Речные заводи (том 1) - Най-ань Ши

– Я имел честь встретиться с вами в поместье старосты Чао Гая. Вы спасли мне жизнь. Зовут меня Лю Тан, по прозвищу «Рыжий дьявол».

Услышав это, Сун Цзян даже испугался и воскликнул:

– Дорогой друг! Какой же вы отчаянный человек! Хорошо еще, что вы не попались на глаза какому-нибудь стражнику. Зачем же вы сами лезете на рожон!

– Могу ли я чего-либо страшиться после того благодеяния, которое вы мне оказали! – отвечал тот. – Сегодня я пришел сюда с единственной целью – отблагодарить вас.

– А как поживает Чао Гай и остальные друзья? – спросил Сун Цзян. – И кто послал вас сюда, друг?

– Мой брат и предводитель Чао Гай велел кланяться вам, нашему благодетелю. После того как вы спасли мне жизнь, Чао Гай сделался вождем стана Ляншаньбо. Премудрого У Юна назначили военачальником, а Гун-Сунь Шэн ведает вместе с ним всеми военными делами. Линь Чун расправился с бывшим предводителем Ван Лунем, и сейчас в стане всего одиннадцать главарей: трое прежних – Ду Цянь, Сун Вань, Чжу Гуй и восемь наших. В лагере находится около восьмисот разбойников и большие запасы продовольствия. Нас очень огорчало то, что мы не имели возможности отблагодарить вас, дорогой брат, за ваше благодеяние. Поэтому сейчас друзья и отправили меня сюда с письмом, а также вручили сто лян золота, чтобы отблагодарить вас и военачальника Чжу Туна.

Тут Лю Тан развязал свой узел, достал оттуда письмо и передал его Сун Цзяну. Прочитав письмо, Сун Цзян сложил его и спрятал в карман для документов под полой своего халата. Тем временем Лю Тан вынул из узла золото и положил его на стол. Сун Цзян взял один слиток, завернул в письмо и тоже засунул в карман, говоря при этом:

– Остальное, дорогой друг, возьмите обратно.

После этого он позвал слугу и приказал подать вина, мяса, закусок и фруктов. Затем он велел налить Лю Тану вина. Стало смеркаться. Слуга ушел, а Лю Тан, осушив чашку, снова развернул лежавший на столе сверток и хотел вынуть из него золото, но Сун Цзян остановил его:

– Послушайте меня, дорогой друг! Вы – семеро братьев – только что прибыли в стан и, конечно, нуждаетесь в деньгах. Мне же хватает на жизнь. Поэтому я и хочу оставить пока эти деньги в стане, с тем чтобы, когда буду нуждаться в них, прийти к вам и попросить помощи. Один слиток я оставляю себе в знак того, что высоко ценю ваши чувства. Чжу Тун тоже не из бедных и не стоит дарить ему денег. Я на словах передам ему вашу благодарность, и этого будет вполне достаточно. К сожалению, не могу предложить вам ночлега, дорогой друг мой, ведь, если кто-нибудь узнает вас, вам несдобровать. Ночь сегодня будет очень светлая, поэтому не задерживайтесь здесь, а возвращайтесь-ка лучше сейчас же в стан. Передайте от меня самые лучшие пожелания всем предводителям. Я очень сожалею и прошу простить меня за то, что не могу лично поздравить их.

– Мне так и не удалось отблагодарить вас, дорогой брат, за ваше великое благодеяние, – сказал Лю Тан. – Меня послали сюда специально для того, чтобы выразить вам нашу признательность и глубокое уважение. Таков именно был приказ брата Чао Гая – предводителя нашего стана, и его военного советника У Юна. Что же я скажу, когда вернусь обратно? Придется мне понести наказание.

– Ну, раз у вас так строго, то я напишу письменный ответ, который вы возьмете с собой, и все будет в порядке.

Как ни умолял его Лю Тан принять подарок, он наотрез отказался. Достав бумаги, Сун Цзян попросил у слуги кисточку и тушь, написал длинное письмо, передал его Лю Тану, и тот спрятал его в свой узел.

Лю Тан был человек прямодушный. Видя, как решительно отказывается Сун Цзян от подарка, он взял его обратно. Между тем наступила ночь, и Лю Тан сказал:

– Ответ вы написали, и я сегодня же ночью двинусь в обратный путь.

– Дорогой друг, – сказал Сун Цзян, – не смею задерживать вас, однако надеюсь, что отношения между нами останутся самые наилучшие.

После этого Лю Тан еще четыре раза поклонился Сун Цзяну, а тот, обращаясь к слуге, сказал:

– Господин оставляет лян серебра, а я приду завтра и расплачусь за все.

Взвалив на спину узел, Лю Тан взял меч и начал спускаться по лестнице вслед за Сун Цзяном. Когда они вышли из кабачка на улицу, небо уже начало светлеть. Была половина восьмого месяца, и круглый диск луны подымался над горизонтом.

Сун Цзян, поддерживая Лю Тана под руку, давал ему наставления:

– Берегите себя, брат, не приходите сюда больше. Здесь развелось очень много стражников, которым приказано вылавливать разбойников, а с этим шутить не следует. Дальше я не буду провожать вас, лучше нам расстаться здесь.

Озаренный луной, Лю Тан зашагал на запад и в ту же ночь возвратился в Ляншаньбо.

Дальше история рассказывает о том, что Сун Цзян, распрощавшись с Лю Таном, вернулся к себе домой. Он шел и думал:

«Хорошо еще, что никто из стражников не попался навстречу, а то могла бы случиться беда. Пришлось-таки Чао Гаю пойти в разбойники! – продолжал он размышлять. – Ну и дела творятся!»

Не успел он свернуть во второй квартал, как услышал позади себя чей-то голос:

– Господин писарь! Куда же это вы исчезли? Давненько мы с вами не видались!

Когда Сун Цзян оглянулся, душа у него ушла в пятки. Не произойди этой встречи, Сун Цзян, не отличающийся смелостью, не стал бы удалым молодцом, а его мягкое сердце не ожесточилось бы.

Но о том, кто позвал Сун Цзяна, вы, читатель, узнаете из следующей главы.

Глава 20

в которой рассказывается о том, как старая ведьма Янь, напившись, избила Тан Ню-эра и как Сун Цзян в гневе убил Янь По-си

Вы уже знаете о том, что Сун Цзян, расставшись с Лю Таном, медленно брел домой по залитым лунным светом улицам. И тут ему повстречалась старуха Янь, которая поспешила к нему со словами:

– Господин писарь! Я уже много раз посылала вам через различных людей приглашение, но столь почтенного человека трудно застать дома! Моя негодная дочь своими заносчивыми речами оскорбила вас. Но пожалейте хоть меня, старуху, зайдите к нам; я велю дочери извиниться перед вами. Раз уж посчастливилось мне встретить вас, пойдемте вместе!

– У меня сегодня очень много неотложных дел в уездном управлении, – отнекивался Сун Цзян. – Я приду как-нибудь в другой раз.

– Не отказывайтесь! – настаивала старая Янь. – Моя дочь так ждет вас! Уж вы порадуйте ее, господин писарь, окажите ей хоть капельку внимания.

– Я, право, сегодня очень занят, но завтра приду обязательно.

– А я хочу, чтобы вы отправились со мной сейчас же, – решительно заявила Янь. И, схватив Сун Цзяна за рукав, быстро заговорила: – И кто это вас все настраивает против нас? Ведь мы обязаны вам своей жизнью, и если что и болтают, так нельзя же всему верить. Вы ведь сами лучше других все понимаете. Если дочь моя поступила дурно, так виновата в этом только я. Очень прошу вас, не отказывайтесь, пойдемте.

– Не настаивайте понапрасну, – сказал Сун Цзян, – я не могу бросить свои дела.

– Если вы даже и задержитесь, – не унималась старуха, – то начальник уезда не накажет вас за это. А если я отпущу вас сейчас, то больше, пожалуй, и не встречу. Так что пойдемте лучше сейчас, а дома я вам кое-что скажу.

Сун Цзян был по натуре человеком сговорчивым и не мог устоять перед настояниями старухи.

– Ладно, отпустите-ка мой рукав, я пойду с вами.

– Только не вздумайте убегать, господин писарь, ведь я старая и мне за вами не угнаться.

– Да разве могу я так поступить! – возмутился Сун Цзян.

И они пошли. У самого дома Сун Цзян в нерешительности остановился, но тут старая Янь опять схватила его за рукав, говоря:

– Раз уж вы здесь, то должны войти.

Войдя, Сун Цзян сел на скамейку. Старуха была очень хитра и, опасаясь, как бы Сун Цзян не сбежал, уселась с ним рядом и позвала:

– Дочка! Твой возлюбленный Сань-лан пришел!

По-си в этот момент валялась в постели и, уставившись на пламя светильника, мечтала о Чжан-сане. Услышав слова матери, она решила, что пришел именно он, и, быстро вскочив с постели, стала приводить в порядок свои растрепанные волосы, обиженно приговаривая: «Ах ты, негодный! Заставил меня так мучиться. Вот я надаю тебе сейчас затрещин, тогда будешь знать». И она быстро сбежала по лесенке вниз. Но, подойдя к занавеске, закрывающей вход, она заглянула в щель и увидела Сун Цзяна, ярко освещенного лампой. Тогда По-си кинулась назад, взбежала вверх по лестнице и снова улеглась в постель.