Где нет княжон невинных - Артур Баневич

Грифон не шевелился. Кажется, он даже перестал очищать от щелока глаза.

— Прочь, хамы!!! — прокатился над полем брани крик Ленды. — Это наше частное дело!!!

Скорее всего никто ее не понял. Во всяком случае, Дебрен — точно. И никто не отреагировал.

Золотистая шевелюра Петунки скрылась под пятном рухнувшей с неба тьмы. На сей раз нетопырь повел себя так, как полагается нетопырям, и, нанеся неожиданный удар по шее, не улетел, а вцепился всеми конечностями в волосы. Женщина вскрикнула от боли, упала. Удар метлой прошел мимо цели, топорник вывернулся ловким финтом и саданул ее тупым концом оружия по локтю. Метла, и без того уже бесполезная, выпала у трактирщицы из рук.

— Убью!! — рыкнул Збрхл.

Топорник замахнулся на Петунку, оглянулся, понял, что крик адресован ему, и поскользнулся от изумления. Ротмистр поднимался. Очередная стрела выбила сноп искр из его доспехов, другая ударила в позаимствованный у Гензы капалин, сдвинув его на глаза. Пробитая насквозь нога не слушалась, здоровая путалась в исходящих паром внутренностях цепника, который задом, крича и взрыхляя снег локтями, отползал в бессмысленном бегстве от собственных кишок, — но было видно, что Збрхл встанет. И убьет.

Усатый снова доказал, что достоин быть командиром.

— Племяшки! — крикнул он, отскакивая на мгновение и дав Йежину возможность сразиться с вилоносцем. — Ко мне! Бей толстого!

Крича, он повернулся лицом к лесу и заметил краем глаза неподвижную спину белого, а заодно выбирающегося из-под тела противника магуна. Усатый заколебался, но тут же схватил сулицу и, подбадривая себя громким «Умррри!», бросился к Дебрену.

Дебрен, у которого куда-то делся заклиненный колышком музер, послал в него шаровую молнию. Снова в возницкой манере — средним пальцем. Палец, как выяснилось, не отвалился, но одеревеневшая до локтя рука подкачала. Огненный шар пролетел мимо щеки приближающегося человека, спалил около четверти свисающих усищ и — слишком поздно получив толчок телекинезом — свернул вбок. Прямо на частокол.

Сверкнуло. Вначале желтизной длинных женских волос. Не совсем там, куда попала молния, но достаточно близко, чтобы Дебрен на мгновение замер от страха и пропустил последнюю — правда, исчезающе малую — возможность спастись.

Усач был уже над ним, а острие сулицы еще ближе.

Над головой, крутясь так, будто его бросили руки, медленный и насмехающийся, пролетел болт. Справа налево, от дома к лесу. Ленда. У нее одной был арбалет. Задним числом магун сообразил, что именно проблеск стальной дуги был тем, что привлекло его внимание к желтому пятну волос. Кажется, она целилась куда-то в ту сторону. Возможно, она успела бы, и, возможно, попала бы. Но он все испортил.

В последний раз.

Усач замахнулся и издал торжествующий крик, который мгновенно перешел в вопль боли и страха, когда что-то, что Дебрен по аналогии назвал бы радужной молнией, вцепилось ему в лицо.

Вокруг все сделалось красным. От перьев — но и от крови тоже. Дроп вонзил усачу когти в лицо от уха до уха, рванул крыльями и оставил на коже противника шесть глубоких борозд. Одна оказалась очень глубокой, переваливающийся набок магун получил по щеке вырванным из глазницы глазом.

Где-то позади припекаемый магическим огнем вилоносец пробежал несколько шагов и, вереща от боли, прыгнул задом в заснеженное корыто. Корыто оказалось пустым, и он тут же оттуда выскочил. На четвереньках, таща за собой огненный хвост, вырастающий из места, типичного для хвостов, вилоносец помчался к ближайшему сугробу.

— Йежин! — Полный страха и злости крик прозвучал в ушах Дебрена пением соборного хора: Ленда была не только жива, но, судя по силе голоса, чувствовала себя вполне прилично. — Сюда! Быстрее! Я тебя подтяну!

Это уже звучало не так сладостно. Она паниковала. Хотя грифон стоял там же, где и раньше, — это Дебрен сумел заметить.

Больше ничего увидеть усатый ему не дал. Покалеченный, запаниковавший, он метался по кругу, вслепую размахивая сулицей и пытаясь продырявить ею если не птицу, то хотя бы чародея. Боль, страх и жажда мести придавали ему сил. Инстинктивно зажмурив уцелевший глаз, он не мог наносить прицельные удары, однако их было множество, они были сильными, и не только Дебрен, но и мечущийся вокруг усатого Дроп вынуждены были проделывать истинно акробатические фортели, чтобы не попасть под острие. К счастью, их было двое, а покалеченный нападающий ненавидел обоих по-разному. Перекатывающийся с боку на бок магун получал долгие моменты передышки, когда острие, промазав в него на несколько дюймов, разворачивалось на шестнадцать румбов и, свистя от бессильной злобы, пробивало воздух где-то рядом со скрипящим источником отвратительных криков.

— Засрррранец! Скоррумпиррованный скррряга! Демокрррат! Курррвин ррродич! — орал Дроп, аккомпанируя себе хлопаньем крыльев и создавая вполне достаточно шума, чтобы заглушить звуки, сопутствующие вольтам Дебрена.

— Убью!!! — рявкнул усач. — Взять его, племяши!!! Он позорит вашу сестру!!!

— Сестррра-курррва! — Попугай вычертил бочку, ударил клювом в ладонь, сбив сулицу с траектории, которая должна была завершиться на пупке магуна.

Дебрен, проклиная рискованный маневр и одновременно радуясь ему, закончил разворот и опустился на колени в нескольких стопах дальше. В результате — спиной кверху, но с какими-то задатками свободы движений.

Збрхл, наоборот, в этот момент падал. Очередная метко выпущенная стрела торчала между пластинами лат, ударом лишив его неустойчивого равновесия.

Грифон стоял на месте. Не обращая внимания ни на лягающегося коня, ни на торжествующий писк нетопыря, ни на ругань Ленды и даже Йежина, который пробежал совсем рядом, спеша на помощь жене, бившейся с двумя нападающими. Грифон мог прыгнуть, переломить шею одним ударом могучей лапы. Но не прыгнул. Вглядывался в пылающий частокол и светлое пятно волос за ним. Уже не желтое, а только светлое — частокол, припаленный магическим огнем, интенсивно дымил, что превращало Ленду в едва заметный призрак.

Даже с цветом что-то случилось. Светлое пятно видневшейся из-за столбов Ленды выглядело как-то монохромно, не разделяясь на белизну и голубизну платья. Хотя нет. Какое платье? Она была в кафтане. Снег? Вывалялась, упав?

Дебрену некогда было раздумывать о таких мелочах. Ленда за частоколом, и важно только это. Сейчас — опять важнее, чем мгновение назад.

Из леса, стреляя на бегу, выскочили оба лучника. Топорник, дав Петунке очередной пинок, повернулся, прыгнув навстречу Йежину. Окутанный остатками дыма и облаком пара вилоносец барахтался в снегу, пытаясь отыскать упущенное оружие.