Точка просчета. Необременские музыканты (СИ) - Ольга Болдырева

Камудзора усмехнулся.

— Неужели я единственный благотворитель Бермены? К фонду имел доступ ограниченный круг лиц. Вывести средствам мог только кто-то из них.

На мгновение в камере растянулась пауза, все обдумывали информацию.

— Поднять архивы казначейства о крупных пожертвованиях и последних проведенных с фондом операциях, — сделал вывод Олдер. — Узнать, кто из благотворителей занимался детьми.

Джемма тихо вздохнула.

— Да был один попечитель хороший, — пробормотала она в сторону, — у него можно было все это узнать за десять минут, а не в архивы зарываться.

— Кстати, в этих же застенках и замучили, — добавила Ориел.

Пусть она не разделяла позиции Джем по отношению к Сергенту, Бейн в любом случае оставалась на стороне подруги. Исчезновение Даниэля, как и вопрос о его аресте и допросах до сих пор оставался открытым. Пожалуй, именно он был последним препятствием на пути определения «дружба» между мужчинами и девушками.

Заключенный оживился.

— Вы про скандал с Сергентом, когда мальчика обвинили в пособничестве ведьмам и чуть ли самому дьяволу? Кажется, он занимал именно эту камеру. Какое удивительное совпадение! Вы сюда всех благотворителей сажаете? — иронии не получилось — только жестокая насмешка.

— Еще одно подобное высказывание — на казнь отправишься без языка, — спокойно предупредила Бейн, даже не думая угрожать — просто констатируя факт.

— Сомневаюсь, — мужчина понизил голос, словно собирался поделиться страшной тайной: — Ходят слухи, что заключенные иногда пропадают из этой камеры и каким-то невероятным образом оказываются на свободе. Может, и мне так повезет?

— Не надейся, — отрезал Елент. — Эшафот ждет…

— Как — на свободе? — перебила Марта Джемма, едва не бросившись на Камудзора, — Что ты знаешь о Даниэле?

— Невнимательная леди, — укорил барон: — о господине Сергенте я знаю ровно столько же, сколько и остальные подданные его величества. Разве только… Видите ли, чем больше я пытаюсь вспомнить о той ночи, тем больше уверяюсь, что моим собеседником был именно Даниэль.

— Ложь! — отрезала Джем. — Ты просто пытаешься перевести стрелки!

— Бездоказательно, — резюмировала Бейн. — Если тебя действительно опоили — померещиться мог кто угодно.

Эйнхель коротко и выразительно переглянулся с Мартом. О том, что в истории Сергента не все чисто, они давно догадывались и, более того, уже поняли, что ведьмы никак не были причастны к этому. Но Бейн и Джем почему-то выгораживали Даниэля, даже не вслушиваясь в то, что им пытались сказать. Впрочем, раньше и доказательств у Олдера и Елента не было, теперь же барон дал отличную возможность уцепиться за имя Сергента. Хотя глава инквизиции подозревал, что и на этот раз обсуждение причастности Даниэля выльется в очередной спор и закончится ничем. Почему этот мальчишка так запал в душу Бейн и особенно Джем — Олдер с Елентом до сих пор не могли понять.

Барон покачал головой и лениво указал рукой на дверь:

— Тогда не смею вас задерживать.

Джемма круто развернулась и, не дожидаясь остальных, поспешила из камеры.

— Не знаю, что все-таки случилось с Сергентом, — тихо проговорила Бейн, — но я прослежу, чтобы для тебя эта камера точно стала последним пристанищем.

Пока Елент закрывал тяжелую дверь и возвращал ключ мастеру смерти, Олдер смотрел на ожидающих их в конце коридора Ориел и Джемму — маленькая ведьма нервно теребила волосы и переступала с ноги на ногу:

— Оказывается, есть то, что девушки не превращают в балаган.

Март кивнул.

Мужчины поспешили за Джем и Бейн, которые, казалось, хотели быстрее сбежать из душных оков башни — так быстро они поднимались по винтовой лестнице.

Джемма сдерживалась из последних сил, ей хотелось кричать и выть, а еще бросить все, вернуться на ГАЗ-3 и больше никогда не спускаться на Астрею. Лестничные пролеты и ступени, раньше казавшиеся ей бесконечными, мелькали перед глазами смазанной круговертью. Наконец, Джем распахнула крошечную потайную дверь и вырвалась из жаркого нутра башни, судорожно вдохнув прохладный вечерний воздух.

Позади тяжело дышала Ориел, непривыкшая к таким быстрым подъемам, но не отставшая от подруги. Бейн прислонилась к старой каменной кладке, пытаясь прийти в себя, и одновременно с укором и пониманием посмотрела на подругу. Джем, поймав этот взгляд, не сдержалась, отпуская накопившуюся внутри злость и отчаянье:

— Сколько раз?! Сколько, мать вашу, раз надо меня ткнуть носом в эти просчеты? Постоянно, когда я думаю, что рана поджила, находится тварь, которая сдирает только затянувшуюся корку! — Джемма развернулась к тяжело дышащей Ориел. — Разве мы виноваты? Это был выбор Даниэля! Мы не могли знать, что он кинется на нашу защиту — даже не подозревали, что Сергент вообще там был! Иначе мы бы просто не оставили Даниэля! Его никто не заставлял, не просил…

— Виноваты, Джем, давай это, наконец, признаем, — устало покачала головой Бейн. — Мы с тобой заигрались. Я не остановила, хотя видела, что это зашло слишком далеко. Тебе было приятно его внимание и восхищение. В конце концов, любому бы понравилось. А Даниэль отчаянно тянулся к тебе. Как же иначе? После стольких лет презрения и брезгливости, которые он видел, вдруг появилась та, кто приняла его и поддержала, проявила интерес и уважение. Прости, но полтора года назад я просила тебя не заигрывать с Сергентом. Ты отмахнулась. Бумеранг вернулся.

Джемма закрыла лицо ладонями и сгорбилась под грузом сказанных слов. Она столько времени гнала от себя эти мысли. Но правда все равно оказалась упрямее девушки.

— И не зря Богам на любовь запрет, — дрожащим голосом процитировала Джем. — Хуже этого чувства просто нет.

— …и не стоит нам приходить с небес,Нас сжигают и проклинают здесь.Мы считаем эры, они — года,В тридцать их голова седа…[24]

Ориел не стала дочитывать до конца и, грустно улыбнувшись, обняла подавленную подругу. Она не знала, что сказать, да и не умела Бейн утешать людей. Поэтому девушка просто кивком головы указала в сторону.

— Пойдем в гостиницу, у нас и так слишком много проблем.

За ними медленно шли Олдер и Елент — они жалели, что не смогли услышать весь разговор, но последние фразы посеяли смуту в разумах и сердцах. То, что Джем и Бейн не те, за кого себя выдают, мужчины поняли уже давно. Что возможности девушек были куда больше, чем демонстрировали сами Ориел и Джемма — тоже. Но иногда Марту и Эйнхелю казалось, что их спутницы вовсе не ведьмы, а кто-то более удивительный.