Сталин перед судом пигмеев - Юрий Емельянов

Не удивительно, что в такой атмосфере, когда различия между правдой и ложью, обманом и честностью исчезали, демагоги и популисты собирали обильный урожай людских симпатий. Любой болтун, обещавший решить острейшие проблемы страны в кратчайшие сроки, хотя бы за 500 дней, воспринимался с доверием. Любой демагог, призывавший все национальные края «глотать суверенитета столько, сколько вам влезет», вызывал всенародный восторг. В депутаты страны избирались целые редколлегии органов печати и ведущих массовых телепередач, прославившихся демагогичностью и пустозвонством. Популярные артисты, знакомые с государственными делами лишь во время исполнения ими ролей видных деятелей страны, без труда побеждали на выборах людей, умудренных государственным опытом, потому что они могли со слезой произнести страстные монологи о страданиях узников ГУЛАГа и с профессиональным мастерством изобразить из себя борцов против «сталинизма».

Опираясь на стремление одних изменить строй и убрать препоны на пути накопления собственности, одурачив других лозунгами «перестройки» и «демократии», Горбачев остался у руля управления страной, продолжая процесс ее разрушения. При попустительстве миллионов коммунистов и значительной части советских людей руководство страны продолжало идти «дальше… дальше… дальше!» Несмотря на явное банкротство его политики, Горбачев сумел найти поддержку среди большинства делегатов Съезда народных депутатов СССР, избравших его весной 1990 года президентом СССР, и среди большинства делегатов XXVIII съезда КПСС, переизбравших его летом 1990 года Генеральным секретарем ЦК КПСС.

В то же время в резолюции съезда по политическому отчету ЦК КПСС признавалось, что со времени XXVII съезда и XIX конференции партии в стране усилились «кризисные явления», обострилась ситуация в обществе и партии. Резолюция гласила: «Страна переживает трудное время… Серьезную социальную напряженность и справедливое недовольство населения вызвали фактический развал потребительского рынка, усиление дефицита, обесценение рубля. Обострились социально-экономические проблемы села. Резкое ослабление государственной и трудовой дисциплины, рост преступности, насилия, сопровождающиеся гибелью людей, появлением беженцев; коррупция, спекуляция, пьянство и наркомания, упадок нравственности вызывают тревогу, усложняют политическую обстановку. Опасность для настоящего и будущего страны представляет бедственное состояние науки, образования, культуры, здравоохранения… Съезд отмечает: обострение межнациональных отношений застало партию врасплох. ЦК зачастую не владел инициативой при урегулировании конфликтов, мирился с половинчатыми мерами в центре и на местах».

Однако эти и другие свидетельства острейшего кризиса объяснялись, прежде всего, «недооценкой со стороны ЦК КПСС сложностей преодоления наследия бюрократической командно-административной системы». Одновременно в резолюции говорилось, что «большинство коммунистов… не несут ответственности за преступления Сталина и его сообщников». Иных оценок Сталину дано не было. Резолюция подтверждала верность прежнему курсу и уверяла в «необратимости перестройки».

В своем выступлении по итогам политического отчета ЦК КПСС съезду Горбачев также объяснял возникший в стране кризис последствиями правления Сталина. Он говорил: «Не все, что скопилось в душной и репрессивной атмосфере сталинщины и застоя и теперь выплеснулось на поверхность, оказалось приятным и конструктивным. Но с этим приходится считаться». Он отвергал критику его политики, высказанную многими делегатами съезда, заявив: «На съезде сталкивались мнения о том, что дала перестройка. Были попытки оценить ее на аптекарских весах, при помощи четырех действий арифметики. Это несерьезно, товарищи. О таком явлении, как перестройка, революционное преобразование общества, нужно судить по новым критериям, критериям исторического масштаба… Несмотря на критические оценки отчетного доклада, я не отказываюсь ни от чего, что там сказано, потому что все это обдумано и взвешено. Главный позитив достигнутого — общество получило свободу. Она раскрепостила энергию парода…»

Однако к концу 1990 года «раскрепощенная энергия» явно вышла из-под контроля. Даже Горбачев ощущал неминуемость краха. В сентябре 1990 года Черняев записывает монолог Горбачева: «Толя! Что делать-то? За что ухватиться? У народа отвисает челюсть — куда податься!.. Как соединить?» По словам Черняева, Герострат XX века заявлял: «Я ни о чем не жалею. Раскачал такую страну! Кричат «Хаос!», «Полки пустые!», «Партий разваливается!» «Порядка нет!»… А как иначе? История пока иначе не делается. Как правило, такие большие повороты сопровождаются большой кровью. У нас удалось до сих пор ее избежать… А дефициты и полки пустые… переживем. Нет. Не жалею ни о чём. И не боюсь».

