывая опухшее лицо актрисы. – Много пила».

– У меня голова болит! У меня все болит! Что нужно-то? Обалдели совсем, из постели вытащили, я же болею, – ныла звезда, усаживаясь на стул напротив Зотовой. Ее трясло, она не могла сконцентрироваться. Ей было плохо. Актриса уронила голову на стол и обхватила ее руками, светлые волосы рассыпались по поцарапанной столешнице. Кожа на ее запястьях казалась восковой и тонкой, голубоватые вены на руках вздулись.

– Маша, если вам нездоровится, я могу вызвать врача.

Мария подняла голову и пустыми глазами посмотрела на Зотову:

– Не надо! Отвезите меня домой. Что вам от меня нужно? Отстаньте, мухи навозные!

Вмешался адвокат. Разговор с ним растянулся на час. Тяжелый был разговор, Зотова устала. Мария Леви уснула за столом. Ее разбудил адвокат. Зотова вышла и, пока защитник беседовал тет-а-тет со своей клиенткой, дремала, как лошадь, стоя, облокотившись о холодную бетонную стенку коридора. Все получилось. Уладили все формальности, подписали необходимые документы, и Мария Леви отправилась ночевать в самую комфортабельную одноместную камеру СИЗО. Адвокат уехал домой. Зотова вышла на улицу, и ее тут же взяли в кольцо репортеры и журналисты. Спас ее Варламов, который караулил в припаркованной на стоянке прокуратуры машине. Осталось дождаться утра.

Глава 5

Бермудский треугольник

Иван Аркадьевич тряс ее за плечи и что-то лопотал над ухом. Наглец! Со сна Елена Петровна никак не могла понять, что происходит, хлопала глазами, пыталась оттолкнуть руки режиссера и размышляла: пора уже доставать гантель из-под подушки или попытаться мирно уладить конфликт и просто дать Варламову кулаком в ухо? Вероятно, тонкий знаток человеческих душ что-то почувствовал и разгадал ее замыслы, потому что вдруг резко отпрыгнул от кровати и дипломатично замер на безопасном расстоянии.

– Вас к телефону. Срочно. Ну и работенка у вас, голубушка! Воскресенье, половина шестого утра…

Елена Петровна жестом царицы повелела Варламову удалиться и, набросив свой сатиновый «пеньюар», помчалась к телефону. Столь ранний звонок означал лишь одно: произошло нечто экстраординарное. Елена Петровна оказалась права. Это был конец! Зотова положила трубку на рычаг и осела в кресло.

– Что случилось? – спросил Иван Аркадьевич.

– Курить хочу. Дайте сигарету, – вместо ответа попросила Елена Петровна. – Быстрее!

Варламов протянул Зотовой пачку. Елена Петровна торопливо вытянула сигарету, прикурила от протянутой зажигалки, выдула дым и захохотала. Иван Аркадьевич принес ей воды. Зотова пила жадно, расплескивая воду, захлебываясь и продолжая истерически хохотать. Сигарета в ее руке потухла.

– Знаете, что случилось? Знаете?! – как-то нехорошо смеялась Елена Петровна. – Я не имею права разглашать… Но знаете? Сегодня ночью умерла Мария Леви! Взяла и умерла. Все – нет ее! – Зотова развела руками и прищелкнула языком. – Ее поместили в камеру, и Леви стало плохо. Рвота и судороги начались. Охранники испугались и вызвали «Скорую». Когда приехали врачи, Леви уже впала в кому. Ее пытались откачать, но не смогли. Мария Леви скончалась, не приходя в сознание! Как вам такой поворот, а? Врач со «Скорой» диагностировал смерть от кровоизлияния в мозг. Вскрытие решили не откладывать, очень скоро будут готовы результаты. Как вы думаете, Иван Аркадьевич, что покажет вскрытие? Что оно покажет?!

Варламов не отвечал, лишь поморщился, словно у него заболели зубы, и весь побелел. Повисла тишина – долгая, тягостная. Когда снова зазвонил телефон, они вздрогнули одновременно и с ужасом уставились на аппарат.

– Ответить? – хрипло спросил Иван Аркадьевич. Зотова отрицательно покачала головой, жестом попросила Варламова выйти и взяла трубку. Рука у Елены Петровны мелко дрожала, трубка пару раз ударила ее по подбородку. Впервые в жизни хладнокровие покинуло майора Зотову. В данную минуту ей было плевать, слетит она с работы или нет. Зотова не боялась услышать в трубке разъяренный голос прокурора – она боялась узнать о результатах вскрытия и получить подтверждение собственной профессиональной некомпетентности.

