Война мага. Том 2. Миттельшпиль - Ник Перумов

Маг отсмеялся, демонстративно утёр выступившие слёзы.

– Старика Даэнура этот фокус всегда пугал до полусмерти. Будь у меня побольше времени, охотно устроил бы маленькое состязание с тобой, Неясыть, ты кажешься интересным противником, а когда-то я любил подобные развлечения. Но, увы – мне пора. Убивать вас не входит в мои планы, напротив, вы в большей степени поспособствуете им, оставшись в живых. А теперь – два слова моим дорогим птенцам. Да-да, я бы не советовал твоим поури трогать их, Неясыть. Они не причинят тебе вреда, бедные дети. Впрочем, «бедные» они только сейчас. А вот скоро станут счастливейшими из бессмертных.

Рыся с трудом выпрямилась. Повинуясь её беззвучной команде, поури отхлынули от магической преграды.

– Дочка!..

– Я в порядке, папа. – Даже мысли Рыси, казалось, дрожали от ярости. – Ничего страшного. Вывих. Залечу к вечеру. Даже не болит. Хорошо, что это не магия…

Некромант отлично помнил молнию, едва не лишившую его общества девочки-дракона.

– Мои дорогие, – мягко обратился Салладорец к обожающе глядящим на него птенцам. Несколько человек упали на колени, молитвенно протягивая руки к Тёмному магу. – Вы совершили невозможное. Вы вернули меня в этот мир. Я долго готовил своё возвращение, но планы мертвы без рук, готовых привести их в исполнение. Теперь, когда остались последние шаги к Великой Трансформе, что сделает вас богами, не бойтесь ничего! Я ныне вбираю всех и каждого из вас в себя, и, даже если ваше бренное тело, пока ещё служащее вместилищем поистине бессмертного начала, будет убито, вы не умрёте, подобно всем остальным. Вы останетесь во мне, и я дам вам новую жизнь. Жизнь совершенную, великолепную, такую, какой не наслаждались даже боги древности. Моя дорога ныне лежит на запад, вам же, мои дорогие, надо сделать немногое – нанести последний визит Святой Инквизиции в Аркине. Они слишком долго охотились за вами, причинили слишком много мук. Я не хочу отнимать у вас сладость мести – в человеческих чувствах тоже есть некая приятность, но не жалейте о них, вы станете наслаждаться всем великим совершенством Вселенной в единое мгновение. В Аркин, друзья мои, пусть по его улицам потечёт кровь инквизиторов и святош! Я поделюсь с вами для этого своей силой.

Фесс не мог не заметить, с какой лёгкостью творил заклятья Эвенгар, словно и не чувствуя никакого отката.

Правда, щит Салладорец предусмотрительно не убирал.

И Фесс молча досмотрел действо до конца, видя, как Эвенгар с важным видом воздевал руки, как становились один за другим на колени перед ним его птенцы и как с пальцев чародея всякий раз срывалось нечто вроде тёмной полупрозрачной короны. Корона опускалась на очередную склонённую голову и сотнями коротких извивистых змеек втягивалась в лоб, виски, затылок – «одарённого» встряхивало, словно в корчах, и он поднимался, пошатываясь. Глаза у принявших «посвящение» становились аспидно-чёрными.

Недоумевающие поури толклись за спиной некроманта, рычали и фыркали, требуя крови, но слово Ишхар держало крепко.

Драконице вынужденное бездействие давалось труднее всех. По жемчужной чешуе прокатывалась дрожь, мелко трепетали кончики раскинувшихся крыльев, светящиеся глаза, казалось, справятся сейчас с любой темнотой.

Эвенгар Салладорский искренне наслаждался происходящим.

– Для завершения Великой Трансформы осталось совсем немного, – продолжал вещать он, неторопливо наделяя серой исчезающей «короной» очередного птенца. – Но это «немногое» требует от всех нас великих усилий. Я не случайно послал вас в Аркин, дети мои. Ибо Та, Кто придёт нам на помощь, в свою очередь нуждается в содействии. В Аркине хранится ключ к замыкающей её свободу цепи. Уничтожьте город, уничтожьте всё, что встанет на вашем пути, сметите с лица земли орды лживых святош, и она, что придёт с заката, не забудет ваших усилий, трудов и страданий. Меня, как я уже сказал, влекут иные дела, так что Аркин и его раззолоченный клир я оставляю вам. Думаю, что вы, мои птенцы, меня не подведёте. На самый крайний случай – вы знаете, что делать. Арвест и Атлика подали всем нам прекрасный пример.

Птенцы благоговейно внимали.

«…Несомненно, он только и ждёт, что я на них брошусь, – покусывая в досаде губу, думал некромант. – Он дразнит меня, соблазняет лёгкой добычей. Не знаю, что он передал своим выкормышам, но едва ли настолько уж необоримую мощь – в конце концов, он всего лишь маг, пусть даже и очень способный, но уж никак не бог. Интересно, что подумает – если сможет! – обо всём этом Тёмная Шестёрка? Древние боги Эвиала, они почти уснули, развоплотились, им, казалось бы, всё уже безразлично, и даже мой Долг они принимали не по ярому желанию и жажде, а словно бы по привычке, бессмысленной, но извечной… а ведь они могли бы помочь, они ведь плоть от плоти Эвиала, и какие-то там Трансформы, неважно, малые или великие, им едва ли пришлись бы по вкусу».

…Церемония почти закончилась. Почти, потому что оставался всего один птенец, так и не подошедший за таинственным «благословением».

Птенец по имени Фейруз.

– А теперь мне пора, – торжественно закончил Салладорец, словно не замечая оставшегося без «подарочка» юношу. Все без исключения его птенцы стояли на коленях, а то и вовсе простёрлись ниц, верно, от избытка восторженных чувств. К последним принадлежал и Фейруз, хотя Фесс сильно подозревал: парнишка сделал это, чтобы ничем не выделяться из толпы. – Мне пора, любезный некромант Неясыть. Жаль, что не привелось встретиться с тобой при других обстоятельствах. Прощай – как я уже говорил, скоро всё это кончится… и ты сам придёшь ко мне, ну или я к тебе – в этом мире всё относительно. И ты прощай, очаровательная драконица, мне жаль тебя и твоих собратьев, но ваша служба кончается. Великая Трансформа для вас может оказаться болезненной, ведь драконья душа – потёмки даже для меня. И вы, храбрые поури, тоже прощайте – не вечно вам оставаться рабами драконов, а в Трансформе вы обретёте великие свободу и счастье.

Салладорец ослепительно улыбнулся, разведя руки в стороны, точно намереваясь обнять всю раскалённую солнцем пустыню. Негромко хлопнул в ладоши – и исчез.

А Фесс едва устоял на ногах, успев прикрыть глаза от ослепительной вспышки. Земля заходила ходуном, словно громадный кит повернулся после долгого сна.

Рыся издала яростное шипение. Конец крыла недвусмысленно указывал на замерших в священном экстазе птенцов, и Фесс едва успел остановить свою чересчур уж решительную дочку.

– Мы не знаем, чем с ними поделился Эвенгар. Мы не знаем, не нарочно ли он оставил своих последышей одних посреди огромной армии поури, слушающихся одного твоего взгляда. Не торопись. Мы не имеем права на ошибку.