Vesyoly Rodzher - Vechnaya Olga

Руслан сказал, что ждет меня в Адлере через две недели, там и обговорим детали, подпишем договор о трудоустройстве.

А еще… Вот сейчас важный момент будет. Переломный. Поймите меня правильно: я очень надеюсь, что отчеты мне больше никогда не понадобятся. С их помощью я рассказывал вам о своей бесконечной борьбе, делился настолько личными страхами, что о них стыдно признаться даже друзьям и родителями. Учился верить. Сначала это было смехотворно и жалко, кто я – обожженное чучело, от которого шарахались повидавшие виды медсестры в больницах, на что смею надеяться? Затем постепенно обретал уверенность в себе. Учился доверять, а так же быть тем, кому хочется поверить. Вы прошли со мной долгий путь. И знаете… без вас бы я не справился. Вы подталкивали меня, подбадривали, помогали своим молчанием. Иногда осуждали, иногда смеялись или даже хвалили. Но дальше я должен двигаться сам. Проблемы изменились. Изменился и я. У нас с Верой впереди жизнь со всеми ее трудностями, радостями, но это уже будет совсем другая история. Без триггеров, Чердака, Насти. Без желания обвешаться пиратскими флагами, слухами, странностями.

Я планирую держаться. Забыть о кошмарах, ревности и недоверии. А значит, отчеты мне больше не понадобятся. Запомните это. Пока у меня все хорошо, я смогу обходиться без них. Следовательно, если долго не пишу – не теряйте. А просто порадуйтесь. Значит, мы с Верой живем в квартире на черноморском побережье, растим детей, работаем. Справляемся. Мне этого хочется. Надеюсь, ей тоже все еще будет хотеться после того, как она узнает о том, что ее фотография заняла третье место на Фестивале. Аринина, кстати, - второе, - не оценили Креманкина в России по достоинству. Надеюсь, этот внезапный успех – первый и последний в статусе модели для обеих девушек. Все же сестра нацелена продолжать учебу и стать косметологом. Но на всякий случай буду приглядывать за ней.

Рядом на пассажирском сидении сверкает, переливается в первых солнечных лучах, пробивающихся сквозь тучи и окно, популярный глянцевый журнал «HU», в котором Верина фотография на развороте. Вообще-то, разворотов целых три – сколько и призовых мест.

Хреновы мои дела.

Возможно, я погорячился, и отчеты мне еще понадобятся. Так что пока не расходитесь! Побудьте со мной еще немного. Через пару часов Вера узнает правду, даст пирату от ворот поворот, и придется мне как-то снова приспосабливаться. И опять одиночество, сочувствие в глазах отца и Софии, понимающие кивки мамы, после которых хочется убиться об стену. Потом, может, спустя время - одноразовые подружки в темноте комнаты, перчатки, потому что действительно трогать не хочется, но настолько скучно, что готов уж и на это; наручники, веревки. Хоть основные, самые опасные триггеры, связанные с прикосновениями и огнем, остались в прошлом, неровности сухой кожи никуда не делись, и потрогать себя я никому не позволю, уж точно. Перед Верой-то стесняюсь, когда с ней – все равно одеваюсь, не даю коснуться своей груди и лопаток лишний раз, чтобы не спровоцировать неприятные эмоции. А подпустить близко кого-то еще? Даже думать об этом не хочется. Я хочу с Верой. Хочу сделать реальным все то, о чем сейчас думаю. Хочу иметь ее. И очень хочу, чтобы она всегда была рядом. Я не из тех, кто нуждается в разнообразии, я тот, кому от него тошно.

      О, нет, только не это. Ну, до чего же глупый поступок участвовать в Фестивале! И неожиданная ненавистная победа. Хочется ее скрыть, но не выйдет. Вера все равно узнает, и пусть лучше от меня. Странно, что все еще не узнала. Видимо, она сейчас сидит совсем на других форумах.

Бескрайние поля, припорошенные первым снегом, наконец, остаются позади. Въезжаю в низкий город, где самое высокое здание – в пять этажей, сверяясь с навигатором ищу нужную улицу, дом. Значит, здесь Вера и выросла. Может, мы погуляем немного, и она что-нибудь о себе расскажет, проведет экскурсию. Я планирую завтра же забрать ее в Москву, и сюда она вернется теперь нескоро. Пусть попрощается. Если захочет – задержимся на день, время позволяет.

Познакомлюсь с ее мамой, наконец, вживую. Сделаю сюрприз, папе, который если и ставил на мое бегство – теперь крупно проигрался.

Лишь бы Вера меня не выгнала. И вообще захотела со мной разговаривать после сделанного. Она же говорила мне сотню раз, что не сможет простить предательство. Что для нее архиважно принадлежать только одному мужчине, раздеваться только для него одного, доверять. Смотрю на тираж «HU», - сто тысяч экземпляров. Это помимо всех электронных журналов и блогов, в которых будут освещены победители. А в Москве даже повесили несколько баннеров, кстати.

