Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории - Ричард Матесон

— Тина, проснись! — Ее настиг новый приступ страха. — Проснись!

— Милая, и к чему хорошему это приведет?

Она посмотрела на меня пустыми глазами, но поняла. Ни к чему хорошему этот точно не приведет.

Я услышал шаги Билла на лестнице и оказался возле двери раньше его. Он тихонько вошел, огляделся и коротко улыбнулся Рут. Я принял его пальто. Он так и приехал в пижаме.

— Что случилось, приятель? — спросил он спешно.

Я рассказал вкратце и настолько внятно, насколько сумел. Он опустился на колени и проверил сам. Билл ощупывал пол под креслом, и я видел, как сошлись в одну линию его брови, когда он услышал тихое и мирное дыхание Тины.

Билл распрямился.

— Ну что? — спросил я.

Он покачал головой.

— Бог мой, — прошептал Билл.

Мы оба смотрели на него. Мак снаружи все еще скреб дверь и подвывал.

— Где она? — снова спросила Рут. — Билл, я сейчас с ума сойду!

— Успокойся, — сказал он.

Я приблизился к ней и обнял за талию. Она вся дрожала.

— Вы ведь слышите, как она дышит, — продолжал Билл, — Дыхание нормальное. Значит, с ней, очевидно, все в порядке.

— Но где она? — спросил я. — Ее же не видно, и до нее нельзя даже дотронуться.

— Не знаю. — И Билл снова опустился на колени перед креслом.

— Крис, надо впустить Мака, — сказала Рут, вдруг забеспокоившись о собаке, — он перебудит всех соседей.

— Сейчас впущу, — сказал я, продолжая наблюдать за Биллом. — Может, нам позвонить в полицию? — обратился я к нему. — Ты не думаешь, что?..

— Нет-нет, никакой пользы от этого не будет. Это же не…

Билл покачал головой, словно стряхивая с себя все, во что когда-то верил.

— Эта работа не для полиции, — заключил он.

— Крис, он перебудит…

Я повернулся к балконной двери, чтобы впустить Мака.

— Подожди-ка минутку, — произнес Билл, и я развернулся обратно, в голове гулко застучало.

Он до половины исчез под креслом, сосредоточенно прислушиваясь.

— Билл, что там?.. — начал я.

— Тсс!

Мы оба затихли. Билл постоял так еще секунду. Затем распрямился, и лицо у него побелело.

— Я ее не слышу, — проговорил он.

— О нет! — Рут рванулась к креслу, — Тина! О господи, где же она?

Билл поднялся и быстро обошел комнату. Я наблюдал за ним, потом посмотрел на Рут, которая тяжело осела на кресло, сама не своя от страха.

— Послушай, — сказал Билл, — слышишь что-нибудь?

Рут подняла голову.

— Слышу ли я… что-нибудь?

— Походите, походите по комнате, — сказал Билл, — Прислушайтесь внимательно, может, что-нибудь услышите.

Рут и я, словно роботы, бродили по гостиной, понятия не имея, что делаем. Все было тихо, если не считать того, что Мак скулил и скреб дверь все громче и громче. Я скрипнул зубами и бросил краткое «Заткнись!», когда проходил мимо балконной двери. На миг в мозгу появилась смутная мысль, что Мак знает, где Тина. Он ее обожал.

Но тут Билл замер в углу, где стоял шкаф, поднялся на цыпочки и стал прислушиваться. Он подозвал нас рукой. Мы тут же кинулись к нему и замерли рядом.

— Слушайте, — прошептал он.

Мы стали слушать.

Сначала ничего не было слышно. Потом Рут охнула, и все мы задержали дыхание.

Из верхнего угла, там, где к потолку примыкали две сходящиеся стены, мы услышали сонное дыхание Тины.

Рут смотрела вверх, и на ее белом лице читалась совершенная беспомощность.

— Билл, что за… — начал я.

Он только медленно покачал головой. Затем вдруг вскинул руку, и все мы вновь застыли.

Звук оборвался.

В отчаянии Рут начала рыдать.

— Тина…

В углу ее больше не было.

— Нужно ее найти, — умоляла Рут, — Прошу вас.

Мы носились по комнате кругами, пытаясь услышать Тину. Залитое слезами лицо Рут исказил ужас.

На этот раз ее нашел я.

Под телевизором.

Все мы упали на колени и принялись слушать. Пока мы стояли там, я услышал, как она что-то бормочет себе самой и ворочается во сне.

— Моя кукла, — пробормотала она.

— Тина!

Я обхватил трясущуюся Рут руками и попытался успокоить. Безуспешно. Я и сам ощущал, как сжимается горло и сердце бьется в груди медленно и тяжело. Мои руки дрожали у нее на спине, скользкие от пота.

— Ради бога, что же это? — спрашивала Рут, но обращалась она не к нам.

Билл помог мне довести ее до стула рядом с проигрывателем. Потом он принялся топтаться по ковру, яростно вгрызаясь в собственный кулак; я часто видел его таким, когда он бился над какой-нибудь сложной задачей.

Он поднял голову, начал что-то говорить, затем передумал и повернулся к двери.

— Я впущу пса, — сказал Билл. — Он с ума сходит.

— У тебя есть хоть какое-то предположение, что с ней произошло? — спросил я.

— Билл?.. — взмолилась Рут.

— Мне кажется, — сказал Билл, — она в другом измерении.

И он открыл балконную дверь.

То, что произошло потом, произошло так быстро, что мы никак не могли это предотвратить.

Мак с гавканьем ворвался в комнату и тут же кинулся к креслу.

— Он знает! — воскликнул Билл и кинулся вслед за собакой.

В одну секунду Мак оказался под креслом, мотая ушами, скребя лапами и виляя хвостом. А в следующую он исчез: раз — и все. Растворился. Мы втроем застыли, разинув рты.

Потом я услышал голос Билла:

— Ну да. Да!

— Что «да»? — Не знаю, в каком состоянии я пребывал к этому моменту.

— Она в другом измерении.

— О чем ты? — переспросил я встревоженным, почти рассерженным голосом. Не каждый день слышишь подобные речи.

— Сядь, — велел он.

— Сесть? Разве это все, что мы можем сделать?

Билл бросил встревоженный взгляд на Рут. Она, казалось, знала, что он ответит.

— Если я прав, то да, — прозвучал ответ.

Я упал в кресло.

— Билл, — сказал я. Просто произнес его имя.

— Дружище, — он беспомощно развел руками, — все это застало меня врасплох, как и вас. Даже не знаю, прав ли я или нет, но ничего иного в голову попросту не приходит. Я считаю, что каким-то непостижимым образом Тина попала в другое измерение, наверное, четвертое. Мак почувствовал это и последовая за ней. Но как именно они туда попали? Не знаю. Вы, как и я, были под креслом. Ничего не заметили?

Я посмотрел на него, и он понял мой ответ.

— Другое… измерение? — переспросила Рут.

Голосом матери, которой только что сообщили, что она потеряла своего ребенка навсегда.

Билл заметался по комнате, ударяя в ладонь левой руки кулаком.

— Черт, черт, — бормотал он. — Как такое возможно?

И пока мы сидели в застывших позах и вполуха слушали его, а в основном старались уловить дыхание нашего ребенка, он говорил. Говорил на самом деле не нам. Самому себе. Пытался рассмотреть задачу со всех сторон.