Забытые дела Шерлока Холмса - Дональд Томас

— Да, действительно, — согласился Холмс. — Давайте послушаем, что наш клиент скажет в свою защиту на суде.

На предварительном слушании мы ознакомились с первой и, как выяснилось, единственной версией майора Монсона. Со скамьи подсудимых поднялся коренастый невзрачный мужчина средних лет. Слезящиеся глаза и грузная фигура прибавляли ему возраст. Его рыжие волосы и усы были коротко острижены. Мне часто приходилось встречать людей такого типа на войне. Обычный интендант, который просидел весь срок службы на складе, уткнувшись носом в бумаги, к сорока годам вышел в отставку и поселился где-нибудь в Челтнеме или Харрогейте, превратившись в предмет мечтаний окрестных старых дев. Пока не началось слушание, Монсон нервно оглядывал зал и когда замечал кого-либо из знакомых, из-под его рыжих усов пробивалась суетливая улыбка, придававшая ему сходство с хорьком.

Начало заседания задержали на несколько минут из-за переговоров шерифа с агентом Монсона, мистером Джоном Блэром, которого в Англии назвали бы поверенным. Выяснилось, что майор, помимо всего прочего, является не восстановленным в правах банкротом. Сама по себе эта новость никого не удивила, но поверенному оставалось надеяться лишь на то, что подсудимый будет оправдан и сможет оплатить его расходы, растущие день ото дня.

— Майор Монсон, я правильно понял, что вас два года назад объявили банкротом? — спросил шериф.

— Да, верно, — моргнув слезящимися глазами, признал мошенник.

— Однако вы наняли девушку-гувернантку для своих детей и арендовали на лето усадьбу Ардламонт-хаус. Из каких средств?

— Из средств моей жены, сэр.

Глаза майора заслезились сильнее, словно он от огорчения заплакал.

Затем было зачитано предварительное обвинение. Доказательства и сами по себе являлись убийственными, но Монсон своими путаными объяснениями лишь усугубил положение. Шериф, то ли из желания быть беспристрастным, то ли позволяя обвиняемому окончательно погубить себя, предоставил ему возможность выговориться. Когда генеральный поверенный Кован напомнил, что, согласно страховому договору, майор в случае смерти Сесила Хамборо должен получить тридцать тысяч фунтов, глаза Монсона моментально высохли, будто он наконец справился с волнением.

— Закон этого не запрещает, сэр! Молодой человек разорвал отношения со своим отцом. Лейтенант Хамборо просто решил отплатить нам за то добро, что мы для него сделали, и возместить наши расходы на его питание, проживание и обучение, даже если его жизнь внезапно оборвется. Неужели вы не понимаете?

— Питание и проживание могут стоить так дорого? — обратился мистер Кован к присутствующим. — А ведь жизнь Хамборо в самом деле оборвалась внезапно, вы согласны?

Мистер Томсон уставился в пол, а Холмс поднял глаза к потолку. На лице майора застыл ужас, словно генеральный поверенный был палачом, входящим в его камеру перед казнью.

Мистер Кован перешел к изложению обстоятельств, при которых произошел роковой выстрел, лишивший Сесила Хамборо жизни.

— Это был несчастный случай, сэр! Бедный мальчик споткнулся, нечаянно нажал на спусковой крючок и сам себя убил, — пробормотал Монсон, будучи не в силах больше выслушивать доказательства своей вины.

— Простите, ваша честь, — обращаясь к шерифу, возразил Кован, — но я никогда не слышал, чтобы кто-либо умудрился выстрелить себе в голову с расстояния в три фута, не говоря уже о тридцати! Даже при трехфутовой дистанции края раны оказались бы опалены и пороховые газы впитались бы в кожу.

— Если не использовать бездымный порох. Понимаете, ваша честь? — с надеждой воскликнул майор. — У Сесила Хамборо было ружье двенадцатого калибра, заряженное патронами с бездымным порохом. А у меня — карабин двадцатого калибра с обычными патронами.

Мистер Кован сверился со своими записями:

— Ваша честь, майор Монсон заявил полиции, что у него было ружье двенадцатого калибра.

— Они неверно записали! — Это был крик отчаяния обреченного человека. — Я действительно отправился на охоту с двенадцатым калибром, но когда мы вошли в лес, Хамборо попросил меня поменяться ружьями. Я так и объяснил, когда меня допрашивали в Ардламонте.

Мистер Кован посовещался с инспектором полиции, сидящим позади него. Затем снова повернулся к шерифу:

— Ваша честь, я впервые слышу об обмене оружием. Ничего подобного майор Монсон не говорил ни на допросе свидетелей в Ардламонт-хаусе, ни при аресте. Это обстоятельство не упомянуто также и в письменном заявлении обвиняемого.

— Я думал, что там об этом сказано! Я не составлял заявление, а только подписал его!

Это было душераздирающее зрелище: отъявленный лжец и мошенник, словно пойманная муха, отчаянно бился в паутине доказательств, сплетенной обвинением. Суд еще не закончился, но Монсон своими показаниями изрядно приблизил вынесение смертного приговора.

