Казино «Бон Шанс» - Василий Веденеев

На улице налетел холодный ветер, облизал мокрым от летевших с неба редких снежинок языком разгоряченное лицо.

«Что же это делается-то, а? — трясясь как в лихорадке, подумал Туз. — Или я сплю?»

Его впихнули в машину, заставили снять пальто и куртку. Появился какой-то пожилой недомерок в дубленке, деловито раскрыл докторский чемоданчик и достал шприц.

— Не надо, — жалобно попросил Аркадий.

— Вы слишком возбуждены, — протирая ему руку ваткой, остро пахнувшей спиртом, ответил человек в дубленке. — Не волнуйтесь, это просто успокаивающее.

И всадил иглу. Туз слегка дернулся и почувствовал, как мир вокруг закружился, и на глаза начала опускаться темная пелена…

Километра за два до поселка, на окраине которого располагалась дача-особняк Вячеслава Чумакова, машины остановились по сигналу Пака. Шоссе было пустынным под слабым светом ущербной луны. Мела редкая поземка, облизывая ноги боевиков, собравшихся у автомобиля Корейца.

— Он сказал, сколько там охранников? — выйдя из авто, поинтересовался Леонид у Сан Саныча.

— Когда пять, когда четыре, — поеживаясь на пронизывающем ветру, ответил тот.

— Так, — прикинул Леонид, — нас почти десяток, но сразу выпадает доктор. Ты, Саша, — обратился он к советнику, — тоже не суйся, пока не кончится дело, и береги эскулапа. Еще предстоит разговорить Молибогу. По моим сведениям, он сейчас там.

— А Чума? — поправляя ремень висевшего под курткой автомата, напомнил Мартынов.

— Мне кажется, он знает меньше, — криво усмехнулся Пак. — Этот придурок Туз пусть окликнет охранника у ворот, чтобы тот открыл, и сразу из пистолета с глушителем. Потом к дому: остальные должны быть там. Вячика и Лешку постараться взять живыми! Туза кончать потом, в доме. Все, поехали!

Молча разошлись по машинам и, не включая дальний свет, медленно поползли к поселку. Дача Чумакова, обнесенная высоким тесовым забором с колючей проволокой поверху, выросла перед ними как-то сразу, лишь только свернули на небольшую — едва разминуться двум машинам — боковую дорогу.

«Наверное, заборчик с зоны скопировал, — притормозив, подумал Снегирев. — Там обычно такие».

Сзади беспокойно завозился Израиль Львович, сунув под язык очередную таблетку валидола.

— Что, сердечко прихватывает? — поглядел на него в зеркальце Сан Саныч.

— Не нравится мне сегодняшнее мероприятие, — честно ответил медик. — Стрельба будет?

— Наверное, — пожал плечами бывший комитетчик. — Но вас это не должно волновать. Мы, как говорится, остаемся не то что во втором, а аж в третьем эшелоне.

Причмокивая валидолом, Израиль Львович с сарказмом заметил:

— Пуля, она, друг мой, дура! И не станет разбирать, кто в каком эшелоне. Не лучше ли нам развернуться и отъехать от греха подальше, пока не начали палить? И вообще, зачем я связался с этим делом?!

— Из-за денег, дорогой Израиль Львович, из-за денег, — аккуратно разворачивая машину и отъезжая к основному шоссе, усмехнулся Снегирев. — Люди гибнут за металл!

— Это их дело, — буркнул врач. — А я не собираюсь. И вам, между прочим, не советую.

— С благодарностью принимаю подобные мудрые советы, — засмеялся бывший комитетчик.

— Вот-вот, принимайте.

— Здесь вам кажется достаточно безопасно? — остановив машину, поинтересовался Сан Саныч.

— Пожалуй, — Израиль Львович поглядел на часы и спросил: — Скоро это начнется?

— С минуты на минуту.

— И надолго?

— Обычно все решается довольно быстро, — уклончиво ответил Снегирев.

— Только бы не копались.

— Я тоже об этом просто мечтаю, — заметил Сан Саныч, и тут у ворот скрытого от них деревьями особняка бухнул приглушенный расстоянием выстрел…

После укола Туз почувствовал себя так, будто ломанул бутылек водяры без закуски — все произошедшее в квартире уже не казалось ему таким ужасным, да и Клавку стало не так жалко: все равно скоро пришлось бы искать другую бабу, поскольку эта стала слишком много из себя корчить, чего Аркадий на дух не переносил. Кроме того, ему твердо обещали жизнь, если сделает все, как нужно. Он прекрасно понимал: свидетелей нападения на дачу Вячика не останется, — и потому согласился, надеясь потом пересидеть смутное время междоусобицы и вынырнуть из тины, когда все утихомирится.

