Аристократы - Баса
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вот взгляд сидящего напротив мужчины жёг. Везде и очень тщательно. Когда я имела не осторожность легко прикусить нижнюю губу, нервничала наверное, но тут же знакомый взгляд опалил место укуса. Не знаю умеет ли Дмитрий формировать энергию глазами, но очень похоже на то. А если положить локти на стол, правой рукой обхватить затылок, сделав вид, что поправила прическу. Огонь стремительно двинулся по верху моей груди… по дорогому украшению вальяжно расположившемуся на открытой плоти… огонь пронесся выше по ключице… по жиле на шеи… вновь по губам. Я ощущала эти непрестанные, не видные дорожки.
Дмитрий Сергеевич снял явно предохранитель и готовился к удару.
Когда ему передали контракт, Дима не глядя, лист положил на стол между нами и двумя пальцами подвинул вперед.
— Я его составлял. Наизусть знаю. Подписывай. — Хаски протянул ручку, словно джентльмен первый уступал право подписи.
Ручка обычная, черная, покрутила ее перед лицом, словно какую-то великую реликвию. Другого шанса не будет защититься.
Отложила ручку на стол к всеобщему удивлению. Мужчины за озирались по сторонам, как бы проверяя есть ли тут кто-то еще, конечно, никого не было.
— Аня, подписывай, — отец заглушил голос настолько, чтобы слышали только мы и ни в коем случае — ни за дверьми люди, ни охрана через камеры.
Хаски старший прокашлялся и легонько стукнул по пустой поверхности стола. Привычные, как в прошлый раз, звуковые волны проплыли по помещению.
— У меня будет условие, — не проиграть в битве взглядов.
Научилась у Хаски противостоять.
Им нужен этот договор. Мне — нет. Значит будешь плясать от меня. Народ они собрали выхода у них нет, поэтому отсюда мы с Хаски должны выйти женихом и невестой.
— Всего одно условие — и я подпишу! — наконец, собралась с мыслями, постаралась, чтобы голос не дрожал.
Поглядела в глаза Дмитрию. Будущий жених локти поставил на стол, скрестил пальцы между собой в замок, на одной руке часы сверкали, привлекая внимания. А внимательные глаза, пытались понять, что я приготовила, какой сюрприз.
Заулыбался Дмитрий, но это не та радостная улыбка, которая была подарена матери. Это улыбка мне — надменная, лживая.
— Что за условие? — поинтересовался.
А я собралась с мыслями и громко озвучила, как приговор в зале суда, даже если это глупость, для меня — нет:
— Ни одна из сторон не вправе требовать исполнения назовем так «супружеского долга» до свадьбы. При нарушении этого условия соглашение автоматически расторгается!
Ни один мускул не дернулся у Хаски, пока изучал меня — новое вещество. Хотя уже старое и он должен был понять, что во мне не только наивность сочетается. К цели господин идет напролом и его неплохо успела понять и изучить. Даже если основная причина концерта — желание вытравить третьего, мешающего нашим семья, то от побочного возможного «удовольствия» не станет отказываться.
И что ему помешает вести себя также нагло, как и прежде. Что помешает мужчине взять свою невесту? Мое нежелание? Разве Хаски это когда-то останавливало?
— А с чего решила, что мне это интересно? — теперь смеялась я над его попыткой.
— Раз тебе не важно, то никаких проблем, правда? Папа, позови юриста? — обратилась к своему предателю-отцу.
Хаски молчал, держа руки перед лицом, а я мысленно праздновала победу. Желай меня, дорогой, желай! У нас на каждом шагу натыканы камеры. Весь город под наблюдением. Редко, где отсутствуют. У меня в доме и у него в пианино камеры. Сорвешься — автоматически расторгается договор и будешь виноват ты, а не я. Я условия все выполнила, совесть чиста.
За всю мою боль и унижения ответишь, Хаски! Отец с подозрением уставился на меня, потом на Сергея, потом на Дмитрия. Этот круг он не прерывал, искал ответа на наших лицах. Хаски обдумывал некоторое время, потирая подбородок длинными пальцами, едва заметно кивнул отцу. Папа подтянул руку с часами к лицу и, набрав комбинацию цифр или букв, наконец, воззрился на меня.
Я довольно развалилась на стуле, постукивая пальцами по столу.
Моя победа, Хаски! Больше не дам вытирать об себя ноги.
Пока ждали, отец внезапно привлек внимание неуверенным тоном:
— Аня, как бы тебе сказать. Конечно, никто до свадьбы не требует исполнения супружеского долга, но … это не совсем правильно, — как бы корректнее начал отец. — Вы на время зависите друг от друга.
Ты за кого отец? Я перестала улыбаться и удивленно обратилась взглядом к родителю. Я правильно услышала. Он за то, чтобы я с Хаски «жила» в прямом смысле? В смысле спала?
Но расслышала голос напротив себя. Больше не было хрипотцы в голосе, как возле щдвери, теперь был холод и безразличие:
— Раз у тебя свои условия, будет честно, если и мои условия обговорим. Я также, как и ты, в невыгодной ситуации. Согласись? — самоуверенность лишь на минуту покинула его, теперь он опять взирал с превосходством на пару. — У меня отобрали невесту, выдали другую. К тому же, предыдущая полностью устраивала, — я закатила глаза на этот фарс.
Уставилась на стол невидимым взглядом. Именно поэтому он Ананину заставлял жить и спать с ним, потому что Кристина во всем устраивала. Так и было.
— Предлагаю переехать ко мне жить. Представляете сколько шумихи наделаем?
— А? Посмотрела на будущего жениха.
— В смысле? — его хитрые глазки чуть торжествующе загорелись. Узнала лукавый огонек, с виду вроде и серьезный, но это с виду. И в интонации голоса распознала удовлетворение.
— А чего бояться рядом со мной, если я не вправе требовать исполнения супружеского долга? — процитировал мои слова. — Наделаем больше шумихи переездом.
Сжала ручку в ладони, будь моя воля воткнула бы Хаски в сердце стержень. И поковырялась бы пару десятков раз в его зачерствевшем, но бьющемся органе. Что-нибудь способно причинить ему боль?
Минут через десять принесли новый договор. Я изучила очень тщательно под недовольные и усталые вздохи мужчин. Я может себе смертный договор подписываю, а они торопят.
Информация на одном листе и особенно не придерешься. Наши данные… в течение четырех месяцев женимся… в случае расторжения никто не претендует на штрафные организации и даже мое смешное условие появилось.
Собственно, выхода нет. Подняла осторожно ручку, будто она намазана отравой. Обернулась к отцу, разглядывая хорошо знакомые, любимые черты человека, который дал жить, который не отдал в интернат, не дал загубить мою жизнь в самом начале.
Я всегда считала себя обязанной отцу и из-за этого, не мешкая доверяла, жизнь ему в
