Чёрная река - Токацин

— Эрррх! — окликнули её из толпы, и к стене, покинув толчею, пробрался Делгин. Двое Оборотней, с которыми он шёл, ухмыльнулись и с коротким прощальным воем нырнули за угол.

— Хаэй! — ответила Кесса, протискиваясь к воротам мимо чьей-то громоздкой повозки. — Я устала. Ты видел Хейлога?

— Вайнег знает, где этот Хейлог, — поморщился Оборотень. — Если не сидит наверху, то его никто не отыщет. Куда ты ходила?

От Оборотня пахло местной кислухой, но на ногах он держался крепко и о работе помнил. Миновав главную лестницу, он открыл загон для ихуланов и юркнул внутрь, в тишину и прохладу. Кесса пошла за ним и накрепко закрыла ворота. Она не пила местной кислухи, но в голове гудело — не иначе как от шума, толкотни и незримого облака заклятий, висящего над Роохом. Кесса видела, как над крышами роились длиннохвостые Клоа, — откуда-то пахло чародейством…

— А! Это одежда Йю, только без их косичек, — заметил Оборотень, осмотрев обновку Кессы. — Хорошо, когда есть деньги! Я вот жду расчёта с Хейлогом. Может, завтра от него отделаюсь. Тут есть хорошее место в большом караване, как бы его не заняли вперёд меня…

— Так ты в Роохе не останешься? — спросила Кесса. — Я думала, ты живёшь тут…

— Да ну, тут мой промысел, — поморщился Делгин. — А с ним не засидишься в Роохе. Уже середина Иттау, а ни одного хорошего найма, всё мелочь попадается. Так весь свиток переведу на двухдневных нанимателей…

Он достал из-за пазухи лист велата, свёрнутый в тугую трубку, развернул до половины, потыкал в него пальцем.

— Ну вот, с того лета я не переходил горы и не бывал в Ойтиссе. А про Гванахэти и говорить нечего…

Оборотень прошёл вдоль запечатанных дверей, равнодушно посмотрел на них и повернулся к стойлам. Всё было спокойно и там — одни ихуланы неторопливо жевали ветки, другие дремали, улёгшись на солому. Делгин одобрительно кивнул и прошёл мимо, не останавливаясь.

— Мирные звери, — сказал он. — Повезло, что мы тут одни. Как поставят в один загон с горными ихуланами, так жди беды! А лесные — тихие…

Из стойла Беглеца доносился тихий треск. Поставив передние лапы на груду веток в кормушке, анкехьо сосредоточенно обнюхивал дощатую стену. В ней были щели, и сквозь них ящер что-то разглядел или почуял, — приподняв хвост, он задрожал всем телом и издал раскатистый рык.

— Чего это он? — встревожилась Кесса. — Тут есть его родня?

— Видно, есть, — пожал плечами Делгин.

За стеной послышался хруст, а потом кто-то зарычал в ответ, и анкехьо опустил голову, прислушиваясь.

— Точно, есть, — ухмыльнулся Оборотень. — Самка!

Вслед за рыком донеслось тихое фырканье, и снова кто-то раскатисто зарычал. Беглец ткнулся в стену носом, будто пытаясь протиснуться в щель.

— Две самки и самец на той стороне, — хмыкнул Делгин. — Много родни!

Отойдя в сторонку, он сел на перевёрнутую кормушку и вынул из-за пазухи промасленный свёрток.

— Мясо! — Оборотень откусил половину свёртка вместе с листьями и проглотил, не жуя. — А ты отчего не ешь?

— Я ела, — Кесса покосилась на панцирного ящера — тот всё рычал и напирал на стену то носом, то лбом, то щекой. — Что-то Беглец неспокоен. Может, у него начался гон?

— Эррх! — Оборотень едва не поперхнулся. — Какой гон в середине лета?! Чешется он.