Мы вышли из зала суда.

— Бедняга сам затягивает петлю у себя на шее, — сказал я мистеру Комри Томсону.

Адвокат вздохнул и посмотрел на моего друга.

— Ваш приезд, мистер Холмс, внушил мне некоторую надежду, — произнес он с мягким шотландским акцентом. — Но боюсь, что вы напрасно совершили это путешествие. Положение очень серьезное.

— Мистер Томсон, я обещал сэру Эдварду Маршаллу Холлу заняться этим делом и не намерен отказываться от своих слов даже после сегодняшнего заседания. Однако мне не хотелось бы встречаться с клиентом, если вы не возражаете. Крайне утомительно выслушивать россказни такого неумелого лжеца, как майор Монсон. Откровенно говоря, мне неприятно даже находиться с ним в одном помещении.

— Значит, вы все же будете его защищать? Вы полагаете, есть хотя бы один шанс из тысячи, что он не виновен?

— Не виновен? Боже милосердный! — Холмс оглянулся, словно желая удостовериться в том, что никого не испугал своим неожиданным возгласом. — Майор Монсон — обманщик и негодяй, это бесспорно. Однако факты лгать не умеют. Опираясь на них, я докажу его невиновность в смерти Хамборо. Если честно, я почти убедился в этом еще до отъезда с Бейкер-стрит.

На щеках Комри Томсона проступил легкий румянец.

— Не уверен, что понял вас, мистер Холмс.

— Вполне возможно, — согласился мой друг. — Тем не менее завтра утром мы с Ватсоном отправляемся на поиски истины в Ардламонт. Благодаря вашей любезности нам составит компанию помощник прокурора Дэвид Стюарт. А еще я был бы крайне признателен вам, мистер Томсон, если бы вы согласились не ходить завтра в свою контору.

Адвокат удивленно посмотрел на него:

— Но меня ждут неотложные дела, мистер Холмс.

— Пусть так, но вы меня крайне обяжете, если будете заниматься ими в другом месте. А сейчас давайте вернемся в наш уютный отель «Аргайл», забудем на время о нашем клиенте и позволим себе выпить по стаканчику-другому превосходного солодового виски с водой из высокогорных источников. Полагаю, что не помешает заодно и пообедать.

Следующим утром мы направились к бухте Ардламонт на борту колесного парохода «Герцогиня Монтроуз». Через два часа судно вышло из устья реки Клайд навстречу свежему бризу и повернуло в сторону пролива Кайл-оф-Бьют. Мы стояли на палубе, подставив лица ветру и соленым брызгам, и наблюдали, как медленно приближается окаймленный лесом берег. Сюда было ближе добираться морем, посуху пришлось бы делать объезд через Кеймс. На крохотном пирсе нас встретил Дэвид Стюарт, помощник прокурора из Инверари. Мы уже были наслышаны об этом тихом и учтивом человеке, собравшем убийственные улики против Монсона.

Ардламонт-хаус представлял собой высокий и уютный белый дом недавней постройки. Вокруг на многие мили раскинулись леса и пастбища. В расположенной неподалеку школе также сдавались помещения в охотничий сезон. Мы быстро осмотрели усадьбу. Чехлы для ружей возле кожаных кресел в холле, охотничьи куртки и плащи на вешалках, бильярдная и курительная комнаты — все это не оставляло сомнений относительно рода занятий постояльцев. Однако после разыгравшейся несколько недель назад трагедии в окрестных лесах не прозвучало ни единого выстрела. По закону майор Монсон — даже если он расплатился деньгами покойного Хамборо — все еще считался здешним арендатором.

Затем наша небольшая команда решила повторить маршрут, по которому следовали Сесил Хамборо и его спутники в то роковое утро. От ворот усадьбы до границы прилива мы шли по подъездной аллее и через сто ярдов поравнялись с каменным зданием деревенской школы. Дальше начинался лес, подходивший вплотную к дороге.

— Двое свидетелей видели из окон школы майора Монсона, лейтенанта Хамборо и мистера Скотта, — вполголоса рассказывал Стюарт. — Уходя из дома, они сказали слуге, что собираются пострелять кроликов. Сезон охоты на птиц еще не начался, да и местность для этого занятия не слишком подходящая. У всех троих были ружья, хотя с такого расстояния свидетели не могли разобрать, какие именно. Удалившись на сто ярдов от того места, где мы сейчас стоим, охотники углубились в лес. Дальше все трое двинулись наискосок к дороге. Майор Монсон шел справа, лейтенант Хамборо — в середине, а Скотт — слева. Именно его свидетели видели лучше прочих за неширокой полосой деревьев. Затем приятели разошлись в разные стороны. Люди, наблюдавшие за ними из окон школы, утверждают, что Скотт и Хамборо ушли вперед, а майор Монсон несколько отстал. Если угодно, мы можем пройти по их следам.