Верность Отчизне. Ищущий боя - Иван Кожедуб

Все прошло благополучно. Приземлились и всем полком стали грузить бочки на автомашины. Горючее немедленно отвозилось на передовые позиции.

Когда с бочками было покончено, командир собрал комэсков. Вот что он нам сказал:

– Фашисты усилили налеты на наши войска в районе севернее Ясс. Они бросили туда «Хейнкели-111, Перед нами задача – быть в готовности к боям и вести разведку. – Он добавил: – Наш аэродром для фашистов – бельмо на глазу. Они будут пытаться наносить удары и по нему, и по железнодорожной станции. Надо быть готовыми и к атакам охотников противника.

Расположен аэродром сравнительно недалеко от станции. Вокруг – холмистая местность, много садов. Самолеты рассредоточены на западной окраине аэродрома, ближе к городу, у самых домов.

Немцы отлично его знали: здесь долго базировались их самолеты.

Линия фронта – южнее города. Полк – на направлении главного удара наших войск. И пока мы ближе всех других авиаистребительных полков к переднему краю.

К нам стали наведываться немецко-фашистские охотники. Подлетая, жались по балкам, неожиданно для нас выскакивали из-за холмов прямо на аэродром и внезапно наносили удары.

Никогда не забыть, как однажды с севера, словно из нашего тыла, из-за холма на бреющем появилась пара «Мессершмиттов-109». Они начали снижаться к стоянке наших самолетов.

Один открыл огонь, зажег самолет Кирилла Евстигнеева. И вражеские охотники тотчас же улетели.

– Да там Николай Красов! – раздался чей-то отчаянный крик.

Мы бросились к самолету, охваченному пламенем. Механик из нашей эскадрильи, старший сержант Красов, по просьбе Кирилла Евстигнеева настраивал в кабине радио, когда прилетели охотники.

Все были встревожены – решили, что Красов не может открыть фонарь и выскочить: огонь побежал по рейкам и фонарь заклинило. Но оказалось, что наш товарищ был смертельно ранен в голову бронебойным снарядом.

Кирилл, бледный, сразу осунувшийся, сжал кулаки и твердил:

– Ну, поганый фриц, мы еще с тобой встретимся в воздухе!

Не только наша эскадрилья – весь полк понес тяжелую утрату. Наш механик – способный, знающий, молодой – был отличным специалистом, и к нему часто обращались за помощью летчики из других эскадрилий. Он охотно, безотказно помогал всем, его любил весь полк. А о нас, летчиках и техниках третьей эскадрильи, и говорить нечего.

…Мы выставили наблюдательные посты, перебазировались подальше от города – на восточную окраину аэродрома. Каждый день ждали, что на аэродром прилетят «ночники». А тем временем фашисты начали совершать налеты на железнодорожную станцию. Как-то после захода солнца появилась большая группа «Фокке-Вульфов-190» с бомбами и над нашим аэродромом. Противник зашел с севера, прикрываясь облаками. Немцы беспорядочно сбросили бомбы и стремительно улетели – очевидно, боялись нас. Враг зажег только один транспортный самолет. Жертв не было. Мы вовремя перебазировались на восточную окраину: враг бомбил опустевшую стоянку с «недолетом».

В те дни войска нашего фронта перешли границу и перенесли военные действия за рубеж, освобождая Румынию.

8 апреля замполит сообщил, что перешли границу и ведут боевые действия за пределами Родины и войска Первого Украинского фронта. После тяжелых испытаний в дни сражений на Курской дуге, на Днепре и Правобережной Украине войска обоих фронтов, несмотря на усталость, одерживали победу за победой.

…Весна, теплынь.

Вся молдавская земля в цвету. Гостеприимно, радушно встречают нас жители, когда мы поздним вечером усталые возвращаемся с аэродрома.

В середине апреля советские войска на нашем крыле фронта вышли на подступы к Яссам. Севернее города шли ожесточенные бои: враг наносил контрудары.

Летчикам нашего полка все чаще приходится барражировать в воздухе севернее Ясс, прикрывая наземные войска.

Однажды – это было 19 апреля, – барражируя над линией фронта, я увидел, что к нам приближается двадцать тяжелых бомбардировщиков «Хейнкель-111». Новые светло-зеленые самолеты блестят на солнце. Видимо, подкрепление.

Для нас «хейнкели» не новинка: не раз мы с ними встречались.

Только новый был у «хейнкелей» боевой порядок: они летели в колонне по пять самолетов. Атаковать их надо было умело.

Всей эскадрильей внезапно со стороны солнца «наваливаемся» на первую пятерку. Расстояние между нами позволило это сделать. Враг явно не ждал атаки.

Решаю сбить крайний самолет. Приказываю другим летчикам атаковать остальные сзади. Пристраиваюсь к крайнему бомбардировщику слева – словно присосался к нему. Открываю огонь. Действую быстро: противник не успевает открыть ответный. Проскакиваю вперед. Разворачиваюсь.

«Хейнкель» загорелся, начал медленно валиться на левое крыло. Затем перевернулся на спину и пошел к земле.

Подлетаем к району Унгены – к переправам через Прут. «Хейнкели» стали поспешно сбрасывать бомбы и разворачиваться вправо на территорию, занятую фашистскими войсками. Захожу для повторной атаки. А «хейнкелей» уже нет: они летят вдоль реки Прут на юг, к Яссам.

Вечером на разборе мы говорили о том, что теперь «хейнкели» вряд ли придут к линии фронта без прикрытия истребителей.

На следующий день «хейнкели» вообще не показывались. Зато начали появляться «Фокке-Вульфы-190» в варианте бомбардировщиков. Сбросив бомбы, они действовали, как истребители. И летчики нашего полка по нескольку раз в день поднимались в воздух, вступали в ожесточенные схватки с врагом.

НАЛЕТ

Вечером мы разбирали тактику действий «Фокке-Вульфов-190» и «Хейнкелей-111». Уже совсем стемнело, когда летчик Тернюк вдруг крикнул:

– «Хейнкели»!

Я тоже увидел группу «хейнкелей». Три самолета приближаются к аэродрому. За ними – шестерка.

Сначала мы даже не поняли, в чем дело. Неужели налет в такой поздний час?

Но вот Ольховский подает команду:

– Все по щелям!

Вылетать поздно. А «ночников» все еще нет. Наш полк на аэродроме один.

Враг стал сбрасывать бомбы. Мы не успели добежать до щели – кто-то крикнул:

– Ложись!

Бросились ничком на землю. Послышался свист бомб. Как же мы бессильны на земле! Сейчас нас всех и наши самолеты разнесет в куски! Гремят взрывы. Земля дрожит: тебя словно подбрасывает. Лихорадочно считаю: 9 самолетов сбросят по 12 бомб. Всего 108 бомб. Многовато! Со свистом разлетаются осколки, взрывная волна сотрясает воздух. Дым застилает все вокруг.

За первой группой заходила вторая. Казалось, прямо на нас. Мы вскочили, побежали дальше. И снова свист, и чей-то громкий крик:

– Ложись!

И снова все ничком бросились на землю.

«Хейнкели» освободились от груза бомб и быстро уходили в темноте. Стало тихо. Мы вскочили, окликая друг друга. Все живы, все уцелели. Даже никто не ранен! Побежали на стоянку. Какое облегчение, какая радость: в сумерках вырисовываются очертания наших самолетов! Целы и невредимы. Только несколько получили повреждения. Снова у противника неудача – бросил бомбы с недолетом. Фашисты явно спешили, просчитались.