Игра - Лорен П. Ловелл

его руки к матрасу. Я не могу позволить ему почувствовать нож. Медленно я расстегиваю его рубашку. Он продолжает сидеть, припадая к моим губам, пока стягивает с плеч рубашку. Он углубляет поцелуй и хватается за край моей рубашки, прежде чем снять ее через мою голову. Вздыхая, он скользит ладонями по моей обнаженной груди и опускает рот к соску. Я заставляю себя откликаться на его ласки, чтобы создать иллюзию, будто хочу его. Касаясь пальцами его шеи и волос, я не могу не вспомнить, как прекрасен когда-то был Сойер. Забавно, что сейчас, по сравнению с Тобиасом, он кажется таким болезненно посредственным.

- О, Элла, - бормочет он, целуя мою шею.

- Я хочу тебя, - шепчу я, мой желудок сжимается, когда я толкаю Сойера обратно на кровать. Наши глаза встречаются, когда я дотягиваюсь до ремня, расстёгиваю его. Он избавляется от штанов и боксеров, пока не оказывается на кровати полностью голым и таким уязвимым. Я убью его, потому что он плохой человек. Я убью его, потому что он причинил мне боль. Я убью его, потому что этот поступок будет правильным.

Дверные петли скрипят, и я вздрагиваю, когда дверь распахивается. Я оглядываюсь через плечо и вижу, как в дверном проеме появляется Тобиас. Гнев и доминирование исходят от него волнами, когда его темные глаза встречаются с моими. Я знаю, как это должно выглядеть со стороны. Я знаю, что он должен думать обо мне, и опускаю взгляд, ощущая, как румянец расползается по моим щекам.

- Не стесняйся, Элла, - говорит Сойер. - Или тебя расстраивает, что Тобиас увидел тебя со мной? - он ухмыляется. - Видишь ли, такой была договоренность между нами. Ты проиграла, и Тобиас должен трахнуть нас. Никакого Престона. Только я, ты и он.

- Нет, - шепчу я, глядя на Тобиаса. - Хорошо, что он все) видит, - я молю, чтобы он распознал мою ложь, но он уже расстегивает пуговицы на рубашке. Его челюсти сжимаются. А ноздри раздуваются, когда он приближается к кровати.

- И, ох, как же низко пали всемогущие сего мира, - смеется Сойер. Он хватает меня за грудь и скручивает сосок. - У меня теперь твоя любимая игрушка, Тобиас, - он наклоняется и щелкает языком, по моему напрягшемуся соску.

В холодной тишине комнаты слышно неровное дыхание Тобиаса.

- Как я уже сказал, - рычит он, - ты можешь забрать ее тело, но ты никогда не заберешь ее душу. Она моя.

Сойер смеется.

- Семь дней, Тобиас. Это не более чем похоть. Стокгольмский синдром. Ты слишком доверяешь себе.

- Я слышу сомнения в твоем голосе, - припечатывает Тобиас.- Ты лучше всех знаешь, какой властью я обладаю, Третий.

Глаза Сойера закрываются с глубоким вдохом.

- Ты - как наркотик, Тобиас. Захватывающий и смертельный, - его глаза открываются, и он смотрит прямо на меня. - Разве ты не согласна, красавица?

- Да, - шепчу я.

Жажду ли я его или люблю? Я уже даже не знаю, что такое любовь. Некая темная разрушительная сила, которая не желает ничего, кроме смерти. Что бы это ни было, оно исходит от Тобиаса. Живет и дышит в воздухе между нами. Я бы убила ради него. Я и сделала это ради него, и мне интересно, убьет ли он ради меня? В конце концов, разве это не определение любви? Что она безгранична. Не знает ограничений. Это самопожертвование.

Поцеловав Сойера в последний раз, я слезаю с него и встаю рядом с кроватью. Мы не разрываем зрительный контакт, пока я медленно иду назад к Тобиасу. Я знаю, что Тобиас уже видит нож, спрятанный за поясом джинсов. Я обхожу Тобиаса, и он поворачивается лицом ко мне.

- Ты хочешь его, Сойер? - я скольжу ладонью по ткани распахнутой рубашки Тобиаса. - Разве он не прекрасен? - я льну к его телу, не отрывая взгляд от Сойера, развалившегося на кровати, его твердый член прижимается к плоскому животу.

- Ох, милая, - выдыхает Сойер, - я хотел его задолго до того, как мы с тобой познакомились, - он поднимается с кровати, пересекает комнату и открывает ящик, вытаскивая пистолет, а затем, держа его в руке, возвращается ко мне и Тобиасу. Я напряженно смотрю на пистолет в руке Сойера, когда он обходит Тобиаса, прижимая палец к его голому, мускулистому плечу, прежде чем целует Тобиаса в шею. Я вижу, как вспыхивают глаза Тобиаса, а мышцы его челюсти напряжены. А потом я чувствую, как холодный металл пистолета прижимается к моему виску. – Теперь все становится намного более захватывающим, не так ли? - спрашивает Сойер.

В глазах Тобиаса горит ярость, его природная властность борется с непреодолимыми ограничениями, которые он вынужден соблюдать. Я качаю головой, умоляя его сдержаться. Прямо сейчас он должен продолжить игру.

Мы можем закончить это вместе. Ягнёнок хочет заставить его гордиться собой.

Глава 5

Тобиас

Ярость накатывает на меня, словно прилив океана, бьющий по старому пирсу. Сойер смотрит на меня, и сумасшедшая ухмылка расползается по его лицу, когда он берет мою руку и оборачивает ее вокруг своего члена.

- Я не знаю, почему ты всегда боролся с этим, Тобиас, правда, не знаю, - говорит он. - На самом деле, мы с тобой - одинаковые.

Я выдыхаю, борясь с подавляющим гневом, застилающим зрение. Я фокусируюсь на пистолете, прижатом к голове моего ягненка.

- Отодвинь пушку подальше от нее.

- Если я сделаю это, в чем тогда будет опасность? Никакого веселья без угрозы настоящей опасности.

Элла рвано дышит, но глаза она держит закрытыми. После всего, что она сделала, всего, чего достигла, она не заслуживает того, чтобы быть замешанной во всем этом безумии.

- Милая, расстегни его брюки, - приказывает он Элле. - Она тянется к моей ширинке, ее руки трясутся, пока она расстегивает молнию и стягивает мои штаны с бедер.- И пока ты там внизу, - продолжает он, оставляя ствол пистолета прижатым к ее виску, он заставляет ее встать на колени.- Отсоси мне.

Моё сердце глухо бьётся в груди, а тело объято огнем. Я вижу, как она борется со слезами и гневом, прижимая губы к головке его члена. Этот нож бесхитростно спрятан у нее за спиной, и я продолжаю думать, что в любую секунду Сойер может его заметить. Его маленький член все еще зажат в моей ладони, и я