Ночная дорога - Кристин Ханна

— Мы и есть ее семья.

— Нет! Она вас боится, вы знали об этом? Она говорит, что вы никогда не обнимаете ее, не целуете. Она не понимает, почему вы ее так не любите.

Джуд почувствовала себя беззащитной, страх внутри ее усиливался, ее затрясло, она даже выронила сумку.

— Да как ты смеешь? — Но в ее словах не было ни злобы, ни яда.

— Я доверяла всем вам… — Голос Лекси осекся. Это был первый признак подлинности чувств, и Джуд за него ухватилась.

— Зак от всего отказался ради Грейс. От всего.

— Вы имеете в виду Южнокалифорнийский университет? Ваш святой Грааль? Вас никогда не заботило, чтобы он был счастлив. Главное, чтобы он выполнял то, что вы хотели.

— Это неправда.

— Он любил меня. Но для вас это ничего не значило.

— Ты убила его сестру, — сказала Джуд.

— Да, — ответила Лекси, губы ее дрожали. — И мне придется жить с этим каждый день своей жизни. Я сделала все, что могла, чтобы искупить свою вину перед вами, Заком и Грейс, но искупить ее невозможно. Я отдала вам свою свободу и свою дочь, а вам этого мало. Ну что ж, Джуд, пошли вы куда подальше. От меня вы больше ничего не получите. Грейс моя дочь, моя Миа. И я хочу вернуть ее. Мой адвокат сегодня подал прошение.

Лекси повернулась и пошла, а Джуд еще долго стояла на месте, глаза ее щипало, горло сжалось, а в ушах звучал голос Лекси, вновь и вновь повторявший: «Моя Миа».

Лекси шла по пляжу и не могла остановиться. Она двигалась не в ту сторону: велосипед остался на парковке в конце тупика. Но она не могла повернуть назад, не могла видеть, как Джуд заберет Грейс и уведет, словно для девочки опасно общаться с родной матерью.

Прохладный летний бриз трепал ей волосы, глаза от него слезились, но она все равно продолжала идти, спрятав руки в карманы. В конце пляжа она повернулась и посмотрела назад. Джуд еще не ушла.

Лекси хотелось быть твердой и непреклонной, чувствовать себя оправданной за то, что пришла сюда и предъявила права на дочь. Она и чувствовала это — полную оправданность, а причины она высказала Джуд. Главная из них та, что у Фарадеев был шанс сделать Грейс счастливой, но они им не воспользовались.

Чувства вины и раскаяния никогда не покидали Лекси, вот и теперь они напомнили о себе в полной мере. Она действительно разрушила семью Фарадеев. Вначале она надеялась, что приговор ей и тюрьма принесут им облегчение, но она лучше, чем кто бы то ни было, знала, что время и расстояние не излечивают. Было наивно предполагать, что Грейс будет расти в той же обстановке, в какой росли Миа и Зак, окруженная любовью и радостью. Так что в какой-то мере в том была вина и Лекси, что ее дочь теперь несчастна.

Все это так, все это давило тяжелым грузом на Лекси, но было еще кое-что, легкость, которую она не ощущала много лет. Это была надежда — яркий луч, осветивший черноту ее вины.

Она сама сможет поднять Грейс. Она сама станет той матерью, о которой когда-то мечтала. Быть может, у них не будет денег, большого дома, дорогой машины, но Лекси лучше многих знала, что хватит и одной любви. Это доказала Ева. Ей не хотелось снова причинять боль Фарадеям, особенно Заку, никак не хотелось, но она уже дорого заплатила за свою ошибку.

Лекси остановилась, вытерла глаза, огляделась по сторонам, удивившись тому, как далеко она зашла. За ее спиной остался общественный пляж — серая полоска песка на фоне темного леса. Отсюда она уже не видела, были там люди или нет.

Она хотела повернуть назад, но вдруг заметила ярко-розовое пятно. Лекси замерла, присмотрелась.

Это оказался кукольный домик с трепещущим флажком и пластмассовой башенкой под камень.

А ведь она не собиралась сюда идти. Сама не сознавая, что делает, просто шла, шла и шла, пока не оказалась в тени огромного дерева, в двух шагах от игрушечного домика одной маленькой девочки.

Но мысленно она находилась на другом пляже, много лет тому назад, где стояла под другим деревом, вдали мелькали огни дома, а рядом была подруга и юноша, которого, как она тогда считала, будет любить всегда.

«Мы его закопаем».

«Наш секретный договор».

«Наша клятва».

«Мы никогда не попрощаемся».

Их наивность в то время сияла, как начищенное серебро. Никогда она не верила во что-то так, как верила в них троих в ту минуту.

Лекси наклонилась, заглянула в маленькое окошко внутрь замка. В пластмассовых кроватках лежало несколько кукол Барби, их одежда повсюду разбросана. Раскрытая книжка валялась рядом с пустой коробочкой из-под сока.

Вот здесь Грейс играла в одиночку.

Лекси провела пальцами по «каменной» крыше и двинулась дальше, во двор. Здесь росла густая зеленая трава — летняя жара пока ее не выжгла, не высушила. К бревенчатой хижине пристроили деревянную террасу. В одном углу стоял старый стол для пикника с двумя скамейками, брезентовый навес для барбекю. Вдоль ограждения росли дикие розы, карабкаясь друг на друга вытянутыми стеблями.

Дом — дом Зака — представлял собой сельскую бревенчатую хижину с крышей, по швам которой рос мох. Серые каменные трубы придавали сооружению законченность. Она снова вспомнила вечеринку, на которую они сюда пришли в первый год учебы в старших классах. Тогда только несколько ребят пили алкоголь. Миа и Лекси просидели почти всю ночь на пляже, вдвоем, слушая музыку, доносившуюся из хижины. В то время Зак встречался с Эмили Адамсон, и Лекси помнила, как сильно она переживала, — Зак тогда занимал все ее мысли.

С грохотом открылась стеклянная дверь, и он вышел на порог.

— Лекси?

Сколько раз она мечтала о том, что увидит его снова, услышит, как он произносит ее имя?

Он вышел из хижины и сделал несколько шагов. Лекси так часто о нем думала, вглядываясь в фотографию, каждый дюйм которой отпечатался у нее в памяти, что сразу заметила, как сильно он изменился. Зак стал выше и шире в плечах, хотя похудел. На нем была серая футболка с логотипом Южнокалифорнийского университета и шорты цвета хаки, приспущенные на узких бедрах. Лицо худое, с резко обозначенными чертами. Это был уже не тот красавчик, при виде которого у девочек замирало сердце; он выглядел суровым и усталым, и в глазах его читалась печаль.

— Ты так ничего и не скажешь? — произнес он.

— Не ожидала тебя здесь увидеть.

— Это я не ожидал тебя здесь увидеть.

Неужели в его голосе прозвучало обвинение?

Она напомнила себе, что это он ее подвел, что Грейс несчастна, живя с ним, но ничего не помогло. Как и раньше, увидев Зака, она почувствовала, что тает. Он был ее величайшей слабостью с тех самых пор, как она впервые его увидела. Однако теперь многое изменилось. Он позволил ей сесть в тюрьму, позволил отказаться от дочери.