Город Гарольда (СИ) - Михаил Lё

— Как вы меня уже достали…

Гарольд снова замолчал. Затем снова горько вздохнул и продолжил:

— Сегодня в Гетто было беспокойно… как впрочем и всегда. Какого-то черта, — тон его голос оставался прежним: спокойным и меланхоличный, — вы напали на фабрику по производству Нарка. Двое из вас даже проникли вовнутрь через канализацию…

Вместо портрета ученого в небе появилось видео с камер, установленных на территории фармакологической фабрики. Демонстрировался тот самый момент, когда Снайпера и Ауста чуть было не расстрелял гражданский робот. Затем видеозапись оборвалась и над центральной площадью Гетто снова повисла угрюмая физиономия ученого.

— Странно, что вместо Нарка похитили какие-то вещества. Ну ничего, это уже не принципиально важно. — На устах Гарольда появилась грустная мина, вызывающая сочувствие. — Завтра в Гетто ожидается плохая погода. Мне больше нечего вам сказать. Кроме как… — на секунду, словно выстрел, в его глазах промелькнул холодный огонь; голос профессора стал насыщенно осуждающим, — я вас предупреждал, что следует вести себя хорошо… Пеняйте теперь на самих себя!

Видео исчезло.

— Странно, что Гарольд после всего, что произошло сегодня вечером в Гетто, такой спокойный — первым высказался Ауст.

— Да, — поддержал разговор Чиж. — Это на него совсем не похоже… Никогда не видел его таким немногословным и сдержанным… Как будто он на успокоительном каком-то…

Огонёк всё ещё не оправилась от шока, вызванного известием о смерти Коя, поэтому проявляла к беседе явное безразличие. Иные участники восстания также не спешили присоединиться к дискуссии, поэтому, Ауст, желавший передохнуть, перед тем как вновь вернуться к работе над антидотом, взял инициативу в свои руки:

— Подозрительно это… — на лице ученого появился испуг. — А что если он задумал произвести зачистку канализации. Мы ведь ему не прозрачно намекнули ему, откуда мы действуем, напав на фабрику из под земли? Что если он прикажет своим роботам обследовать здесь всё? Вот мы и влипли….

— Да не трусись ты… — снова ответил Чиж. — Если сделаешь сегодня антидот, то завтра вечером мы выступим против Системы… И все потуги Гарольда не будут иметь никакого смысла…

— Может, ты и прав… — согласился ученый и вздохнул. — Ладно, буду я возвращаться к своим реагентам. Мне ещё часа два, как минимум, потребуется. А вы лучше ложитесь спать. Испытания вакцины от меланхолии будем проводить с утра. Не факт, что я так сразу с пропорциями угадаю.

Ауст поплелся к небольшой комнате, где он, проводил свои опыты. Перед самой дверью он остановился и оглянулся.

— Все равно, мне кажется, что этот хитрый лис что-то задумал…

— Ты параноик, — равнодушно бросил в ответ Чиж и встал с дивана. — Ладно. Я тоже пойду спать. Завтра, надеюсь, меня ожидает последний тяжелый день в моей жизни. А уже послезавтра я стану фантастически богатым…

— Апостолом не желаешь дополнительно воспользоваться? — Спросила Дымка.

— Нет… Хватило уже! Он с меня и так всю боль высосал. Чувствую себя так, как будто бы я целый день на шезлонге пролежал, а не с роботами сражался.

Следующим, кто покинул комнату, была Огонёк. Девушка ушла спать почти следом за главарем изгоев, оставив наедине Дымку и Снайпера.

Дымка долгое время развлекала апостола, нападая на него своей рукой и лохматя загривок зверька, а Снайпер всё это время с безразличным видом сидел на стуле около стола, уткнувшись пустым взглядом в пол.

В потемках гостиной парили, кружась в одержимых плясках эфемерные призраки вражды. Несказанные претензии и взаимные обвинения накаляли обстановку, вплоть до слышимого потрескивания. Первой заговорила Дымка, уступив в необъявленной бессловесной войне:

— Снайпер! — Тихо позвала девушка, но парень проигнорировал её клич. Дымка уложила Майкла на мягкую подушку, а сама встала с дивана и подошла к столу — Так не пойдет! Завтра ключевой день! Завтра решается судьба всего человечества. Давай поговорим! Я не хочу, чтобы какие-то противоречия стали единственной причиной, погубившей свободную людскую расу.

— Противоречия? — Взревел Снайпер и моментально воспламенился. Его лицо стало покрываться незримыми для глаз, но видимыми для чувств лепестками пламени. — Ты убила Коя! Твоего друга! Нашего друга! Человека, который не раз спасал нам всем жизнь. Который рисковал вместе с нами! Который проливал кровь вместе со всеми!

— У меня не было выбора, и ты это прекрасно знаешь! — Перебила Дымка. — Если б я могла этого не делать… я бы ни за что… — фраза девушки оборвалась на середине, оставшись недосказанной.

Снайпер ничего не ответил, лишь с упреком посмотрел в глаза Дымки, а потом опустил веки, всем своим видом демонстрируя, что он больше не намерен продолжать этот диалог.

— Напомнить тебе кое-что? — Завелась девушка. Её глаза стали выразительными, а бешеный взгляд обжигал кожу. — Вспомни, что было, когда Коя схватили Тихони! Под пытками он им всё до последнего слова рассказал… о нас, о восстании, о Майкле! Ты думаешь, в этот раз что-то было бы по-другому? Он бы всё рассказал палачам Гарольда и все наши мечты об освобождении уже б горели в доменной печи вместе с нами! За день до бунта!

— Значит, так должно было случиться! Значит, так предначертано судьбой — огрызнулся Снайпер, но его ответ не вмещал в себе былой твердости и убедительности. — Люди сами виноваты, что превратили плодородный рассадник жизни, коим была наша планета, в натуральное кладбище. Может, такая участь и была уготована для плотоядного мира людей. И отнюдь не тебе решать, кому жить, а кому умереть…

— А может такая судьба была уготована для Коя! — Дымка решила сыграть картами Снайпера. — Может, это его рок — погибнуть ради сохранения всего сущего на Земле! — Лицо Дымки побелело от накала страстей. — И если не мне решать кому жить, а кому умереть, то и не тебе Снайпер! Не тебе! — Дымка перешла на нервный крик. — Это война, Снайпер! Война за выживание! Война это, черт подери её реальность, а не добродушная сказка… жестокая реальность, хотелось бы тебе этого или нет! У войны нет принципов и моральных табу. У войны нет сердца и совести! Кто-то должен был умереть: либо Кой, либо мы все и Кой вместе с нами. И чтобы ты не говорил: я сделала правильный выбор. Будь ты на месте Коя, подумай, что бы ты мне сказал в такой ситуации: «Не стреляй Дымка! Я имею право на жизнь! И пусть умрут все остальные, но не я…» или «Стреляй Дымка! Убей меня, если это гипотетически может помочь положить на лопатки Систему, утопить эту кровавую мразь, в крови ею убиенных!». Что бы ты сказал?