Рапсодия: Дитя крови - Элизабет Хэйдон

Во время долгих прогулок с Рапсодией старик мысленно возвращался в те далекие дни. Он много рассказывал гостье о равновесии между разными гранями окружающего их мира. Он знал здесь каждое животное, растение и дерево и щедро делился с Рапсодией своим опытом и мудростью.

Его приятный голос звучал, точно песня. Девушка медленно шла рядом со старым жрецом, восторженно слушая о том, что дубы, например, обладают могучей силой, но пугливы; что вязы очень близки к миру духов и потому их ветки часто используют для изготовления волшебных палочек и исполнения самых разных магических обрядов.

Ллаурон говорил, что ивы — жадные, клены часто играют роль вожаков, а вечнозеленые растения обожают приключения. Он поведал ей об омеле и остролисте, которые содержат в себе духовную суть жизни, о папоротниках и разных видах мяты и еще о многом другом. Иногда во время прогулок он пел для девушки морские песенки.

Походка Ллаурона отличалась юношеской уверенностью и легкостью; Рапсодия знала мужчин в два раза его моложе, которые едва передвигали ноги. Всякий раз, выходя из дома, Ллаурон брал с собой посох, конец которого украшал золотой лист дуба, но пользовался посохом скорее для того, чтобы на что-то показывать, а не затем, чтобы на него опираться.

Посох был вырезан из ветки Великого Белого Дерева, упавшей много веков назад во время бури. Он принадлежал Альбрену-младшему, тогдашнему Главному Жрецу, который прибыл с Серендаира и привез с собой религиозные реликвии филидов. Посох считался символом власти главы ордена, но Ллаурон обращался с ним так, будто это самая обычная палка, — показывал им на птиц, колотил по стволам, чтобы проверить, в каком они состоянии.

Прогулки неизменно заканчивались во время захода солнца под раскидистыми ветвями Белого Дерева, чтобы Рапсодия могла пропеть свою вечернюю молитву. Она поняла, что Ллаурон знал обычаи лирингласов еще до того, как она появилась у него в доме, и не сомневался в том, что она будет приветствовать встающее солнце и звезды. Она решила, что не имеет никакого смысла таить от него этот ритуал, хотя голос Акмеда, предупреждающего о том, что они должны скрывать свое происхождение, то и дело начинал звучать у нее в голове. Когда девушка пела, Главный Жрец стоял рядом с нею под Деревом, улыбаясь мыслям, о которых никогда не рассказывал Рапсодии.

Затем они вместе ужинали, а потом засиживались допоздна, беседуя о лесе и его обитателях, о Намерьенском веке и его чудесах. Очень часто они говорили о Намерьенском Совете — ежегодной встрече всех беженцев с Серендаира, которая называлась еще Великим Собранием. Целью Совета было поддержание мира и объединение разных народов, покинувших обреченный Остров. Благородная цель, которая умерла на полях сражений в Намерьенской войне… Ллаурон считал, что народы, прежде входившие в состав Намерьенской империи, а теперь населявшие Роланд и Сорболд, а также земли, в настоящий момент занятые фирболгами, могут жить в мире только в том случае, если объединятся в единое государство. Рапсодия не могла не заметить, что один народ в его рассуждениях не упоминается.

— А как насчет лиринов? — спросила она однажды, подняв голову от чашки с чаем, куда Ллаурон добавил сладкий папоротник.

— Лирины никогда не входили в состав Намерьенской империи. Прежде всего, они уже были здесь, когда прибыли беженцы с Острова, и категорически отказались становиться ее частью. Однако они выступали в роли союзников и друзей Первого поколения — иными словами, тех, кто сошел на эти берега с кораблей, покинувших Серендаир. К сожалению, они оказались втянутыми в войну, которая уничтожила большую часть Тириана. Сейчас лирины даже враждуют между собой. Какой позор! — И Ллаурон замолчал.

— Скоро мне придется вас покинуть, — проговорила Рапсодия, глядя в огонь.

Главный Жрец мгновенно повернулся к ней, но она не увидела в его глазах и намека на раздражение или неудовольствие.

— О, дорогая, какая жалость!.. Я знал, что рано или поздно этот день наступит, но, должен признаться, боялся его приближения. Мы все вас полюбили. Гвен, и Вера, и я. Не сомневаюсь, и ваши учителя огорчатся, узнав, что вы нас покидаете.

— Мне тоже очень не хочется расставаться со всеми вами, — искренне признала Рапсодия. — Я столько узнала от вас! — Неожиданно при упоминании об учителях-филидах ей в голову пришла новая мысль. — Могу я задать вам вопрос про учителей?

— Разумеется.

— Ваша религия не требует от священнослужителей безбрачия, правильно?

— Да, не требует. Мы предоставляем это неестественное положение вещей Патриархальному культу Сепульварты, Патриарху и Благословенным — так называются их верховные священники. Благословенные часто известны под именем Первосвященников. Например, Первосвященник Авондерра. А почему вы спросили?

— Ну, меня удивило, что никто из верховных священников Гвинвуда не имеет семьи.

Ллаурон откинулся на спинку кресла и сложил руки перед собой.

— Действительно, не имеют, — задумчиво проговорил он. — Илиана была замужем, но ее муж погиб во время пограничной стычки около десяти лет назад. Ларк никогда не выходила замуж, но вы же знаете, она очень робкая. Как и брат Альдо. Он предпочитает проводить время в компании животных, а не женщин, хотя я мог бы познакомить его с несколькими представительницами прекрасного пола. Гэвин бывает здесь так редко и остается так ненадолго, что ему просто некогда жениться; его зовут лесные тропы. А Каддир… ну, он не может жениться и иметь потомство, поскольку является моим Наследником.

— Кем он является? — удивленно переспросила Рапсодия.

— Сейчас, когда встает вопрос о том, кто заменит Главного Жреца, у филидов действует закон выборности Наследника. В прошлом проводились возмутительные ритуалы, которые требовали поединка до смерти одного из претендентов.

— Да, Каддир мне что-то такое рассказывал, но он говорил, будто эти ритуалы уже давно отошли в прошлое и вы получили свой пост по-другому.

— Совершенно верно, — сказал Ллаурон. — Закон выборности Наследника требует, чтобы религиозный орден назвал будущего Главного Жреца, который должен быть здоровым, энергичным и способным пережить того, кто занимает этот пост в настоящий момент. — Он наклонился вперед и заговорщическим голосом прошептал: — По правде говоря, мне кажется, что я гораздо моложе и здоровее бедняги Каддира. Сомневаюсь, что он меня переживет. Рапсодия рассмеялась, немного смущенно:

— Я с вами совершенно согласна.

— Я думаю, когда Круг соберется снова, они, возможно, лишат Каддира звания Наследника и передадут его Гэвину. У того больше шансов меня пережить. К тому же он очень мудрый человек. Каддир, конечно, тоже. Кроме того, добрее его я еще никого не встречал. Думаю, именно это качество делает его таким замечательным целителем.