Трындец, на что я надеюсь?

Вот он подъезд. Лестница. Поднимаюсь на пятый этаж пешком, лифта нет, и с каждым шагом сердце колотится все отчаяннее. Сейчас раннее утро, я не выдержал, и сорвался в дорогу ночью. Наверное, Вера еще спит. Будет сюрприз. Кто бы знал, приятный ли.

Пусть бьет меня, кричит, обзывает – лишь бы простила. Я ж не хочу больше один. Только с ней. Все планы и идеи насчет Сочи имеют значение только, если она останется рядом. Иначе и думать не хочется.

Ну вот, нужная дверь с номером пятьдесят девять. Тяжело вздыхаю несколько раз. Ну что ж, через минуту мы узнаем, будут ли у нас еще отчеты. Понадобятся ли они мне. Теперь все зависит от настроения и реакции Веры.

Звоню в дверь. Тишина. Потом шаги.

Посещает неприятная мысль, что открыть может не Вера вовсе, а ее мать или отец, например, – сейчас восемь утра, интересно, они уже ушли на работу? Черт, сначала хочется поговорить с ней, потом уже с родителями. Но выбирать не приходится. Заслужил.

Замок, наконец, щелкает, дверь открывается. Я счастливчик – потому что на пороге – Вера в домашних бриджах и длинной майке. Бледная, сонная, взъерошенная. Лицо слегка зеленоватое, - видимо, из-за одолевающей тошноты. Она видит меня, лицо озаряется счастливой улыбкой, глаза блестят, Вера сжимает ладони от восторга, потом тянется ко мне и… я не выдерживаю ее красоты, доверчивости, любви, которую она дарит мне все это время просто так, незаслуженно.

Выдержать ее радость невозможно. Под гнетом совести и раскаяния я сначала опускаю глаза, а следом падаю на колени. Прямо на пороге. Вера мешкает секунду, затем тоже опускается. Легонько обнимает меня за затылок, прижимается своим лбом к моему.

- Опять накосячил, Белов? – мягко спрашивает, легонько поглаживая шею.

Киваю, зажмурившись. Обнимаю ее в ответ, стискивая в ладони злополучный журнал, тысячи копий которого продаются по всей стране.

- Сильно? – спрашивает она.

Снова киваю:

- Еще как сильно.

Она прижимается всем телом. Мы молча обнимаемся долго, крепко, чувственно. Соскучились же страшно.

- Мне не понравится? – спрашивает.

- Абсолютно нет, - качаю головой. Испытательный срок полетел к чертовой матери.

- Тогда, пока я еще ничего не знаю, поцелуй меня. А потом расскажешь.

Улыбаюсь, она следом. И мы целуемся тоже долго, нежно, именно так, как любим, постепенно поднимаясь на ноги. Она увлекает меня за собой в квартиру.

- Ты одна? – спрашиваю.

- Да, родители будут после пяти. Пойдем, расскажешь, что натворил опять. А я тебе завтрак приготовлю. Голодный? – все еще держит мою руку, отпускать не намерена.

Прохожу в коридор, довольный тем, что мы вдвоем, гадая, слишком ли нагло будет отложить разговор на потом, а сейчас продолжить ее обнимать? Я ж так быстро ехал, спешил, так сильно скучал. Она идет на кухню, затем вдруг оборачивается, смотрит на меня в ожидании. Ресницы распахнула, глаза большие, сама серьезная, но взгляд мягкий. Кивает, подбадривая.

Ну, вот и все. Сейчас мы узнаем, придется ли вам читать очередной отчет, или двадцать три в моем случае – число идеальное. Удастся ли воплотить в жизнь идеи насчет Сочи, работы мечты, наших с Верой детей, и ее, девушки моей, находящейся всегда рядом, ласковой и поддерживающей. Возможно ли мое будущее без черного флага над кроватью. Я нервно улыбаюсь, набираю в грудь воздуха побольше и начинаю говорить. А сказать предстоит многое. Но начинаю со слов, что люблю ее по уши.

И протягиваю журнал.

The End.

  Последний кусочек в сеть выкладываться не будет, пока не закончится правка и вычитка текста. Но все желающие: поддерживающие автора в процессе написания и просто неравнодушные к чете Беловых вежливые люди - могут под честное слово получить окончание чернового варианта.

  Я понимаю, что вам, скорее всего, лень просить/писать в коммах, но мне было как бэ не лень потратить более чем полгода на этот текст, так что давайте уважать друг друга : )

  Для общего удобства планирую организовать рассылку и выкладку на Леди в закрытый блог.

  Для записи в рассылку напишите в комментарии (или на почту), пожал, сообщение с пометкой РАССЫЛКА (чтобы мне было легче), либо попроситесь на Леди в блог.