Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова

к Дике и остальным детям, то поняла, насколько мои возможности ограничены. Не в состоянии спасти их всех, могу лишь забрать эту девочку. Руслан увидел происходящее и не стал продолжать разговор, повернулся и отправился на кухню со словами:

— Помойте руки перед едой, я приготовил твои любимые блюда, взгляни, придутся ли они тебе по вкусу.

Я удивилась, повела Иду на кухню, увидела, что он подогревает блюда и выставляет их на стол. Всё это мне нравилось есть, я повела девочку помыть руки и усадила её за стол. Мобильный телефон затрезвонил, звонил Герман, я обмерла, потом отреагировала, Георгий должен был с ним поговорить. Ответив на звонок, я выпалила:

— Пап, вы поужинали?

Он поддакнул и произнёс:

— Я поговорил о деле с дитём со Ждановым, ребёнку пять лет, я знаю о твоём мягкосердечии, но состояние Любаши становится всё хуже. Раковые клетки распространяются всё серьёзнее, если мы не поторопимся с операцией, боюсь, затянем время, и ей понадобится пересадка всех органов. Таким образом, нам правда придётся менять жизнь на жизнь. Хотя тот ребёнок маленький, но я всё обсудил с твоей матерью, после заберём его в Москву. Отдадим её родителям кругленькую сумму, а сами воспитаем в своей семье. У нас большой бизнес, не волнуйся о том, что не поднимем её на ноги, если впредь у неё возникнут проблемы со здоровьем, то наймём ей врачей. Дитя моё, в такой момент мы не можем быть мягкосердечными!

Слова Германа звучали неплохо, да ещё и разумно, если мы правда так сделаем, боюсь только, что буду всю жизнь чувствовать угрызения совести. Заметив, что я в оцепенении смотрю на обеденный стол, Руслан поднял руку и помахал перед моим лицом:

— О чём задумалась? Давай сначала поедим!

Я кивнула, звонок ещё не закончили, из трубки раздался голос отца:

— Завтра мы с твоей мамой оформим выписку Любы из больницы и привезём её в Казань. Позаботься о том ребёнке и дождись нас, потом всё обсудим ещё раз.

Он повесил трубку, озабоченная своим мыслями посмотрела на Иду, которая с аппетитом ела за обеденным столом. В миг у меня защемило сердце, Руслан поставил передо мной тарелку с вилкой и вновь напомнил:

— Ешь больше, Георгий сказал, вчера ты почти ничего не ела, ты станешь матерью, должна беречь себя.

Я кивнула, Ида услышала его слова и покосилась на меня, осторожно интересуясь:

— Тётя, а ты, как и моя мама, носишь в животике малыша?

Я слабо улыбнулась и с улыбкой подложила ей добавку:

— Ага, в моём животе малыш.

Детский мир очень простодушен, если им радостно, они смеются, а если грустно, то плачут. Устроив поудобнее Иду, я вернулась в спальню, Руслан обнял меня и произнёс:

— Как ты нашла ту деревеньку в горах?

Я замерла, совсем забыла об одном моменте, Яков мне дал визитку, а я никогда мужу об этом не сообщала. Не могла без веской причины и повода связаться с Игнатом:

— Папа сказал мне и отправил со мной Георгия.

Он уставился на меня, его взгляд помрачнел, стал чёрным как ночь:

— Эмилия, между супругами необходимо поддерживать взаимное доверие, ты сама так говорила.

Увидев его внезапно таким посуровевшим, я стала испытывать угрызения совести сильнее, наклонила голову и сжала пальцы, не зная, как поступить. Я вовсе не скрывала дела с Яковом, просто знала, он защищался от того, если скажу, то он неизбежно начнёт метать громы и молнии. Придя к этой мысли, я ещё сильнее не хотела говорить о ситуации с визиткой, потому произнесла, глядя на него:

— Это правда мой отец

Я позвонила тебе, чтобы остановить его именно по этой причине. Ты ведь знаешь, мне не хочется позволять ему в преклонных годах попадать из-за меня в такие неприятности. Поэтому я попросила у него информацию, и сама поехала в Казань. Когда я решила поехать, ты и сам слышал, ещё и разозлился, что я тебе не сказала! Ты забыл?

Он резко холодно улыбнулся, его взгляд помрачнел:

— Даже ложь так правдива. Если я тебе не поверю, то разве не обману твои ожидания о сочинённой тобой истории?

Высказавшись, он отправился прямиком в ванную, вслед за тем раздался рокочущий звук льющейся воды. Он злился, нет, пребывал в ярости. Я не слишком уверенна, знает ли он о том, что я искала Якова, поэтому ощущала на душе неуверенность. Планировала дождаться его возвращения, если он на самом деле зол, то я признаюсь ему. Однако не ожидала, что мои дневные и ночные мучения так скажутся, что я не просижу долго на постели и засну от невыносимой усталости.

Проснувшись на следующий день, не знала, куда он ушёл. Герман прислал мне сообщение, сообщив, что они уже на посадке, готовятся вылететь в Казань. Встала с кровати, почистив зубы и умывшись, я отправилась в спальню Иды. Увидела, что она уже проснулась, когда встала непонятно, но послушно сидела на кровати, словно всё время ждала меня.

Чем она благоразумнее себя ведёт, тем сильнее меня грызёт совесть.

Поглядев на её изношенную одежду, я повела её умыться и почистить зубы, а затем повезла её в торговый центр. Путь из Москвы до Казани как минимум займёт два часа, сходим купить одежду и не опоздаем. Наверняка она впервые оказалась в торговом центре, явно воодушевилась, но вела себя робко и не хотела отпускать мою руку. В магазине я купила ей пару нарядов, она примерила и трусливо глянула на меня:

— Тётя, а деньги на эту одежду вычтут из дохода моих мамы и папы? На самом деле, можно не покупать так много, пусть лучше деньги экономятся для родителей.

От этого ребёнка у меня душу защемило, она всё ещё думает о родителях, невольно грустно усмехнулась:

— Успокойся, это мой подарок тебе, тебе не нужно возвращать её, можешь носить со спокойной душой.

Она кивнула и потянула меня к себе:

— Когда я смогу спасти твою дочь?

Я обмерла, совсем позабыла, что у ребёнка есть свои мысли на этот счёт. Её родители никогда не избегали говорить об этом при ней, она лучше меня понимала цели моего визита. Взяла её за руку и отрицательно покачала головой:

— Не торопись, я хотела, чтобы ты пару дней погуляла по городу.

Она кивнула, а её глазёнки засияли. Глядя на неё, не могла не сказать:

— Ида, а если тебе впредь не придётся вернуться к родителям, ты захочешь жить вместе со мной?

Девочка опешила от этого вопроса, но серьёзно обдумав, изрекла:

— Тогда ты сможешь