Жестокий роман. Книга 1 - Пенни Винченци

— Ну вот, — улыбнулся вошедший Пирс. — Садись на постель, мы сейчас немного выпьем и поговорим. А заодно выясним, хочешь ли ты вернуться домой. — Хлоя почувствовала, что он немного нервничает. — Обещаю не чинить тебе никаких препятствий, если ты захочешь вернуться. Я противник любого насилия.

— Хорошо. — Хлоя уселась на постель и сделала глоток шампанского.

Пирс подошел к ней и осторожно поцеловал ее в губы, словно проверяя ее реакцию. Затем поцелуи стали более страстными. Взяв у Хлои бокал, он поставил его на стол, а ее бережно уложил на постель.

— Не бойся, Хлоя. Ничего не бойся, — шептал он. — Я хочу, чтобы ты знала о моих чувствах. Ты мне нужна.

Ты очень красивая и привлекательная девушка и сделала для меня очень много.. Никогда еще я не чувствовал себя таким счастливым, как в эти недели. Я даже сам в это не верю.

Хлоя напряженно молчала, внимательно разглядывая его. Пирс начал медленно поглаживать ее грудь, пытаясь проникнуть под платье. Она решительно встала, сняла его и снова улеглась. Пирс начал страстно целовать ее грудь.

Хлоя закрыла глаза и, охваченная блаженством и сладострастной дрожью, крепко прижала его к себе.

Вдруг Пирс отпрянул и как-то странно улыбнулся.

— Не пугайся, — тихо сказал он. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Пожалуйста, не бойся меня.

Все произошло слишком быстро. Он ласкал, целовал Хлою, гладил ее волосы, говорил о своей любви, но вдруг все неожиданно прекратилось, прекрасные ощущения исчезли и осталась лишь горечь неудовлетворенного желания. Затем снова последовали признания в любви, поцелуи и слова благодарности за то удовольствие, которое она ему доставила.

Проснувшись рано утром, Хлоя увидела, что Пирс сидит на постели в своей шелковой пижаме и пристально смотрит на нее. Сквозь шторы пробивались первые лучи солнца.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил он.

— Прекрасно, — ответила Хлоя, хотя это было не совсем так. Поздно вечером они сделали еще одну попытку, но и она оказалась неудачной. Сначала все шло хорошо, но потом слишком быстро кончалось. Хлоя не успела почувствовать ничего, кроме боли.

— Сейчас я организую легкий завтрак, — сказал Пирс, поглаживая ее руку, — а потом мы поговорим.

— Хорошо, — согласилась Хлоя, охваченная дурными предчувствиями. Все кончено, подумала она. Сейчас Пирс скажет ей, что они расстанутся навсегда. Ее утешало лишь то, что именно он лишил ее невинности.

Хоть бы только не забеременеть, внезапно пронеслось у нее в голове. А может, лучше, если это случится?

Пока Пирс занимался завтраком, Хлоя снова уснула. Проснулась она оттого, что он поцеловал ее в лоб.

— Садись, дорогая, — весело сказал Пирс. — У нас еще много дел. Апельсиновый сок?

Она молча кивнула, понимая, что не сможет проглотить ни кусочка. Взяв со столика стакан с соком, она съежилась в ожидании ужасных слов.

— Хлоя, посмотри на меня.

Она взглянула в его серые глаза, в которых светилась нежность.

— Как ты думаешь, чем у нас все закончится? — спросил он.

— Не знаю, — сказал Хлоя. — Скорее всего ничем.

— Для меня это было бы серьезной утратой, — заметил Пирс. — Скажи, пожалуйста, как ты представляешь себе свою будущую жизнь?

— Я уже говорила тебе, что хотела бы выйти замуж и родить много детей.

— Представь себе, что я хочу того же самого.

Наступила долгая пауза. Хлоя застыла, напуганная этими словами.

— Хлоя, — снова начал он, — по-моему, ты необыкновенная девушка, совершенно необыкновенная.

Ты очень молода, но вместе с тем кажешься мне взрослой и зрелой женщиной. Ты взрослее, чем другие девушки в твоем возрасте. К тому же ты очень красивая, сексуально привлекательная и милая.

Он отвергает ее, подумала она, но пытается сделать это деликатно. Пирс просто хочет утешить ее на прощание.

— Я… У меня возникло ощущение, что я искал такую девушку всю жизнь. Искал, нашел и вот теперь не хочу отпускать тебя. Но я знаю тебя лишь несколько недель. Это слишком короткое время. До абсурда короткое, чтобы принять серьезное решение. Выпей еще немного сока.

Хлоя послушно допила сок, а Пирс снова наполнил стакан.

— Дорогая, — продолжал он, — я очень боюсь потерять тебя. Ужасно боюсь. Я всегда принимал быстрые решения, но не знаю, готова ли к этому ты. Я уже просил тебя две недели назад и готов повторить это снова: выходи за меня замуж. Пожалуйста!

Оцепеневшая Хлоя молча взирала на Пирса. Прошло несколько долгих секунд. Затем она просияла от радости, издала тихий возглас удивления и бросилась ему на шею, осыпая его лицо поцелуями. Стакан опрокинулся, и апельсиновый сок залил белоснежную простыню.

Первое интервью с Ричардом Дэвисом, братом Джунивер, приведенное в книге «Показной блеск»

— Я возненавидел его с первой встречи и не мог понять, что она в нем нашла. Он был умным и рафинированным негодяем. Я чувствовал, что он не подходит ей. Они познакомились в Королевской театральной академии, и Джунивер сразу влюбилась в него. Она часто повторяла, что никогда не встречала такого человека. Я хотел, чтобы все оставалось по-прежнему. Конечно, я не слишком хорошо разбирался в театральных делах, не знал театральную богему, но люди должны оставаться людьми при любых обстоятельствах.

Она нарушила традиции нашей семьи, решив стать актрисой. Фермерами были наш отец, дед и прадед. Я тоже стал фермером. Однако наша мать была учительницей, и я думаю, что Джунивер унаследовала ее качества, то есть талант и интеллектуальные способности. Вы бы слышали, как она говорит! Как пишет. Она так и сыплет цитатами — от Шекспира до современных писателей. Не думайте, что она делает это специально, желая поразить вас или похвастать умом. Ей достаточно прочитать роль один-два раза, чтобы навсегда запомнить ее. Джунивер потрясающе перевоплощается. Никогда не забуду, как мы впервые увидели ее на сцене в театре Королевской академии. Там устроили спектакль для студентов. Она играла роль Сент Джоан в пьесе Ванбру, если не ошибаюсь. Когда она стояла на сцене и произносила монолог о пожизненном заключении, я сидел в зале и плакал. Особенно после слов: «Неужели я никогда не буду свободной?» Невероятно, но я действительно плакал. И мой брат тоже, и даже на глазах отца появились слезы. Это было чудесно: наша Джунивер стояла на сцене, а зрители плакали, тронутые ее игрой.

В тот самый вечер мы с ним и познакомились. Я хорошо помню его первые слова.

«О, — сказал он тогда, — вы должны гордиться ею».

Я уже говорил, что нам не нравился ее выбор, но тогда мы действительно гордились Джунивер. Матери он понравился, но отец придерживался того же мнения, что и я. «Капризный тип, — заметил он. — Капризный и чудаковатый. Что она нашла в нем?»