В конце 1990 — начале 1991 года недовольство Горбачевым в народе стало резко возрастать. Черняев записывал в своем дневнике: «В очередях… брызжут слюной бабы, матерятся мужики при одном упоминании имени Горбачева… вспоминают райские времена при Сталине и Брежневе». Люди, еще недавно слепо принявшие антисталинскую пропаганду, стали отвергать ее. Порой можно было увидеть автомашину, к стеклу которой был приклеен фотопортрет Сталина.

Вопреки антисталинской пропаганде и в ее разгар, кинорежиссер Юрий Озеров создавал новый фильм «Сталинград», посвященный Великой Отечественной войне. Как и в предыдущих случаях, я был приглашен на роль переводчика Сталина в сцене его переговоров с Черчиллем в августе 1942 года. Фильм снимался в Большом Кремлевском дворце. Однако события, спровоцированные всесоюзной антисталинской кампанией, ломали планы создателей фильма: беспорядки в Тбилиси в ноябре 1988 года привели к отмене рейсов самолетов и актер, исполнявший роль Сталина, не прибыл на съемку. На первый день съемок отсняли встречу «Черчилля» в Кремле, но без «Сталина». На второй день актер опять не смог прилететь из Грузии. Решение, которое было принято Озеровым, было неожиданным: снять общим планом сцену в Екатерининском зале Кремлевского дворца, а на место «Сталина» посадить любого человека из съемочной группы, которому оказались бы впору костюм «Сталина» и его парик. По оценке Озерова и его коллег, таким человеком оказался я.

Когда я утром прибыл на студию, то, к моему удивлению, меня срочно стали переодевать и гримировать соответствующим образом. Через час, одетый в мундир «Сталина», его сапоги, в его парике и с приклеенными усами, я въезжал в автобусе «Мосфильма» в Боровицкие ворота Кремля. (Я невольно вспомнил песню, которой открывал когда-то свои концерты хор имени Пятницкого. В ее первом куплете говорилось о том, как «в Боровицкие высокие ворота выезжает Сталин из Кремля».) Разумеется, в отличие от Настоящих артистов, игравших эту роль (в этом фильме все сцены, в том числе и сцена в Кремле на ближнем плане, были в последующем отсняты в студии в исполнении актера Арчила Гомиашвили), я не мог должным образом сыграть Сталина, хотя я старательно повторял все реплики, которые мне суфлировал помощник режиссера, а В. Трошин, игравший Ворошилова, Н. Засухин, игравший Молотова и английский актер Р. Лэйси, игравший Черчилля, давали мне профессиональные советы. И все же появление человека в гриме «Сталина» вызывало все ту же реакцию, которую я прежде наблюдал на съемках «Освобождения» и «Битвы за Москву». Правда, на этот раз на съемочной площадке не было толпы народа, но охранники Кремлевского дворца старались по очереди сфотографироваться со «Сталиным», а разговоры в съемочной группе неожиданно приняли ностальгический характер о сталинском времени. Потоки лжи, вылитые на Сталина, не сумели вытравить добрую память о нем.

В это время многие люди обнаруживали очевидные несообразности лживых сочинений на «сталинскую тему» и зачастую не потому, что были «сталинистами». Так, О.В. Мартышин, сын упомянутого выше преподавателя В.В. Мартышина, ознакомившись С публикациями в «Огоньке» бывших коллег своего отца, в которых искажалась история о поведении Василия в артиллерийской школе, представил для публикации в «Учительской газете» весной 1991 года личное письмо И.В. Сталина В.В. Мартышину, которое до тех пор не было известно историкам. С тех пор это письмо заняло важное место среди работ, характеризующих личность И.В. Сталина. Как и его отец, не побоявшийся в 1938 году написать письмо Сталину с критикой поведения Василия, О.В. Мартышин не испугался возможных несправедливых обвинений в разгар антисталинской истерии: он сам не был сторонником Сталина и не является таковым и ныне. Доктор юридических наук был лишь озабочен восстановлением правды. Возникал вопрос: сколько же других письменных и устных свидетельств о жизни Сталина и его деятельности было утрачено только из-за того, что люди испугались выступить в защиту исторической правды и трусливо подчинялись политической конъюнктуре?