Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Питер Гуральник

котором обе его ассистентки, Марион Кейскер и его жена Бекки, проявили большой талант ведущих. Он работал круглые сутки, и, кроме личных проблем, его также волновало то, как он сможет поддерживать все свои предприятия на плаву. Гонорар Пресли все еще не был выплачен, и Сэм не сомневался, что Том Паркер, так как его положение упрочилось, не будет таким же терпеливым и сдержанным, как Боб Нил, касательно точностей контракта. Меньше всего на свете Сэм Филлипс хотел быть кому–то обязанным. Он не хотел, чтобы его знали как владельца компании одного исполнителя; у него были другие музыканты, которых надо было раскручивать; он положил глаз на песню, которую Карл Перкинс пропел ему в один из вечеров по телефону и которая, он был уверен в этом, станет большим хитом, чем все, что он записал до этого. И поэтому он уже не сомневался, что ему нужно продать этот чертов контракт. Единственное, что заставляло его колебаться, было то, что парня придется отдать этому проклятому крикуну, называющему себя Полковником. Но он рассудил так: «Каждый раз, когда ты думаешь, что знаешь, чего хочет публика, посмотри в зеркало — и ты увидишь там полного идиота. Если бы я смог достать хоть какие–то деньги… Я так хотел успеха для Элвиса, и, хотя это было эгоистично с моей стороны, я все же скажу, что хотел я этого потому, что не желал, чтобы они могли сказать об Элвисе: «Ну, этому парню просто повезло…»

В пятницу, 28 октября, по приезде домой в Мэдисон Том Паркер получил телеграмму от В. В. Буллока, менеджера одного из подразделений RCА, что на сумму выше 25 000 долларов RCA не пойдет. В субботу Паркер и его ассистент Том Дискин поехали в Мемфис, чтобы встретиться с Сэмом Филлипсом и Бобом Нилом в офисе радиостанции WHER, которая наконец вышла в эфир после нескольких дней того, что газеты назвали «опозданием, которое может себе позволить леди», — задержки, связанной с настройкой оборудования и проблемами передатчика. Сэм не ложился трое суток подряд, устанавливая наземную систему и все проверяя. По невероятному совпадению юрист «Хилл энд Рэйндж» Бен Старр прибыл в тот же день, чтобы разработать соглашение, связанное со скорым выходом сборника Элвиса Пресли, где издательство «Хилл энд Рэйндж» получило право представлять каталог «Сан» в Европе, так же как и раскручивать каталог синглов «Сан» на внутреннем рынке. Выслушав предложения юриста, Сэм оставил Старра в студии и присоединился к остальным в соседнем ресторане гостиницы «Холидэй», втиснувшись в кабинку с Нилом напротив Паркера и Дискина. Паркер снова поднял вопрос о финансовой ситуации, чтобы удостовериться, что он правильно понял то, что услышал по телефону. Тридцать пять тысяч? Ну, знаете ли, это очень большая сумма. Не знаю, смогу ли я достать такие деньги на еще не доказанный талант. Он здорово популярен в Джексонвилле, но мы говорим о 35 000 долларов. Его поддержал Том Дискин: «Это чертовски огромная сумма долларов. По словам Сэма Филлипса: «Я сказал: «Это не ваше дело. Между прочим, я приглашал сюда Тома Паркера, а не вас». Том толкнул Дискина локтем с внешней стороны сиденья кабинки и сказал: «Заткнись», потому что я был готов вскочить и надрать ему задницу. Или самому получить. Мне было все равно. Паркер сказал: «Слушай, я не знаю, как далеко мы можем зайти… Сэм, не так много людей верят в это. Ну, так что мы будем делать?» И я ответил: «Первое, что ты должен сделать, так это заткнуть рот Тому Дискину».

В конце концов они выработали альтернативный вариант соглашения. Он вступал в силу в понедельник, 31 октября, и предоставлял Паркеру две недели, чтобы собрать 5000 долларов. Сделка была утверждена на продажной цене в 35 000 долларов — и это неудивительно: Сэм Филлипс не уступил ни цента, несомненно, еще и потому, что какая–то его часть надеялась, что Паркер откажется. Оставшаяся часть суммы должна была быть выплачена и исполнение контракта завершено через месяц, к 1 декабря 1955 года. По данному соглашению, внесенные 5000 не возмещались, а крайний срок не подлежал продлению. Для Тома Паркера это была рискованная игра. Но он был в себе уверен. Если он не справится, у него не будет другого шанса. Мистер и миссис Пресли верили в него, по крайней мере какое–то время. Боб Нил просто сдался, а Элвис… — этот парень пойдет за ним хоть на край света. Он просто не задумывался. И только Полковник знал, что пока этих денег нет.

Сэм Филлипс тоже вдруг подвергся не типичному для него наплыву сомнений. Вернувшись в радиостудию, он присмотрел за делами, связанными с издательством «Хилл энд Рэйндж», и помчался к Кеммонсу Уилсону. Внезапно испугавшись того, что сделал, Сэм спросил Уилсона о его мнении. «Он ответил: «Бог мой, тридцать пять тысяч долларов! Черт, он даже не умеет петь. Слушай. Бери деньги!» Я ответил: «Именно это я только что и сделал. И не знаю, как они выпутаются». Он сказал: «Надеюсь, они справятся». Я почувствовал себя лучше, но все равно я был разбит».

И для Тома Паркера, и для Сэма Филлипса следующие две недели стали периодом самой напряженной, а порой даже какой–то маниакальной активности. В воскресенье, 30 октября, Сэм отправился в Хьюстон вместе с Марион Кейскер на предварительное слушание в федеральном суде своей тяжбы против компании «Дюк Рекордз». В этот день его сыну Ноксу исполнялось десять лет, и Сэм так устал от всех своих конфликтных обязательств, что свернул на пастбище по дороге на Шривпорт, чтобы немного вздремнуть. Когда он вернулся в Мемфис, он завел откровенный разговор с Элвисом по поводу сделки, и после того, как он уверил Элвиса, что лично поговорит со Стивом Шоулзом, что никогда не оставит его, больше сказать им друг другу было нечего. Элвис никогда особенно не умел и не привык активно выражать свои чувства словами. Но здесь Сэм почувствовал во взгляде Элвиса тот же вопрос, который он когда–то задавал Бобу Нилу. «Элвис спрашивал меня раз или два, думаю ли я, что RCA может записать его так же хорошо, как на студии «Сан», — рассказывал Нил. — И я ответил: «Почему нет?» Он не выглядел как–то необыкновенно возбужденно и радостно. Пожалуй, его возбуждала только мысль, что его ценность все время увеличивается… Он не относился к типу людей, которые чувствуют себя абсолютно разбитыми по какой–либо причине, скорее он принадлежал к тем людям, которые думают: «Я знал, что так будет. Это здорово. Пусть все продолжается».