Беглец тяжело развернулся и вылез из кормушки, прихватив по дороге пучок зелёных веток. Положив морду на перекладину, закрывающую ему выход, он принялся жевать, не отвечая на фырканье и взрыкивание из-за стены.

— У тебя осталось что-нибудь во фляжке? — спросил Оборотень, понюхав горлышко пустого бутылька. — У меня даже воды нет.

— Ага, зихейн ещё есть, — Кесса отошла от стойла и села рядом с Делгином, отдав ему флягу. Она смотрела на ворота, разыскивая над ними зубастый череп. Но над аркой только тускло светился маленький церит.

— А если звери побегут, что удержит их? — спросила она. — Тут им нечего пугаться.

— Это ж Дом Сосновой Ветки! — ухмыльнулся Оборотень. — Тут нет печатей на загонах. У нас спокойные ихуланы, так зачем платить за череп над воротами?! Хейлог на такое никогда не пойдёт, не-а.

За спиной Кессы раздался оглушительный треск. Развернувшись, она успела увидеть, как из стойла анкехьо вылетают обломки досок, и как его хвост переваливается через кормушку и исчезает за развороченной стеной.

— Сто-ой! — взвыл Делгин, перемахивая через воротца. Из дыры, пробитой в дощатой стене, ему ответили разноголосым рёвом. Там с треском сталкивались панцири и хвосты, топали тяжёлые лапы, и трещали под ними разбросанные ветки и сломанные перекладины.

Оборотень, пригнувшись, пролез в дыру, и Кесса бросилась за ним. Он взвыл, в досаде хлопая себя по бокам. По просторному чужому загону топтались, мотая головами и хвостами и время от времени толкая друг друга, четыре огромных ящера. Гулкий рык перекатывался от стены к стене.

— Вот же ж, Войкс меня заешь! — снова всплеснул руками Делгин. — Ты посмотри! Играют они!

Два существа, встав друг напротив друга, переминались с лапы на лапу. Одно делало шаг вперёд — и другое быстро разворачивалось к нему боком, первое отступало, пригибаясь к земле и высоко поднимая хвост, — второе поворачивалось мордой, распластываясь по полу и вскидывая хвост ещё выше.

— У-у-уо-оу-у!

Ворота распахнулись, и в загон ворвались двое — Хонтагн и чёрнобородый Оборотень. Замерев на пороге, они шарахнулись в стороны, прочь от раскачивающегося хвоста анкехьо. Оборотень с воем бросился на загривок ящера и пятернёй закрыл ему нос. Анкехьо гневно взревел. Хонтагн, схватив стоящий у стены шест, острым концом кольнул ближайшего зверя под панцирь.

— Хшшш! Хэшшшш! — громко шипел, махая руками, Делгин. Он успел набросить промасленный лист на нос Беглеца и теперь пытался взобраться ему на спину, но анкехьо переступал с лапы на лапу, норовя поддеть Оборотня острыми шипами на боках.

Лязгнули засовы на запечатанной двери — Хонтагн воем и рычанием выгонял со склада мертвяков, и они неспешно выходили, протягивая холодные руки к ящерам. Анкехьо попятились к загону, один попытался развернуться хвостом, но Хонтагн уколол его в лапу, и существо забилось в стойло. Только Беглец, широко расставив лапы, стоял у дыры в стене, хвостом к ней, и слегка покачивался.

— Не трогай его! — крикнула Кесса, увидев, что Хонтагн направил на ящера копьё. — Он всего лишь играл с сородичами!

Беглец вскинул голову и заревел.

— Ты, драный кот! Гони свою тварь отсюда вон! — крикнул незнакомый Оборотень Делгину, подбирая обломки засовов. — Живо, живо!

— Что там, Вайнег вас побери?! — ворота снова распахнулись, и ещё один Хонтагн — с посеребрённым черепом на груди — вошёл в подвал. Увидев разломанные стойла, он ошалело мотнул головой и рявкнул на первого хеска. Тот ответил пронзительным воем. Беглец с глухим рычанием прижался к земле и попятился к пролому.