Левитикон, или Изложение фундаментальных принципов доктрины первоначальных католических христиан - Бернар-Раймон Фабре-Палапра

Формировалась общность интересов русских князей и орденов-организаторов Крестовых походов, которая где-то порождала и конкуренцию, а где-то и взаимодействие.

И косвенное подтверждение тому: мы располагаем сведениями о вовлеченности русских князей в Крестовые походы и дела Иерусалимского королевства. Во-первых, есть гипотеза о пребывании великого князя Андрея Боголюбского в молодости в Палестине, что отражено в легендах и преданиях. С суздальским княжеским домом связан более надежно установленный факт нахождения сына Юрия Долгорукого Мстислава с 1163–1165 годах в Аскалоне (ныне г. Ашкелон, Израиль)[5], где, как известно, существовала прецептория Ордена Храма.

С другой стороны, мы располагаем большими письменными свидетельствами о связи Иерусалимского королевства и Полоцкого княжества, несомненно, вовлекаемого в первые балтийские боевые предприятия храмовников в XII-м столетии (вплоть до германской экспансии жители Прибалтики платили дань Полоцку на всем протяжении реки Западная Двина). В Житии святой княгини Ефросинии Полоцкой упомянут факт ее путешествия в 1167 году в Иерусалим к королю Амальриху (Амори) 1-му, своему дальнему родственнику – через жену французского короля Генриха 1-го Анну Ярославну. Не исключено, что устойчивые связи с Иерусалимским королевством могли изначально усиливаться и благодаря тамплиерскому присутствию на Балтике. Уже после основания Риги в начале XIII-го столетия Орден меченосцев (Ливонский орден), имея в инсигнии красный тамплиерский крест, под которым изображен меч, существует по тамплиерскому уставу, хотя и подчиняется местному епископу. Кстати, соперниками для русских княжеств Тевтонский и Ливонский ордена стали только в начале XIII-го столетия, а до того времени известен ряд совместных боевых предприятий русских дружин и Ордена меченосцев (в том числе воинский союз с рижскими рыцарями Владимира Мстиславовича Псковского).

Важным является факт, что традиции полоцкого княжества и епископского дома (вероятно в XII-м столетии на Балтике имевшие тесные взаимодействия с тамплиерами) начинают распространяться и в сторону Волги. Представляется, это связано с тем, что Верхнюю Волгу населяли потомки кривичей, чья прародина лежала западнее, ближе к Балтике, а расселение шло через Псков, Полоцк, Смоленск. Полоцкие епископы – частые гости на Северо-Востоке Руси. В 1218 году во Владимир прямо из Константинополя один из полоцких епископов привез части мощей выдающихся библейских святых – Лонгина-сотника и Марии Магдалины (неразрывно связанных с Иерусалимом). В 1271 году в восточной части земли кривичей утверждается новая, тверская епископская кафедра, возглавил которую полоцкий епископ Симеон. Полоцкая линия взаимосвязей между тамплиерской Прибалтикой, Иерусалимом и Северо-Восточной Русью – лишь одна из многих, но ее звенья, пожалуй, наиболее задокументированы. Взаимосвязи между христианским Иерусалимом и Владимиром проработаны несколько меньше, но тут многое еще предстоит исследовать.

До сих пор для исторической науки загадочен и процесс быстрого возвышения Москвы, которая, как и тамплиерский Борнхольм, быстро выросла на основании вероятного сакрального центра с дохристианскими корнями. К тому же, Подмосковье имеет беспрецедентное количество курганных захоронений вятичей. Также богат на захоронения и остров Борнхольм, где в XII-м веке на месте языческого появилось тамплиерское «место силы». Параллельно и несколько раньше по сравнению с Москвой шел и процесс роста Тверского княжества.

Между тем, в начале XIV-го столетия мы наблюдаем усиление военного могущества русских княжеств. Косвенным свидетельством этих, во многом неведомых пока процессов, является вероятное появление в начале XIV-го века каменных церквей (имевших и оборонное значение) в малонаселенных и ныне, да и в XV–XVI вв. местах.

Церковь с вероятной датой постройки в начале XIV-го века находится в подмосковном селе Каменском. Ее возведение – событие неординарное, поскольку на тот момент по официальной версии считается, что Русь была разорена междоусобными войнами и переживала непростой период выстраивания взаимоотношений с Золотой ордой. По нашим сведениям, каменных церквей той эпохи не могло быть ни в Москве, ни в прилегавших к ней монастырских владениях. Строительство каменной церкви в то время – событие уникальное.

Далее кратко изложим версию по статье С. В. Заграевского[6]. Дело в том, что именно со второй половины XIII-го до середины XIV-го вв. близкая к Каменскому река Нара являлась пограничной. В таком случае каменная церковь могла играть роль боевой башни. Участок границы от среднего течения Нары до ее впадения в Оку имел гораздо большее военно-стратегическое значение. Формально это была лишь пограничная линия между Москвой и верховскими княжествами (Калугой, Мосальском, Воротынском, Одоевом, Мценском, Новосилем и пр.), располагавшимися на северо-восточной окраине Черниговской земли: «Когда Чернигов де-факто перешел от Орды (захватившей его в 1239 году) к Литве, мы точно не знаем, и для того, чтобы это хотя бы приблизительно понять, необходимо вспомнить деятельность Даниила Романовича Галицкого. С середины сороковых годов XIII века этот князь постепенно выводил южнорусские земли из-под контроля Орды, включая их в сферу влияния католических Польши и Венгрии». В 1253 или 1254 гг. Даниил Романович был коронован римским папой. А про Чернигов известно, что в 1261 году там княжил зять Василька, брата и союзника Даниила. Скорее всего, Чернигов и верховские княжества попадали в западную сферу влияния. Тем самым, строительство каменной церкви на границе было оправдано.

Перед нами одно из доказательств роста военного потенциала Московского княжества, в котором могли предположительно принимать участие и тамплиеры, гонимые Римом (а точнее, Авиньоном) и нашедшие пристанище в то время на далекой северо-восточной окраине христианской ойкумены. На связь ордена с Византией может указывать и следующий факт: именно в Шотландии, принявшей беглых тамплиеров и ненадолго отлученной от церкви, в начале XIV-го столетия и была утверждена символика Святого Андрея Первозванного – покровителя Константинополя. В это же время произошла и Бортеневская битва 1317 года, когда тверской князь Михаил Ярославич разбил войско темника Золотой Орды Кавгадыя, вторгшееся в пределы Тверского княжества (ордынцам содействовали и московские отряды). Есть основания предполагать, что род тверских бояр Нагих мог происходить от датского тамплиера конца XIII-го и начала XIV-го столетий.

С другой стороны, начиная с Ивана Калиты и митрополита Петра, мы наблюдаем стремительное военно-экономическое развитие Московского княжества. Известно множество выходцев из западных земель, прибывающих в XIV веке в земли Москвы. Косвенным подтверждением тамплиерского влияния на московской земле предположительно может считаться и появление статуи Николы Можайского, изображающего Николая Мирликийского в образе воина, который «удерживает» восьмиконечное сооружение, напоминающее Купол Скалы (который в Средние века воспринимали как Иерусалимский храм). Есть даже версии, что статуи Николы с мечом могли выступать аллегорическим памятником Якову де Моле (в образе Святого Николая Угодника). Возможно статуя создавалась православными балканскими мастерами, но испытавшими определенное влияние храмовников через острова Кипр и Родос.

Есть некоторые данные о том, что в XV-м столетии на Московской Руси существовали отдельные элементы рыцарского церемониала. Так в русском (московском) варианте