После она сидела за столом в кухне и тихо плакала, нахмурив лоб и с обидой закусив нижнюю губу. Слезы потоком текли по ее лицу и капали на руки и скатерть. Все, чего она боялась, – случилось: вскрытие показало, что Мария Леви умерла не от кровоизлияния в мозг, а от амебного энцефалита! А это означало, что стройная версия Зотовой полетела ко всем чертям.

Варламов тенью бродил по кухне и сосредоточенно о чем-то думал.

– Ну не надо плакать… – не выдержал режиссер, скривил лицо и завис рядом с Еленой Петровной. – Вы же сильная женщина! Следователь прокуратуры. Профессионал! Да что такое, в самом деле! Раскисли, как кисейная барышня! Мария Леви дала свое согласие на участие в операции и подписала бумагу. Не вините себя в ее смерти. Вы же не доктор, чтобы диагностировать признаки опасного заболевания. Какой с вас может быть спрос, если даже врачи окончательный диагноз только после вскрытия поставили? Мария Леви была обречена! И к смерти ее приговорили не вы! – Варламов похлопал себя по бокам, пошарил по карманам, достал пустую пачку сигарет, смял и сунул обратно в карман.

– А кто?! – закричала Зотова, зло вытирая слезы ладонью. – Кто ее приговорил?! Все развалилось! Я допустила грубую ошибку, пошла по неверному пути. Почему я с вами это обсуждаю? Не могу я этого делать, – это ведь должностное преступление! Уберетесь вы из моего дома наконец?

– Уберусь. Мне уже порядком осточертела все эта мышиная возня, и я буду действовать своими методами. Всего хорошего, – Варламов отвесил поклон и направился к двери. В дверях он обернулся. – Разнылись, вместо того чтобы здраво взглянуть на вещи. Так и быть, даю вам подсказку. Представьте себе классический любовный треугольник: муж, жена, любовник. Три точки, связанные между собой плотно и неразрывно. Мой совет: поработайте с этой фигурой и не пытайтесь сделать из нее квадрат. Все, не буду больше вам надоедать.

– Куда вы? Постойте! Иван Аркадьевич, что вы собираетесь делать?!

Хлопнула входная дверь. Зотова стукнула по столу кулаком. Сделала два глубоких вдоха, чтобы взять себя в руки, тяжело поднялась, достала из сумки свой блокнот и села обратно за стол. Через час ее блокнот вдоль и поперек был изрисован треугольниками, но понять, что имел в виду режиссер, она так и не смогла. Впрочем, с геометрией у нее всегда было плохо. На что намекнул ей Варламов? Что четвертый в этой схеме – лишний? Но если убийца Грушевский – как он может быть лишним? А мотив? Какой у него был мотив? Елена Петровна запуталась, а время поджимало – к прокурору она должна явиться не с пустыми руками, иначе ей конец. Ольсен, Староверцев, Мария Леви – мертвый любовный треугольник… Это что-то новенькое в ее практике! Какая-то деталь осталась за кадром. Нужна дополнительная информация, зацепка, свидетель. Свидетель! Зотова бросилась к телефону, а уже через сорок минут она звонила в домофон квартиры на Пролетарке:

– Анастасия Звягинцева, здравствуйте! Майор Зотова, я звонила вам час назад…

Анастасию Звягинцеву Зотова знала по многим второстепенным ролям в кино и телесериалах. Звягинцева была поистине народной актрисой, про таких говорят – «в доску своя», таких любят зрители, но не восхищаются ими и не подражают им. Подобные типажи обречены играть на экране роли второго плана и не способны стать звездами серьезной величины, как бы талантливо они ни играли. Анастасия Звягинцева была талантливой и играла безупречно, возможно, поэтому Варламов обратил на нее внимание и пригласил в свой гениальный фильм. В прессе писали, что актрисе пришлось ради этой роли в кротчайшие сроки похудеть на пятнадцать килограммов. Елена Петровна не представляла, как такое возможно, и, поднимаясь на ее этаж, втайне надеялась, помимо нужной информации, ненавязчиво выведать секреты фантастической диеты актрисы.

– Проходите, – широким взмахом руки пригласила ее актриса.

«Кровь с молоком», – подумала Елена Петровна, разглядывая румяную, пышущую здоровьем женщину. Возможно, перед съемками актриса и сбросила пятнадцать килограммов, но сейчас она определенно диету забросила, потому что люди, сидящие на диетах, не имеют такого цветущего вида.

– Вы по поводу Машки, наверное, пришли? А я ведь сразу поняла, что это она мужа своего убила, когда узнала, что Староверцев внезапно скончался в больнице! Неспроста, думаю, это все. В нашей стране политики своей смертью не умирают. Значит, Машка? Быстро ее вычислили. Не ожидала!

– Откуда вы знаете, что Марию Леви обвиняют в убийстве мужа?