Чаша огня - Сергей Дмитрюк

— Как же, по-твоему, должен выглядеть настоящий «лиловый»?

— Как?.. Ну, он должен быть таким твердым, как скала, огромным и решительным…

— На твой взгляд, мне не хватает решительности?

— Нет, что ты! — воскликнула она, опять блестя глазами. — Ты очень решительный и смелый, и все же какой-то мягкий… и это хорошо!

Она немного помолчала. Потом спросила:

— А почему ты покинул Землю?

Я боялся этого ее вопроса. И сейчас, почувствовав легкое замешательство, отвернулся, испугавшись, что она заметит мое смущение, но она ничего не заметила.

— Так сложились обстоятельства…

— Что-то случилось? — понимающе кивнула она, и пытливо посмотрела мне в глаза.

— Не будем об этом! А чем ты занималась на Земле? — Я поспешил переменить тему разговора.

Илви выпрямилась.

— Кажется, я уже упомянула про ЦАД? В общем-то, мы входили в молодежную группу архитекторов, вчерашних стажеров, и занимались разработкой и проектированием культурно-воспитательных и спортивно-оздоровительных центров. А потом переключились на проектирование планетарных станций повышенной защиты для дальних колоний Трудового Братства… Вот так я оказалась в космосе. Боже мой! Как давно это было! Подумать только — два века назад! Ты можешь себе представить такое? — она обхватила ладонями щеки, как это делают дети, и сокрушенно покачала головой. Сейчас ее лицо сделалось вдохновенным и слегка грустным. Заметив мой взгляд, она слегка улыбнулась. Глаза ее сделались глубокими и темными.

— У тебя, наверное, было много поклонниц на Земле?

— Не знаю… — пожал я плечами. — Я как-то не задумывался об этом тогда. У меня были близкие подруги это точно.

— Скромничаешь? — языки дьявольского пламени все сильнее разгорались в глазах Илви.

— Вовсе нет.

— А у тебя была любовь на Земле?.. Ну не мог же ты, в самом деле, быть один там?

— На Земле невозможно быть одному! — возразил я.

— Брось! — нетерпеливо воскликнула она. — Я же говорю совсем о другом. Ты прекрасно понял меня!

Я посмотрел ей в глаза.

— Не стоит сейчас говорить об этом…

Она пристально вгляделась в меня, затем порывисто встала и подошла ко мне почти вплотную. Подняв подбородок, заглянула мне в глаза. Удивительно, но ее близость, запах ее кожи, тепло ее дыхания всколыхнули во мне сейчас, казалось, давно уснувшие чувства, и эти чувства своей силой и необузданностью по-настоящему испугали меня. Я, не отрываясь, смотрел в ее потемневшие зеленые глаза, в глубине которых полыхал таинственный обжигающий огонь, и не в силах был оторваться, словно завороженный их колдовской красотой. Кружащийся поток чувств, поднимавшийся из глубины моей души, увлекал меня в неведомые глубины. Я пробовал защищаться от него, воскрешая в памяти образ Юли, но он с каждым мгновением мерк в моем сознании, отступая на второй план. Прошлое казалось таким далеким, таким нереальным. А Илви была рядом. Ее золотисто-пепльные волосы щекотали мне щеку, ее испытывающие всезнающие глаза пронзали меня насквозь, ее влажные губы были совсем рядом… Внезапно мне захотелось коснуться этих губ своими губами, обнять ее за тонкие плечи, прижать к себе ее горячее тело, так маняще проступавшее под тонкой тканью комбинезона. С трудом, словно преодолевая тяжесть восьмикратного ускорения, моя рука поднялась и осторожно опустилась на ее плечо. Она не сопротивлялась, и это придало мне уверенности. Так же осторожно я притянул ее к себе и поцеловал в прохладные губы. Этот поцелуй был похож на то первое прикосновение чужого воздуха к моему лицу, когда я впервые вышел на поверхность планеты без скафандра — тревожное и напряженное. Но уже через секунду ее губы жадно слились с моими губами, и под ними ощущалась твердость зубов и мягкость горячего влажного языка. Я крепче обнял ее, прижимая к своей груди, и она тихо застонала, поддавшись моей силе и безвольно опустив руки. Несколько долгих минут я наслаждался волнующей прелестью ее губ и этого поцелуя, чувствуя, как кружится моя голова, и все тревожные мысли улетают прочь. Когда она, наконец, оторвалась от меня, в глазах у нее стоял сладостный туман.

— Тебе так неудобно! — шепнула она и потянула меня за руку к дивану.

