Седьмое чувство - Майя Зинченко

Повелитель Ужаса вышел на балкон и с удовольствием вдохнул морозный воздух. Он знал, что сможет терпеть холод всего несколько минут, но это стоило того. Город лежал перед ним, словно на ладони. Тысячи ламповых огней – и ни одного зарева пожара. Отлично, значит, его постановления о предупреждении пожаров действуют. А ведь раньше стоило загореться одному дому, как через мгновение пылали целые кварталы.

Повелитель не любил города, но жизненные обстоятельства вынуждали его жить в них, и ему приходилось жертвовать своей любовью к лесу и горам. Небо было чистое, без облаков, и над городом висела яркая полная луна. Будь он деревенским мальчишкой, он бы обязательно завыл по-волчьи от радости при виде столь огромной ночной хозяйки.

Сильный порыв ледяного ветра вынудил его покинуть балкон и отправиться в спальню. Рубис уже был тут как тут. Снова угодливый поклон и взгляд, полный обожания и тревоги за любимого хозяина.

– Рубис.

– Да, мой господин.

– Ты мне больше не понадобишься. Разбудишь меня на рассвете.

– Как прикажете, мой господин.

Повелитель Ужаса спустился на один этаж, нажал на глаз мраморной пантеры, приготовившейся к прыжку, и, открыв, таким образом, спрятанную за ней потайную дверь, вошел в узкий коридор. Дверь за его спиной закрылась сама. Вообще-то Повелитель не любил пользоваться потайным ходом, несмотря на то, что во дворце их было множество, но это был кратчайший путь к его спальне.

Откинув тяжелые малиновые занавеси, он вошел в погруженную в мягкий полумрак комнату. На столике возле окна стоял хрустальный графин, и он, ощутив жажду, налил себе немного воды. Сделав пару глотков, он начал раздеваться и тут услышал подозрительный шум, идущий со стороны кровати. Повелитель стукнул пальцем по светящемуся шару, увеличивая его яркость. Хорошая штука эти шары – пожалуй, одно из немногих стоящих чудес, созданных магами.

– Кто здесь? – спросил он недовольно.

Ответа не последовало. Повелитель подошел к кровати и отдернул полог. На постели сидела хорошенькая, миловидная девочка. Она была сильно напугана. Увидев Повелителя, она вздрогнула, и у нее задрожал подбородок.

– Ты что здесь делаешь?

Несколько секунд она пыталась справиться со своим непослушным языком. Наконец ей это удалось:

– Меня прислал Трофий. Я сделаю все, что вы пожелаете, мой господин.

Повелитель приподнял бровь. На девочке практически не было одежды.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Не ври.

– Тринадцать.

– Последняя попытка. Еще раз скажешь неправду, пеняй на себя.

– Двенадцать, – сдалась девочка.

– А вот это вернее. – Повелитель нахмурился. – Нет, я теперь точно Трофию оторву голову. Он чересчур много себе позволяет. Брысь отсюда, и чтобы я тебя здесь больше не видел. Понятно?

– Да, мой господин. – Девочка проворно спрыгнула с кровати и замерла.

– Ну что еще? – Повелитель зевнул.

– Вы накажете меня? – Девочка давилась слезами. – Я сделала что-то не так? Я исправлюсь…

Он шумно вздохнул, покачав головой, и девочка замолчала.

– Ничего тебе не будет. Почему ты не одеваешься?

– Вся моя одежда внизу, в комнате прислуги.

– Держи, – он сорвал с кровати покрывало, – прикройся, а то ведь попадется какой-нибудь извращенец придворный… Покрывало можешь оставить себе.

– Спасибо, мой господин, спасибо! – Девочка попыталась поцеловать его ногу, но Повелитель мягко отстранил ее.

– Иди и не испытывай моего терпения. Да, передай Трофию, что, если он еще раз посмеет сделать нечто подобное, я прикажу закопать его живьем в землю. Предварительно продержав несколько часов в муравейнике.

Легкий топот детских ног, шелест ткани – и он остался один. Повелитель разделся и со вздохом облегчения забрался под теплое одеяло. Сейчас он наконец-то согреется.

Он подумал о своей недавней гостье и досадливо поморщился.

В самом деле, в этот раз Трофий зашел слишком далеко. Подсылать к нему в постель детей! Трофий, наверное, думает, что если он отверг все его предыдущие кандидатуры, то это оттого, что решил в корне поменять пристрастия? И чего же ждать в следующий раз – мальчиков или овечек?

Повелитель Ужаса содрогнулся. Не будь Трофий таким замечательным управляющим, его голова давно бы торчала на колу возле парадного входа. Повелитель представил, как зареванная девчонка, завернутая в покрывало, выходит из его спальни посреди ночи и это видит кто-нибудь из придворных. Чем не основание для очередной страшной истории о Повелителе Ужаса и его зверствах? Завтра же пойдут новые сплетни, обрастая все более устрашающими подробностями. В итоге в тавернах будут шепотом рассказывать, как он пил кровь девственниц, ел их сердца и глумился над растерзанными трупиками младенцев. Ох уж эти непременные младенцы… От таких историй кровь стынет в жилах даже у закоренелых преступников.

Бродя неузнанным по городу, заходя в трактиры, притворяясь простым обывателем, он часто слышал подобные россказни. Поначалу это приводило его в ярость, но со временем он смирился. О нем так приятно рассказывать страшные сказки. Это расплата за власть, за популярность, за то место, какое он занимает в жизни людей.

Он – Великий Повелитель Ужаса, и с этим ничего не поделать. Это клеймо на нем от рождения, хотя тогда он, конечно, еще не знал об этом. Его жизненный путь с самого начала был предопределен его даром, его проклятием.

Прожить жизнь – это много или мало? Главное не то, сколько ты проживешь, главное – как ты это сделаешь. В шестнадцать лет он стал воином. Обычный пастух, не державший до этого дня настоящего оружия и упражнявшийся только с деревянным мечом. В своих мечтах он видел себя храбрым военачальником, повелевающим вместо глупых овец целыми народами. Знал бы он, как это страшно, когда твои мечты исполняются… Особенно когда по прошествии лет понимаешь, что между овцами и людьми не такая уж большая разница.

Повелитель помнил свой первый бой во всех подробностях, словно это было вчера.

Во время сражения им овладело странное чувство превосходства над людьми. Они показались ему маленькими и ничтожными. Бесполезными и беспомощными в своей ничтожности… Это чувство было совсем не похоже на то, о котором ему рассказывали бывалые воины. Кое-кто из них, посмеиваясь, говорил, что, когда начнется настоящий бой, у бывшего пастуха штаны станут мокрыми от страха. Но это оказалось неправдой. Ему хотелось исчезнуть из этого бессмысленного места, и только. Он недвижимо стоял, закрыв глаза, будучи глух ко всему, а вокруг него кипела отчаянная битва. Падали убитые, стонали раненые, звенело оружие. Но он, опустив меч, стоял с безразличным видом, ничего не предпринимая. Из ступора его вывел неизвестный копейщик противника, чье копье вонзилось ему в плечо. Это был единственная рана, полученная Повелителем на войне.