У крепких тесовых ворот, в будке, отапливаемой печуркой, сидел первый охранник. Пак велел смело подъезжать к воротам и выпустил из машины Туза вместе с Мартыновым — тот имел достаточный боевой опыт, повоевав наемником в разных горячих точках. Телекамеры, просматривавшей двор из дома, Кореец не опасался. Лишь бы открыли ворота, а там Чуму не спасет уже ничто!

— Открывай! — забарабанил в дверь сторожки Аркадий. — Это я, Туз!

Охранник узнал его, но распахивать ворота не торопился. Он дал сигнал в дом, что прибыли чужие люди, и начал выспрашивать:

— Чего надо? Зачем тебя принесло заполночь?

— Срочное дело к хозяину! Ребята с Тамбова прихиляли, разговор есть. Крупные дела намечаются.

О возможном скором приезде гостей из тамбовской группировки узнал по своим каналам Снегирев, поэтому все было похоже на правду…

Вячеслав Михайлович и Молибога сидели у камина в гостиной второго этажа, когда им по рации передали о появлении «тамбовских» вместе с Аркашкой Тузом. Поколебавшись, Чума разрешил впустить одну машину, но вторая пусть останется за воротами и пусть в дом поднимется представитель гостей вместе с Аркадием.

Охранник у ворот допустил первую, роковую для Молотова и потянувшую за собой целую цепь, ошибку — он приоткрыл дверь сторожки, намереваясь впустить хорошо знакомого ему Туза и тут же получил пулю в сердце из пистолета с глушителем. Вторая пуля досталась расслабленному уколом Израиля Львовича, поверившему во все хорошее Аркадию. И он лег, пятная кровью из пробитой головы чисто выскобленный пол сторожки. Все это заняло считанные секунды, и Мартынов уже нажал на кнопку, приводившую в действие электромотор, сдвигающий ворота в сторону.

Машины влетели во двор, лихо развернулись, распахнулись дверцы и начали выпрыгивать боевики Пака, вооруженные автоматами. Охранник дачи, выскочивший на крыльцо, чтобы облаять нерадивого привратника, получил очередь поперек груди и упал на крыльце, а один из боевиков уже распахнул дверь дачи и метнул внутрь гранату.

Бухнул взрыв, осколками скосило двух других охранников, выбежавших на шум в холл первого этажа. Следом за взрывом в дом вломились люди Пака, поливая перед собой длинными автоматными очередями: пули вдребезги разносили буфеты и горки с хрусталем, выбивали крупную щепу из панелей обшивки стен и впивались в деревянный потолок с широкими поперечными балками…

— Скорее! — Чума моментально оценил ситуацию и кинулся баррикадировать дверь гостиной. За окна он не боялся: их закрывали крепкие фигурные решетки и забросить гранату в комнату через окна просто невозможно.

Молибога помог ему придвинуть к дверям тяжелый диван, на него взгромоздили большие кресла и, пыхтя от напряжения, подтащили массивный шкаф. На их счастье, дверь открывалась внутрь.

— Отстреляться! — Вячеслав Михайлович выхватил «кольт», и, пригибаясь, чтобы не достали пулей через окна, метнулся к столику, на котором лежал телефон сотовой связи. — Продержимся хоть полчаса, а там наши подтянутся!

Лихорадочно тыча пальцем в кнопки набора, он начал вызывать номер Наретина. Молибога вытянул из подмышечной кобуры «макарова» — привычное оружие еще со времен службы, — проверил запасную обойму и загнал патрон в ствол. Конечно, он предпочел бы переговоры, даже с бешеным Корейцем, но, судя по тому, что происходит внизу, ни о каких переговорах и речи быть не может. Сюда приехали покончить с ним и Чумой! Но, может быть, только с Вячиком? Откуда им было знать, что сегодня здесь припозднится в гостях после удачно провернутого в казино дела советник по безопасности Алексей Петрович Молибога? Однако могли и дознаться!

Продать им Вячеслава в обмен на себя? Хорошо бы попробовать, но как? Тут же получишь подарок из крупнокалиберного «кольта» сумасшедшего Молотова. А ведь придется кричать через дверь или окно!

Тем временем Чума уже дозвонился и орал в микрофон:

— Скорее, мать твою! Они уже на первом зтаже! На двух машинах пришли. Мы тут с Лешкой, а у них автоматы и гранаты. Бери кого есть, и сюда…

«Как же, успеют они, — прислушиваясь к тому, что творилось внизу, мрачно подумал Молибога. — Проклятый Пак сожжет нас тут, но не даст уйти живыми. И что делается во дворе, теперь не посмотришь: очередью разбили камеры, а высовываться и ловить пулю в лоб нет никакого желания. И дернул меня черт задержаться и вообще сегодня поехать сюда! Может, как-то исхитриться отключить Вячика и сдаться?..»

На первом этаже уже закончился первый акт трагедии. Два оставшихся в живых после взрыва охранника быстро были убиты, не успев даже толком оказать никакого вооруженного сопротивления.