Я быстро сел рядом с ней, стараясь сдержать нарастающее волнение, хорошо понимая, что сейчас должно произойти. Все казалось каким-то нереальным, словно происходившим не со мной. Я отстраненно следил за происходящим, словно моя душа покинула тело и наблюдала за всем свысока. Илви взглянула на меня снизу и щеки ее запылали. В потемневших глазах полыхала пламенная влекущая сила. Она снова потянула меня за руку, и наши губы опять слились в долгом и страстном поцелуе. Я не понял, как оказался на спине, лежа на диване без одежды, только слышал в ушах гулкие удары собственного сердца. А Илви гибко выпрямилась и, расстегнув застежки, одним быстрым движением скинула с себя комбинезон. Она склонилась надо мной с пылающими щеками и взором, и я явственно ощутил горячую влажную трепетность ее тела своим телом…

Сигнальный огонек на потолке разгорался все сильнее — снаружи всходило солнце. Илви лежала рядом на боку и спала. Я прислушался к ее тихому дыханию и посмотрел на нее. Растрепанные густые волосы разметались по подушке, скрывали ее лицо. Стройная шея плавно переходила в мягкую линию плеча. Под тонкой простыней проступали ясные очертания тонкой талии и крутого бедра. Мне захотелось погладить его, но я пересилил себя, опасаясь разбудить ее. Снова взглянул на сигнальный огонек на потолке.

Что же произошло между нами? Ведь еще вчера мы были так далеки друг от друга. Почему же меня вдруг так неодолимо потянуло к ней?.. Простое влечение?.. Страсть?.. Нет. Я вполне мог совладать с обычным физическим влечением. Здесь было что-то совсем другое. Наверное, мне вдруг показалось, что она нужна мне, как никто другой, что только она сможет понять и поддержать меня здесь. Ведь я так нуждался в ее поддержке!.. Неожиданно для себя я вдруг понял, как был одинок все эти месяцы, с того самого момента, когда покинул Землю, и вся моя прежняя жизнь осталась только в воспоминаниях… Но ведь была и ночь, предшествовавшая всему этому — ночь с Юли — и тогда мне казалось, что эта ночь решает всю мою жизнь — окончательно и бесповоротно. Ночь, полная радостных надежд, где все было впереди: любовь, мечты, сомнения, находки, радость и разочарования, и долгая-долгая дорога жизни, по которой мы должны были идти вместе… Или ничего этого не было? Все только пыль, исчезающая при первых порывах ветра?.. Как же жестоко судьба обошлась с нами! И как дорого приходиться платить за свои ошибки, расплачиваясь самым дорогим для тебя…

— О чем ты думаешь? — тихим со сна голосом спросила Илви.

Я вздрогнул от неожиданности, посмотрел на нее. Теперь она лежала, повернувшись ко мне, подсунув под щеку одну ладонь, и внимательно наблюдала за мной.

— Ты не спишь?

— Нет… Ты вспоминал что-то нехорошее?

Ее рука легла мне на грудь.

— Почему ты так решила?

— У тебя было такое тревожное выражение лица… Я подумала… Что-нибудь случилось, Максим?

— Так… Ничего особенного. Просто старые воспоминания.

Я постарался улыбнуться ей, положил свою ладонь на ее пальцы. Она улыбнулась в ответ, но только губами. Выражение глаз осталось серьезным.

— И еще как-то странно… странно все, что произошло между нами… Ну, ты понимаешь?

— Странно? — Илви приподняла голову, и в глазах у нее появилась легкая насмешка. — Что же тут странного? Все так просто, глупенький!

Я покосился на нее. Она нежно улыбнулась и слегка сжала мою ладонь. Затем уперлась подбородком в мое плечо. Осторожно и ласково провела пальцем по моему лбу, обводя линию бровей, затем по носу и губам, следя глазами за своими движениями. Слегка приоткрытые губы ее улыбались. Снова взглянула на меня бархатными глазами, и я опять почувствовал, что тону в этом сияющем зеленом море.

— Обними меня! — тихо попросила она.

Я, молча, взял ее за плечи, притянул к своей груди. Поцеловал ее в губы. Она зажмурилась от упоения. Когда мы оба, наконец, насытились этим долгим поцелуем, она спросила, пытливо глядя мне в глаза:

— Ты, наверное, голоден? Да?

Я кивнул:

— Есть немного.

— Лежи! — остановила она меня. — Сейчас что-нибудь приготовлю, только приму душ. Хорошо?

Некоторое время я лежал на диване, закинув руки за голову, прислушиваясь к плеску воды в душевой. Затем все стихло. Илви вошла в комнату — свежая, улыбающаяся, блестя капельками воды на упругой коже и прижимая полотенце к груди. Волосы ее были собраны на затылке в тугой пучок. Она посмотрела на меня, сказала требовательно:

— Иди, освежись!

Я послушно встал и забрался в тесную кабинку душевой. Прохладная ионизированная вода приятно обтекала тело, косыми струями падала на пластиковый пол, стекала в широкую воронку очистителя. Наконец, почувствовав прилив сил и бодрости, я выключил воду и нажал кнопку инфракрасного рефлектора, но огонек сигнала готовности почему-то не загорался. Я нажал кнопку еще раз и услышал голос Илви: